Читать онлайн «Острие копья». Страница 65

Утро выдалось пасмурное, дождливое, но меня это не огорчало. Я, не спеша, позавтракал, предупредил Фрица, чтобы держал входную дверь на засове, пока я не вернусь, взял плащ, берет. И, насвистывая, отправился в гараж за машиной. Настроение еще больше поднялось, когда я прочел в утренней газете, что прокуратура Уайт-Плейнс склонна считать причиной смерти П. О. Барстоу скорее всего укус змеи. Все прочие трагические детали и обстоятельства — это не более, чем совпадения, и не имеют никакой связи с данным несчастным случаем. Меня так и подмывало позвонить Гарри Фостеру в «Газетт» и сказать, что теперь он может безнаказанно отпускать шпильки в адрес прокурора Андерсона. Что же касается меня, то я, увы, не мог себе этого позволить, ибо не знал дальнейших планов Вульфа в отношении окружного прокурора. Еще одной причиной моего хорошего настроения была исчерпывающая полнота информации, содержащейся в конверте, который Анна Фиоре ей одной известным образом умудрилась хранить при себе все это время. Когда я подумал, что конверт был при ней и в мой первый приезд на Салливан-стрит, но мне просто не хватило ума выведать у нее это, я готов был сам себя высечь. А может, это к лучшему? Если бы конверт был передан Марии Маффеи, кто знает, как бы все это кончилось!

Из центра города я позвонил в поместье Барстоу, а когда в половине десятого приехал туда, Сара Барстоу уже ждала меня. Прошло четыре дня с тех пор, как я видел ее в последний раз. Я был поражен, как она изменилась: щеки ее округлились, она распрямила плечи и перестала сутулиться. Я встал со стула, когда она вошла в знакомый мне солярий, на этот раз мрачный и серый, как день за окном, и пожала мне руку. Она сообщила, что миссис Барстоу здорова и доктор Брэдфорд почти уверен, что приступы не повторятся, а затем спросила, не хочу ли я выпить молока.

Я улыбнулся.

— Нет, спасибо. Как я вас предупредил по телефону, мисс Барстоу, на сей раз это деловой визит. Мой прошлый визит был светским, помните? Так вот, сегодня будем говорить о деле.

Я вынул из кармана десятидолларовую бумажку и протянул ей.

— Ниро Вульф сформулировал свой вопрос к вам следующим образом: что побудило вас испортить юбилейную банкноту США?

Она с удивлением разглядывала банкноту, затем улыбнулась. Легкая тень на мгновение омрачила ее лицо. Она, видимо, вспомнила об отце.

— Каким образом… где вы это взяли?

— О, у одного спекулянта. Откуда и почему здесь эти подписи? Это вы здесь расписались?

Она кивнула.

— Мы все поставили свои подписи. Я, кажется, вам уже говорила. Однажды, прошлым летом, Ларри и Мануэль Кимболл сыграли на пари партию в теннис. Я была судьей на линии, а отец — рефери матча. Ларри проиграл пари и вручил мистеру Кимболлу проигранные десять долларов. Тот захотел оставить банкноту на память с нашими автографами. Мы сидели тогда на боковой террасе…

— Мистер Кимболл взял эту банкноту себе?

— Конечно, ведь он ее выиграл.

— Это именно те десять долларов, вы уверены?

— Да, вот наши автографы. Мистер Гудвин, возможно, это праздное любопытство, но как эта банкнота оказалась у вас?

Я взял банкноту и бережно вложил в конверт — не в тот, в котором хранил ее Карло Маффеи, а в конверт из прочной бумаги с металлической скрепкой, удобный для хранения документов, — эти подписи надо было беречь, чтобы не стерлись, — и положил в карман.

— Сожалею, мисс Барстоу, но поскольку ваше любопытство, как вы сказали, праздное, я думаю, вам придется подождать. Недолго, я надеюсь. Вы прекрасно выглядите. Когда вы вошли, мне захотелось ущипнуть вас за щечку.

— Что! — в изумлении воскликнула она и рассмеялась. — Хорошенький комплимент, мистер Гудвин.

