Читать онлайн «Семь женщин». Страница 10

Пенни была натуральной блондинкой. У нее были широкие бедра, тонкая талия и оспинки на лице. Она слегка шепелявила. Ее щеки покрывал легкий пушок, как у персика, и от этого ее лицо казалось слегка затуманенным. Ей было непросто жить на свете. Она всегда переживала, не сделала ли что-нибудь не так, и могла несколько недель ругать себя, если у испеченного для гостей пирога получалась слишком жесткая корочка. Ее отец был вышибалой, большим человеком в городе, и он постоянно эксплуатировал дочь, пользуясь ее добротой. Она уже несколько лет была замужем, а он все еще требовал, чтобы Пенни готовила обед для него и ее брата, чтобы подвозила его домой после игры в гольф и делала для него покупки. Пенни была ковриком, о который вытирают ноги. Она была прекрасной, хлопотливой матерью и всегда посещала детские спортивные мероприятия, хотя у Луизы совершенно не было способностей ни к одному из видов спорта. Как-то раз, во время игры в софтбол, Пенни нигде не могла увидеть дочку. Ее не было даже на обычном месте — на скамейке запасных, и Пенни пошла ее искать. Наконец она обнаружила свою светловолосую хрупкую дочурку за оградой поля. Луиза лепила пирожки из глины и напевала себе под нос.

Когда Луизе исполнилось двенадцать, Пенни начала меняться. Она то и дело погружалась в раздумья и часто вздыхала. Дождливыми вечерами Луиза, бывало, неловко топталась на пороге полутемной гостиной, где ее мать сидела и слушала песню Пегги Ли «И это все?»[6]. Луиза догадывалась, что печаль матери как-то связана с умершим ребенком. У Луизы был брат-двойняшка, Сет. Он прожил всего два дня. Даже глазки не открыл. Когда Луиза смотрела на мать, ее щеки начинали пылать от стыда. Порой по ночам ей снилось, что она убила своего братика в тесной утробе Пенни. На двоих им не хватало крови и костей, вот она и сунула ручонку в грудь Сета, чтобы вытащить его сердце. А он просто смотрел на нее, немой и беспомощный, не способный сопротивляться. Луиза понимала, что они разные — хороший ребенок и плохой ребенок. Ее вина была написана кровью на ее крепком блестящем тельце, когда медсестры поспешно уносили новорожденную от матери. Луиза знала, каким бы стал Сет. Он был бы смешным и ласковым. Он давал бы ей прекрасные советы. Он бы никому не позволил обижать Пенни — а особенно Луизе. Когда Луиза была маленькая, она то и дело играла с Сетом. Она ему все-все рассказывала, она даже командовала им. В тот день, когда Пенни нашла ее за забором спортивной площадки, Луиза играла с Сетом. Он посыпал ее глиняные пирожки песком, как коричневым сахаром.

Луиза понимала, что Сет до сих пор жив в памяти матери, хотя никто в доме никогда о нем не упоминал. Неделя шла за неделей, а Пенни все тосковала. Когда Дерк возвращался домой с работы, на ужин разогревалась замороженная пицца, лазанья или гамбургеры.

В один прекрасный день Пенни начала заниматься керамикой на курсах миссис Тэлбот при Делтонской ассоциации искусств. Первые ее изделия были бесформенными, грубыми. Просто жалкими. По утрам, когда Луиза ела кашу, она смотрела на мамины шедевры, выстроившиеся на подоконнике, и они ее пугали. Она стала сторониться Пенни. Но однажды у Пенни случился прорыв. Свидетельство этого прорыва она принесла домой в коробке для торта. Коробка зловеще простояла на кухонном столе несколько часов. Пенни не открывала ее, дожидаясь возвращения Дерка с работы. Наконец Дерк и Луиза подошли к столу и замерли, ожидая, что увидят очередное уродство.

Это была пепельница. Нечто невообразимое. По краям сидели русалки — маленькие блондинки средних лет с длинными, похожими на огурцы грудями, радужно-розовыми хвостами и двойными подбородками. Изнутри пепельница была покрыта небесно-голубой глазурью, контрастирующей с розовыми рыбьими хвостами. По углам разместились экзотические цветы с зазывно раскрытыми лепестками. Луизу больше всего зачаровали четыре маленьких розовых языка, предназначенные для тушения сигарет. На них даже были видны вкусовые сосочки. Луиза и Дерк очень долго стояли и молча смотрели на пепельницу. Пенни тоже не отрывала от нее глаз. На ее маленьком пушистом личике застыло мечтательное выражение.

Пенни продолжала производить керамические изделия, и все они были восхитительно ужасны. Луиза ожидала новых творений матери со страхом и волнением. Порой ей казалось, что мать исчезла, а ее место заняла актриса, исполняющая ее роль. Доказательством этого служила керамика. Ее мать просто не могла делать такие жуткие вещицы.

