Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты». Страница 36

Еще, бывает, дикари приходят и остаются во дворе насовсем. Один такой случай записал я в Башкирии. Дикие гуси на пролете в лугах смешались с домашними. Один из диких был, как видно, чем-то сильно ослаблен и, когда стая поднялась улетать, остался с домашними.

С приходом морозов, когда гусям хозяева рубят головы, дикаря пожалели — оставили зимовать. И он прожил у дома два года, правда, все время людей дичился.

Некоторые мелкие птицы селятся рядом с жильем человека. Гнезда их обнаруживаются в почтовых ящиках, в рукавице, забытой с зимы между прутьями изгороди, в старом ведре. Эту близость к людям можно считать случайной. Но есть две птицы, которые покровительство им человека сделали главной частью стратегии своей жизни — это ласточки и аисты. Они селятся вблизи человеческого жилья и даже внутри его.

Люди их не трогают, а покровительство оберегает от многих других опасностей.

Иногда к людскому жилью животных влечет любопытство. Очень осторожная рысь, умеющая не попадаться на глаза человеку в лесу, вдруг может объявиться на кордоне у лесника, залезает на крышу сарая — сверху старается все рассмотреть.

Еноты-полоскуны в Америке идут далее этого любопытства. Они, посещая сады в пригородах, иногда остаются в них жить, привыкая к подачкам людей. (Я такого енота кормил с руки.)

Там, где животные мало с людьми знакомы, они проявляют небоязливость и любопытство, стараясь понять: что же это за существо на двух ногах? В Антарктиде, наблюдая пингвинов, я с помощью нехитрых приемов (размахиванье шарфом, верченье руки) останавливал вниманье бескрылых птиц и даже заставлял их к себе приближаться. А участники первых антарктических экспедиций рассказывали, как пингвины сбегались посмотреть на теплоход, наблюдали, как люди ставят палатки, возводят дома, с любопытством собирались около радиоприемника, поставленного на лед, заинтересованно слушали даже свист ветра в антеннах радиостанций.

Молодняк диких животных, открывая для себя мир большой жизни, иногда входит в небезопасное соприкосновение с человеком.

Участники многих экспедиций расскажут о медвежатах, лисятах, лосятах, зайчатах, прибившихся к лагерю и ставших любимцами у людей.

К нашей киноэкспедиции однажды прибился полосатый кабанчик. Откуда он появился возле костра, никто не заметил. Кабанчик не только охотно делил с нами трапезы, но и позволял брать себя на руки.

А на Камчатке мы снимали молодых лис, прибегавших из леса на шум лодочного мотора. Лисы знали: начнут выбирать из воды сети — им непременно что-то перепадет. Точно так же в этих местах вели себя и медведи. Однажды два зверя пришли к костру на запах ухи, и мы, дивясь необычному поведенью зверей, сняли уникальные кадры. Поразительно было видеть, как медведь подходит к костру, как поддевает носом крышку ведра, как обжигается, но не уходит — слишком уж аппетитен запах…

И в заключение случай, о котором мне рассказывал давний друг Георгий Георгиевич Шубин.

Сижу в тайге у костра, покуриваю. Любопытный бурундучок вертится рядом на ветке, кедровка подает голос. И вдруг не вижу, а спиной чувствую: сзади кто-то стоит. Поворачиваю голову — лось! Стоит рядом и жадно вдыхает дым от моей папиросы. Почему-то животные запах табака любят…

Такие вот встречи бывают иногда с теми, кто обычно старается держаться от человека подальше.

 Фото автора. 10 октября 1997 г.

(Окно в природу)

Его стихия — вода.

Маленький юбилей. Ровно двести лет назад, осенью 1797 года, в восточной части Австралии был пойман диковинный зверь. Ловец, подивившись добыче, счел нужным послать шкурку зверя для лицезренья ученым в Лондон. Ученые тоже удивились немало, увидев покрытую мехом шкурку… с утиным носом. Посчитали, что это очередная подделка, каких капитаны немало привозили в те годы из дальних стран. Но когда шкурку как следует разглядели — ни швов, ни каких других следов фальсификации не обнаружилось. Зверь столь необычного облика явно существовал.

