Читать онлайн «Похороны Великой Мамы». Страница 1

Перевод с испанского Э. БРАГИНСКОЙ

Послушайте маловеры всех мастей, доподлинную историю Великой Мамы, единоличной правительницы царства Макондо, которая держала власть ровно девяносто два года и отдала богу душу на последний вторник минувшего сентября Послушайте историю Великой Мамы, на похороны которой пожаловал из Ватикана сам Верховный Первосвященник

Теперь, когда ее верноподанные, потрясенные до самого нутра, пришли наконец в себя, теперь, когда дудочники из Сан-Хасинто, контрабандисты из Гуахиры, сборщики риса из Сину, проститутки из Гуакаамайяля, ведуны из Сиерпе и сборщики бананов из Аракатаки опомнились и натянули москитные сетки в надежде отоспаться после стольких бессонных ночей; теперь, когда восстановили душевное равновесие и взялись за государственные дела все кому положено — президент Республики, да и те, кому подвернулся случай представлять земную власть и силы небесные на самых пышных похоронах в истории человечества, теперь, когда душа и тело Верховного Первосвященника вознестись на небо а по улицам Макондо не пройти ни проехать, где там! Когда горы консервных банок, порожних бутылок окурков обглоданных костей и потемневших кучек оставленных повсюду сборищем людей, прибывших на погребение — самое время приставить к воротам скамеечку и, пока не нагрянули те, кто пишут историю с чувством — с толком рассказать о событиях, взбудораживших всю страну

Четырнадцать недель тому назад, после долгой череды мучительных ночей с пиявками, горчичниками и припарками Великая Мама, сломленная предсмертной горячкой, распорядилась перенести себя в любимую плетеную качалку ибо возжелала наконец высказать последнюю волю Сим надумала она завершить земные свои деяния

Еще на заре столковалась она по всем делам касаемым ее души, с отцом Ангонио Исабелем и вслед за тем взялась обговорить дела, касаемые ее сундуков, с прямыми наследниками — девятью племянниками и племянницами, что неотлучно торчали у ее постели. Поблизости находился и бормотавший что-то невразумительное отец Антонио Исабель, которому было лет сто без малого. Десять рослых мужчин загодя внесли дряхлого священника на второй этаж прямо в спальню Великой Мамы и порешили оставить его там, дабы не таскаться с ним туда сюда в последние минуты

Старший племянник Никанор — здоровенный и хмурый детина в сапогах со шпорами в хаки, с длинноствольным револьвером тридцать восьмого калибра под рубахой — отправился за нотариусом. Более двух недель цепенел в напряженном ожидании двухэтажный господский особняк, пропахший медовой патокой и душицей, те в полутемных покоях теснились лари, сундуки а всякий хлам четырех поколений чьи кости давно сотлели. В длинном коридоре с крюками по стенам, где еще недавно висели свиные туши и в залетевшей духоте августовских воскресений сочились кровью убитые олени теперь па мешках с солью и рабочем инструменте спали вповалку уставшие пеоны готовые по первому знаку седлать коней и нести горестную весть во все стороны бескрайнего Макондо.

В зале собралась вся родня Великой Мамы Женщины, землисто-бледные от ночных бдений малокровные по дурной наследственности, были, как всегда, в трауре в извечном бес просветном трауре, ибо в клане их повелительницы покойники не переводились

Великая Мама с матриархальной непреклонностью обнесла свое родовое имя и свои богатства неприступной стеной, и, не выходя за ее пределы, кузены женились на родных тетках, дядья на племянницах братья на невестках, и такая пошла кровосмесительная чехарда, что само продолжение рода стало порочным кругом. Лишь Магдалене младшей из племянниц, удалось преодолеть ограду. Она умолила отца Антонио изгнать из нее нечистую силу, насылавшую ночные кошмары остриглась наголо и отреклась от земных радостей и всяческой суеты в одном из новициатов Апостольской префектуры

Однако племянники, — достойные мужи! — усердно пользе вались правом первой ночи где случится — в селении, на хуторе под кустом при дороге, и наплодили за пределами законных семей целую прорву, незаконнорожденных отпрысков которые жили среди челяди Великой Мамы, пользуясь ее покровительством.

Близость смерти будоражила людей. Голос умирающей старухи, привыкшей к почету и покорству был не громче приглушенных басов органчика в закрытой комнате, но он докатился до самых дальних yголков Макондо. Ни один человек не остался равнодушным к этой смерти. Целый век Великая Мама была как бы центром тяжести всего Макондо, точно так же, как два столетия до нее — ее братья, ее родители и родители ее родителей.

