Читать онлайн «Опыт конкуренции в России: причины успехов и неудач». Страница 7

Дело тут, разумеется, не просто в истории возникновения, а в сути ситуации. Конкурентные преимущества, достигнутые благодаря взаимному противостоянию фирм кластера, являются самоподдерживающимися, а следовательно, и устойчивыми. Ни одна из компаний не может позволить себе расслабиться из-за угрозы того, что конкуренты немедленно воспользуются заминкой в ее развитии. Иное дело – преимущества нерыночного происхождения. Они неорганичны для фирмы и потому вполне могут не только поддерживаться и наращиваться, но и растрачиваться, проедаться. Ведь и созданы-то они были некогда не усилиями самой фирмы (или, точнее, не одними ее усилиями), но прежде всего внешними факторами.

Другими словами, вовсе не факт, что, например, каждая олигархическая группировка российского нефтегазового комплекса способствует формированию вокруг себя кластера высококонкурентоспособных фирм. Вполне вероятен и другой сценарий: растрата конкурентных преимуществ, как самим ядром кластера (скажем, сокращение разведанных нефтяных запасов), так и вовлеченными в его орбиту предприятиями. Хорошо известно, например, что многие «карманные» банки компаний ТЭК очень далеки от эффективности. А в нашей книге еще будут обсуждаться слабости «домашних» нефте-сервисных подразделений (бурение, разведка и т. п.) ведущих российских нефтяных корпораций.

В том, что такие негативные явления далеко не единичны, убеждены многие, самые именитые специалисты. «Россия медленно, но верно утрачивает свои позиции и опускается вниз», – отмечал в связи с презентацией рейтинга международной конкурентоспособности Мирового экономического форума за 2003 г. М. Портер.

Ученый, больше других сделавший для понимания истоков конкурентоспособности отдельных фирм и целых стран, полагает: «Главная сила вашей страны – это огромные запасы природных ресурсов, хорошая рабочая сила и научно-техническая база, а также доставшаяся ей в наследство от закрытой советской экономики отлаженная система обеспечения. К сожалению, все эти сильные стороны недостаточно эффективно используются. Да, у России есть такие ресурсы, которым позавидует подавляющее большинство остальных стран, – необходимы десятилетия для того, чтобы сформировались рабочая сила и научно-техническая база, подобные российским. Но Россия не может использовать все эти богатства, поскольку никак не выберется из проблем регулирования экономики. До сих пор все ее экономические успехи были связаны в основном с эксплуатацией природных ресурсов. Иными словами, ваша страна пока проживает унаследованные богатства и не слишком хорошо сама создает новые богатства»[7].

Увы, «готовых» кластеров в стране пока, видимо, просто нет. Во всяком случае, таковых нет, если понимать под ними «сгустки» фирм, добившихся значимой по мировым меркам конкурентоспособности в ходе взаимного соперничества и соревнования, если видеть в кластерах сообщества компаний, способных «в автономном режиме» поддерживать и расширять свои преимущества.

Раз прямой поиск готовых кластеров в российской экономике не оправдывает себя, то, видимо, имеет смысл взглянуть на процесс их формирования в ходе конкурентной борьбы. И здесь мы, прежде всего, должны обратиться к предприятиям «новой экономики». С легкой руки Татьяны Гуровой, заместителя главного редактора журнала «Эксперт», в России так стали называть не только предприятия «хай-тека», но и значительно более широкий круг фирм, не формально, не «для галочки» ищущих новые пути в отечественной рыночной экономике [8].

Еще в 2003 г. Т. Гурова писала: «Компании этой новой экономики – современны и своевременны во всех отношениях. Они не подражают, а создают новое качество… Они гибки в управлении и сбыте. Они ориентированы на конкуренцию с Западом и потому инвестируют в лучшее в мире оборудование. Именно из этой активной инновационной среды русского хозяйства лет через пятнадцать – двадцать вырастут будущие лидеры мировой экономики с „российским гражданством“. Нужна такая сложная. штука, как кластерная политика. Успешные предприятия новой экономики должны быть восприняты как центры новых хозяйственных зон. И вокруг них должны целенаправленно наращиваться смежные предприятия, инфраструктуры продвижения, образовательные учреждения – все, что необходимо для полноценного развития кластера»[9].