Скоро в Европу поставили новые доказательства существования животного, которое нарекли утконосом. Дальнейшие известия из Австралии снова смутили ученых. Обнаружилось: утконос несет яйца, но в то же время кормит детенышей молоком. Куда его отнести? В число млекопитающих — но клюв и кладка яиц… К рептилиям — но мех и молочные железы… Споры об утконосе продолжались сто лет — до поры, когда к «австралийцу» как следует присмотрелись, когда заполучили его в неволю и проведали кое-что о жизни его в природе. Оказалось — это ни то ни се. Оказалось, эволюция жизни, протекавшая на пятом материке своим особым путем, совместила в одном животном существо яйцекладущее и млекопитающее.

В зоопарках мира утконос — величайшая редкость. Почему — расскажем особо. Но в Австралии утконоса в неволе увидеть можно.

Наряду с кенгуру, медвежонком коала и птицей кукабарой он стал символом континента.

Я увидел утконоса впервые в Сиднее. В застекленном с одной стороны зоопарковом водоеме плавал зверек, напоминавший небольшого бобра — такой же буровато-серебристый мех, такой же широкий и плоский хвост, лапы, снабженные перепонками, ловкость поведения под водой и житье над водой в норах. Но плотоядность и клюв!

Клюв, пожалуй, главное, что сразу же привлекает внимание к утконосу. Он очень похож на утиный — широкий и плоский. Однако вовсе нежесткий, как показалось ученым, получившим шкурку с высохшим клювом. У живого утконоса клюв кожистый, очень чувствительный. Добывая пищу в воде, утконос закрывает глаза и уши складками кожи, полагаясь лишь на чувствительный нос. Он перепахивает им илистое дно водоемов, выуживая все съедобное — улиток, червей, маленьких рыбок. Так же, как хомяки, утконосы прячут съедобную мелочь за щеки, но, если попалась добыча крупная, например, рак, утконос поспешает на сушу и там беззубым с роговыми краями клювом расчленяет добычу и поедает ее с довольным урчаньем.

Существо земноводное, утконос кормится главным образом в воде, погружаясь ненадолго — на минуту-другую — чтобы всплыть потом и вдохнуть свежий воздух. Весь облик зверька изобличает ныряльщика. Но большую часть времени утконосы проводят все же на суше — прячутся или отдыхают в норе. Подземное их убежище имеет множество ответвлений. А главный тоннель достигает двадцати метров. В отличие от бобра лаз в нору у утконоса находится над водой.

Живет это странное существо в прудах и речках, протекающих по равнине, но встречается также и в водах на высоте до двух тысяч метров. Важно, однако, чтобы вода прогревалась до пятнадцати градусов. Холодную воду утконосы не любят.

Температура тела зверька не превышает двадцати пяти градусов. От всяких превратностей жизни его сберегает способность организма переносить колебанья температуры до восьми градусов. (Обычно здоровое колебанье температуры тела у млекопитающих, исключая только верблюдов, не превышает одного градуса.)

Из воды в нору утконос вылезает мокрым и под землею зверек бы, наверное, простудился, но, пролезая по тесным тоннелям, он выжимает из меха воду. (Этого долго не знали и потому не могли приспособить жизнь утконосов в неволе. А когда стали делать для них тоннели с резиновыми обжимами, дело пошло на лад.)

Вся активная жизнь зверьков проходит в воде. И любовь тоже. Страстью охваченный утконос хватает самку клювом за хвост и вместе они начинают плавать кругами. Этот любовный танец заканчивается спариванием, после чего самочка начинает готовить гнездо для насиживания яиц. В нору она доставляет мокрые листья — носит не в клюве, не в лапах, а прижав их к телу снизу хвостом.

Родильную камеру под землей утконосиха изолирует от остального убежища надежной стенкой. (Сбереженье тепла и защита от всего постороннего.) Тут на мокрые листья самка кладет два-три (чаще два) кожистых, мягких, клейких яичка величиною с яйцо воробья. Насиживает их самка, свернувшись калачиком или улегшись на спину, греет на животе.

Насиживанье длится недолго — менее двух недель. Оболочку яйца малыш пропиливает, как и птичьи птенцы, яйцовым зубом, который затем исчезает.

Существа, покинувшие яйца, — крошечные (два с половиной сантиметра) и совершенно беспомощные. В норе с матерью они проводят четыре месяца. Сосков у самок утконоса нет. Молочные железы открываются в порах на коже.

Малыши клювами сцеживают богатое белком и жирами, но лишенное сахара молоко с шерсти матери и с углубленья на ее животе.

Из норы на свет утконосики появляются уже готовыми к жизни. И теперь уже не молоко, а всякая водная живность служит им пищей. Размер их в это время достигает тридцати пяти сантиметров, взрослый же утконос вдвое больше.