Само царство Макондо разрослось вокруг их великого рода. Никто толком не знал ни о происхождении, ни о реальной стоимости ее имущества, ни о размерах ее владений, ибо все давно уже свыклись с тем, что Великой Маме подвластны все воды проточные и стоячие, дожди, что пролились и прольются все дороги и тропки, каждый телеграфный столб, каждый високосный год, каждая засуха и по праву наследования — все земли и все живое. Когда Великая Мама выплывала на балкон подышать вечерним воздухом и обрушивала на старую качалку всю неумолимую тяжесть своего разбухшего донельзя тела и своего величия, то казалась поистине самой богатой и могущественной властительницей в мире

Никому из ее верноподанных не приходило на ум, что она смертна, как и все люди. Никому, кроме близких родичей и ее самой в часы когда ей докучал провидческими наставлениями старец Антонио Исабель. И все же Великой Маме верилось, что она проживет более ста лет, как се бабка с материнской стороны, которая в 1875 году, окопавшись на собственной кухне дала решительный отпор солдатам Аурелиано Буэндиа. Лишь в апреле нынешнего года Великая Мама поняла, что Бог не будет к ней милостив и не даст ей самолично в открытом бою истребить всю банду федералистских масонов.

Koгда Великая Мама окончательно слегла в постель, домашний лекарь неделю подряд ставил ей горчичники и приказал не снимать шерстяных носков. Этот лекарь перешедший к ней по наследству был увенчал дипломом в Монпелье и отвергал научный прогресс по философским убеждениям Великая Мама наделила его неограниченными полномочиями, изгнав из Макондо всех, кто занимался врачеванием. Было время, когда не знавший соперников.эскулап объезжал верхом на коне весь край дабы заглянуть к самым тяжелым больным на исходе их жизни. Природа по щедроте своей сделала дипломированного доктора отцом множества незаконнорожденных детей, но однажды в лодке его вдруг сковал жестокий артрит, и с тех пор лечение жителей Макондо шло заглазно посредством записочек, советов и догадок.

Только по зову Великой Мамы доктор проковылял, опираясь, на две палки, через площадь и явился в пижаме к ней в спальню.

Лишь на восьмой день уразумев, что его благодетельница кончается, он приказал принести сундучок, где хранились пузырьки и баночки с этикетками на латыни, и три недели подряд донимал умирающую бесполезными микстурами, свечами и припарками, сообразуясь с допотопными правилами. Не забыт он про пиявки на поясницу, а к самым болезненным местам прикладывал печеных лягушек. И все же настал тот рассветный час когда дипломированного доктора взяло сомнение то ли звать цирюльника, чтобы пустить кровь Великой Маме, то ли отца Антонио Исабеля, дабы изгнать из нее беса. Вот тогда племянник ее, Никанор снарядил за священником десять дюжих молодцов из прислуги, которые и доставили престарелою служителя церкви в спальню Великой Мамы — притащили его на скрипучей плетеной качалке под балдахином из линялого шелка.

Звон колокольчика, который опережал отца Антонио, спешившего с дарами к умираюшей задел тишину сентябрьского рассвета и стал первым вещим знаком для жителей Макондо С восходом солнца площадь перед домом Великой Мамы уже походила на веселую деревенскую ярмарку

Многим вспомнились давние времена, вспомнилось, какую веселую ярмарку, какое гулянье устроила Великая Мама на свое семидесятилетие. Простому люду выкатывали на площадь громадные оплетенные бутыли с вином, тут же резали скот, а на мосте трое суток подряд наяривал без продыху оркестр. В жидкой тени миндаля, где на первую неделю нынешнего века стоял лагерь полковника Аурелиано Буэндиа, шла бойкая торговля хмельным массато, кровяной колбасой, пирожками, пончиками, слоеными булочками, маисовыми лепешкам, кокосовыми орехами. Люди толпились у столов с лотереей, возле загонов, где шли петушиные бои; во всей этой толчее в водовороте взбудораженной толпы лихо сбывали скапулярии и медальки с изображением Великой Мамы.

По обыкновению все празднества в Макондо начинались за двое суток до срока и после семейного бала в господском особняке устраивался пышный фейерверк. Избранные гости и члены семьи которым старательно прислуживали их незаконнорожденные отпрыски весело отплясывали под звуки модной музыки, которую с хрипом исторгала старая пианола.