— Я тоже так считаю. Если бы вы знали, как редко я отпускаю такие комплименты. Всего доброго, мисс Барстоу.

Когда мы прощались, она все еще смеялась.

По-прежнему моросил дождь. Я продолжил свой путь на юг. Обдумывая все, я пришел к заключению, что эта десятидолларовая бумажка, пожалуй, подвела черту. Три других вещественных доказательства тоже были уликами, но принадлежность банкноты Мануэлю Кимболлу была бесспорна. Тогда, как она могла попасть к Карло Маффеи? Видимо, размышлял я, Мануэль хранил ее в бумажнике, как сувенир. Но рассчитываясь с Маффеи за клюшку, он выбрал для этого местечко потемнее, чтобы их никто не видел, и второпях, вместе с другими деньгами, отдал и эту десятку. Потом он, наверное, хватился и попросил Маффеи вернуть ее, но тот мог сказать, что не видел такой банкноты или уже истратил ее. Этот факт мог уже насторожить Маффеи, поэтому он придал такое значение известию о смерти П. О. Барстоу. Ведь его подпись тоже стояла на банкноте. Да, дорого Кимболлу-младшему обошлась эта партия в теннис.

Проезжая через Уайт-Плейнс, я снизил скорость и решил заодно нанести визит окружному прокурору и кое-что ему разъяснить. Это будет разумнее, чем возвращаться под дождем в Нью-Йорк, а потом снова ехать сюда. Я позвонил из телефонной будки Вульфу, рассказал ему о результатах визита к Саре Барстоу и попросил дальнейших указаний, поскольку я уже здесь. Но он велел мне немедленно возвращаться домой. Я сказал, что нахожусь прямо под окнами кабинета Андерсона и могу сразу приступить к выполнению заданий, на что он ответил:

— Возвращайся домой. Задания ждут тебя здесь.

Я снова выехал на Нью-Йоркское шоссе.

Когда я приехал на Тридцать пятую улицу, шел уже двенадцатый час. Я не смог, как обычно, оставить машину у крыльца, ибо место было занято незнакомым черным лимузином. Выключив мотор, я с минуту сидел в машине, разглядывая лимузин и его служебные знаки. Мои губы, наконец, расплылись в довольной улыбке. Я вышел и справился ради шутки у шофера:

— Мистер Андерсон в доме?

Он долго смотрел на меня, решая сказать или не сказать, и наконец утвердительно кивнул. Я быстро взбежал по ступеням крыльца.

Действительно, в кабинете шефа сидел Андерсон. Я, сделав вид, что не заметил его, подошел к Вульфу и отдал ему конверт с банкнотой.

— Все проверено, — сказал я. — Дату теннисной партии я написал на конверте.

Вульф кивнул и велел положить конверт в сейф. Я открыл сейф, какое-то время неторопливо искал, где лежат остальные документы по делу Маффеи, и присоединил к ним конверт.

После этого, я повернулся и с искренним удивлением воскликнул:

— Никак это вы, мистер Андерсон? Доброе утро.

Он что-то буркнул в ответ.

— Когда ты возьмешь свой блокнот, Арчи, мы сможем продолжить нашу беседу, — многозначительно растягивая слова, произнес Вульф, и я сразу понял, что нашему стражу порядка сегодня не поздоровится. — Нет, Арчи, ты будешь сидеть не за своим столом на этот раз. Присоединяйся к нам, бери стул и садись поближе. Я только что объяснил мистеру Андерсону, что весьма оригинальная версия о смерти Барстоу, сторонником которой он является, — это вызов истине и законам правосудия. Поскольку истина мне дорога, а законы я обязан соблюдать, мой долг доказать мистеру Андерсону несостоятельность его версии. Я буду рад, Арчи, если ты мне в этом поможешь. Мистер Андерсон несколько удивлен поспешностью, с которой я вызвал его сюда. Но я уже объяснил ему, как должны мы благодарить судьбу за то, что располагаем такими средствами связи, как телефон. Именно он позволил нам в кратчайший срок собраться на это маленькое, но очень важное совещание. Я думаю, мистер Андерсон, вы согласитесь со мной, не так ли?