Именно в рамках «новой экономики» можно рассчитывать увидеть, как влияет интенсивная конкуренция на положение участвующих в ней фирм. Предприятия нового типа прошли извилистый и тернистый путь выживания в условиях жесткой конкурентной борьбы. Их типовая история включает развал технологических цепочек советского времени, испытание открытием российского рынка для импорта в первой половине 90-х гг., налаживание выпуска конкурентоспособной продукции после кризиса 1998 г., новые проблемы, связанные со становлением зрелого рынка (появление дочерних обществ иностранных ТНК, китайский импорт, давление новых крупных российских фирм и др.). Если «новые фирмы» выжили в этих условиях, значит, они выполнили главное условие формирования кластера: научились реагировать на конкурентные преимущества соперников созданием собственных преимуществ.

В отличие от вскормленных государством олигархических группировок, фирмы «новой экономики» выросли и достигли процветания, опираясь на собственные силы. Сегодня эти компании уже не делают главной ставки на лоббирование своих интересов в высших кругах власти или на получение льгот путем установления личных связей (хотя, конечно, и не брезгуют такими возможностями). Свои основные сражения они ведут преимущественно на рынке, путем создания конкурентоспособной продукции, превосходящей аналогичные изделия других фирм.

Другими словами, в своей основе их линия поведения – это «правильная» конкуренция, а не «ловля рыбы в мутной воде». А значит, это тот опыт, которому можно учиться. Преимущества, вытекающие из родственных связей с губернатором, скопировать нельзя. А вот «примерить на себя» удачное позиционирование чужого товара или лейтмотив эффективной рекламной кампании вполне можно.

Действительно ли в отечественной практике взаимный обмен ударами повышает уровень конкурентоспособности сильнейших участников борьбы? Всегда ли положительно влияние конкуренции, или иногда она контрпродуктивна? Возникают ли сегодня зародыши будущих мощных российских кластеров с фирмами-лидерами, грозными даже для иностранных конкурентов? Формируются ли национальные кластеры в тех отраслях, где значительно присутствие иностранных ТНК? Появляется ли межотраслевое сотрудничество и дополняются ли кластеры за счет вовлечения в них предприятий-смежников? Какова роль инновативных предприятий (венчурный бизнес) в становлении кластеров в России?

Выяснить все это можно, только исследуя реальный опыт российского бизнеса. Как известно, рыночная экономика полна рисков и неопределенности. Заранее неизвестно, более того, принципиально не может быть известно, какая именно конкурентная стратегия приведет к успеху, а какая к провалу. Выявляет истину, разделяя верные и ошибочные решения, только живая практика рыночного соперничества. Неслучайно еще великий Ф. фон Хайек называл конкуренцию «процедурой открытия». Важно обобщить практику конкуренции российских компаний в последние годы, выяснить, какие теоретически известные «рецепты успеха» срабатывают, а какие не работают в современной России.

Мы подошли к сути проекта, в ходе которого появилась книга, лежащая перед читателем. Для ответа на поставленные вопросы были отобраны отрасли, достаточно показательные, чтобы служить хотя бы примерными «моделями» для всей «новой экономики». Критерии выделения «модельных отраслей» были просты. Во-первых, опыт конкуренции показательнее изучать на отраслях, где обращаются «живые» деньги. То есть там, где не просто идет процесс выживания большинства предприятий, но возможно и прибыльное ведение дел. Ясно, например, что ни сельское хозяйство, ни легкая промышленность, ни многие подотрасли машиностроения в этом отношении на роль «моделей» не подходят. Кризисная ситуация здесь настолько остра, что конкуренция невольно принимает искаженные формы.

Во-вторых, в «модельных отраслях» должна идти интенсивная конкуренция, причем преимущественно «правильная» рыночная конкуренция. Последнее, в свою очередь, предполагает невысокий уровень политизации (ограниченное вмешательство государства или его отдельных «слуг»). Только в этом случае можно наблюдать конкуренцию, свободную от внешних влияний или, по крайней мере, не слишком сильно подверженную им. А следовательно, и успехи или неудачи фирм можно связать именно с конкуренцией, а не с какими-то иными процессами. Ни нефтяная промышленность, ни алюминиевая, ни военно-промышленный комплекс этому критерию явно не отвечают.