Через год Пенни предложили принять участие в выставке в Делтонской ассоциации искусств. Она ужасно нервничала, но ее ожидал настоящий триумф: все изделия были проданы. Делтон был старинным фермерским городком, среди жителей которого встречались люди, жившие на Манхэттене, а сюда приезжавшие на лето. Женщины просто с ума сходили от произведений Пенни. Ее вещицы были такими смешными. И хотя покупательницы относились к ним с иронией, эта ирония была искренней — дамочки чувствовали, что нашли талантливую идиотку. Пении и Дерка вдруг начали приглашать в дома, где они раньше никогда не бывали. Богатая богема смотрела на них, как на циркачей.

Когда Луизу впервые пригласили на одно из таких сборищ, это был дом Фелисии Френч. Миссис Френч была сочинительницей исторических романов. Ей было за сорок. Острые черты лица, светлые локоны. Когда Карло подъехали к старинному фермерскому дому, по подъездной дорожке прошествовал павлин и принялся что-то клевать около шин хозяйского «мерседеса».

Стены в доме были увешаны абстрактными картинами, на полу лежали восточные ковры. Мебель была старинная, коричневая, низкая. Фелисия Френч отличалась очень высоким ростом, у нее были острые локти и коленки. Она уселась на подлокотник кресла, в котором устроился Дерк, — тощая, будто кондор-дистрофик, и начала короткими, незавершенными фразами рассказывать о том, что в данный момент она трудится над романом об одном жестокосердном герцоге из восемнадцатого века, который прикалывал девственниц к стене шляпными булавками. По крайней мере, Луиза так поняла из объяснений Фелисии. Слушая скороговорку миссис Френч, Дерк тупо смотрел в окно и прихлебывал виски. Когда Фелисия наконец умолкла, чтобы перевести дух, Дерк пару минут молчал. Наконец он сказал:

— Похоже, та еще у вас работенка.

Миссис Френч рассмеялась — звонко, как девочка, а потом принялась расспрашивать Дерка о тонкостях качества мяса.

Муж миссис Френч, Билл, был тихий мужчина невысокого роста с блестящими каштановыми усами. Он писал новеллы. Пока его жена рассказывала Дерку о своем романе, он слушал Герберта Брима, знаменитого художника, и его приятное, доброе лицо отражало усиленный интерес. Мистер Брим, крепкий мужчина лет пятидесяти с небольшим, полный, с очень маленькими ногами, говорил очень громко.

— О да, — произнес он. — У меня сейчас выставка в Лондоне. А в Нью-Йорке на прошлой неделе закончилась. Отзывы потрясающие. Вы видели рецензию в «Тайме»?

— Нет, — извиняющимся тоном ответил мистер Френч. — Мы летом газеты просто глазами пробегаем. Исключительно для того, чтобы убедиться, что мы не начали где-нибудь очередную войну.

— Ну так я вам вот что скажу: на выставку приходил Эпштейн. О, это просто фантастика! Сам Эпштейн! — покачал головой мистер Френч.

— Он написал восхитительный отзыв, — сказала мрачноватая супруга Брима, Марта, сунув в рот кусочек копченой семги. Голос у нее был скрежещущий, с легким среднезападным акцентом. — Эпштейн сказал, что Герб становится иконой абстракционизма.

— О! — воскликнул мистер Френч. — Наверное, утомительно ждать такой рецензии? Это ведь как в очереди к стиральной машине, да?

Саркастичное высказывание мистера Френча пролетело мимо ушей Брима и шлепнулось, если можно так выразиться, к ногам Мелоди Симмс, молодой феминистки, чей провокационный роман под названием «Ты» в одно мгновение стал классикой и пятую неделю возглавлял список бестселлеров в «Таймс». Миссис Симмс сидела на обшарпанном кожаном диване. На ней был аккуратный черный бархатный брючный костюм. Потягивая мартини, она улыбнулась шутке мистера Френча. Ее не слишком густые каштановые волосы обрамляли маленькую головку, будто пух одуванчика. Она алчно посматривала по сторонам чуть выпученными серыми глазами. Луиза узнала миссис Симмс, она видела ее фотографию на обложке книги. Роман «Ты» ходил по рукам среди девочек в школе, где училась Луиза. Совсем как номер «Хастлера»[7]. Луиза сумела прочесть только несколько абзацев, заглядывая в книжку через плечо Бетси Лейп (а Бетси стащила книгу у своей старшей сестры Амелии). Насколько поняла Луиза, роман был о женщине, которая путешествует по свету в поисках анонимной любви. Ей нужны только незнакомцы. Она видит мужчину в поезде и расстегивает молнию у него на джинсах, даже не спрашивая, как его зовут. Луиза не могла поверить, что перед ней сидит сама Мелоди Симмс. От смущения она покраснела.