Читать онлайн «Дурочка». Страница 41

Красивая сестра «деда», тётя Фаня была известна в семье тем, что всю жизнь не хотела работать, но при этом хотела иметь всё самое лучшее и в неограниченных количествах.

Первую половину жизни она очень удачно подбирала мужей, обеспечивающих её желания иметь, но не работать.

Когда мужей не стало, она пристроилась паразитировать на сыне, который в 14 лет сбежал на войну и в 20 – вернулся седым подполковником.

О нём, в скобках, тоже бы неплохо рассказать.

Он не женился до 30 лет.

Составил себе список качеств из 23 пунктов, которыми должна обладать женщина, чтобы иметь шанс стать его женой.

Никто не выдерживал отборочных испытаний.

Но! Марк был добрым, хорошим человеком!

А что гласит объективная закономерность, выведённая выше, автором сей философии?

Лучшим, достаётся худшее.

Марк поехал отдыхать в санаторий для военных, где его еврейская внешность с добрыми умными глазами, длинным носом, кудрявыми седыми волосами, по-военному подстриженными «под курочку», не могли не привлечь внимания местной дивы, работавшей массовиком-затейником.

Намётанный, опытный глаз затейницы сразу подсказал ей, что ОН не из той массы, которых она переимела в каждом заезде, и которые ловко ускользали после месячной любви.

Массовик-затейник целый месяц игнорировала массы, а все затеи незамедлительно направила на лопоухого (у Марка великоватые уши, подчёркнутые куриным чубчиком) еврейчика с полковничьими погонами.

Это дало блестящие результаты: через месяц в санатории освободилась вакансия массовика-затейника, а с Марком уехала новоиспечённая полковничиха, которая после этого никогда больше не работала, но затеи с отдельными представителями масс (мужского пола) не оставила.

Марк же, с этих пор должен был обеспечивать высокие запросы уже двух сидящих у него на шее женщин: мать и жену.

Но вскоре появился ещё сыночек, который тоже примостился между ними.

Когда он подрос, то научился передразнивать бабушку, а маму фамильярно похлопывал по заду.

Все жили по высшему советскому разряду, а полковник появлялся, чтобы приносить деньги.

Между дел он защитил докторскую диссертацию и когда демобилизовался, продолжал также хорошо обеспечивать все массовые затеи домашнего круглогодичного дома отдыха для всей паразитирующей троицы.

Однако, вернёмся к деду. Родившись в Одессе, он каким-то путём попал в Киев, где заимел бесценную комнату в коммунальной квартире, расположенную под самой крышей пятиэтажного дома на улице имени Воровского.

Это был старый дом с высотой потолков 4 метра. Дом принадлежал обычным дореволюционным богачам, которых революция в своей обычной манере уничтожила, чтобы затем превратить дом в копошащийся коммунальный муравейник плебеев-освободителей.

Дед служил мелкой сошкой в КГБ.

Эти мелкие сошки затем в завиральных советских фильмах красиво назывались дипкурьеры и о них сочинялись небылицы, именуемые приключенческими фильмами, являвшимися на самом деле пропагандистско-политическим материалом для воспитания подрастающего поколения в нужном направлении.

Дипкурьеры, все, как один изображались красавцами, интеллигентами и стойкими революционерами.

Наиболее популярный образец из них, это Камо.

Наш дипкурьер – дед был высокий, красивый, запуганный, необразованный Одесско —Киевский еврей с хорошо развитыми инстинктами.

Ему крупно повезло!

Когда в 1937 году началась беспримерная резня – чехарда – чистка партии, его, еврея (!) не расстреляли, не сгноили в лагере, а всего только выгнали из КГБ и направили работать директором санатория в Карпаты.

Там его застала война. Не заезжая домой и не попрощавшись с семьёй, он был отправлен на фронт, где ему опять повезло пройти всю войну без единого ранения, хотя он был танкистом и даже минёром.

Дед всю жизнь очень хорошо умел зарабатывать деньги, но основной статьёй расхода считал желудок, на большее его фантазии не хватало.

На дедовском примере можно наглядно проследить, что залогом безбедного существования является не интеллект и эмоции, а вполне достаточно хорошо развитых инстинктов.

Они не подведут и будут надёжным лоцманом для лавирования в житейском море, в то время, как интеллект и эмоции то и дело уносят в водовороты и воронки, периодически вознося на гребень волны, или сбрасывая в пропасть.

Бедный дед! В 76 лет, на почве злоупотребления жирной, калорийной пищей, у него ярко расцвёл склероз мозговых сосудов, (не затронувший сердечных) и таким образом навсегда избавил деда от высшей мозговой деятельности, что в свою очередь полностью отключило эмоции, и дед окончательно и бесповоротно перешёл на инстинкты.

Дед мне никогда не сделал ничего плохого, и у меня нет к нему недобрых чувств, наоборот, мы с ним всегда, при необходимости помогали друг другу, как могли, особенно если Лейка не препятствовала.

Однако, как говаривал мудрый философ: «ты мне друг, но истина дороже»

Дед интересный представитель человечества, как биологического вида.

Он сохранил к старости все зубы, так как почти не пережёвывал пищу, а уверенно заглатывал.

Он сохранил сердце и артериальные сосуды нетронутыми, так как надёжно избавил их от каких-либо чувств.

Мозг и мозговые сосуды быстро пришли в упадок из-за отсутствия тренажа, каковым является интеллектуальная деятельность.

Как особь мужского пола, он был награждён великолепными внешними данными, что позволяло ему быстро и легко вводить в заблуждение особей женского пола для быстрого удовлетворения своих половых потребностей, в которых его ограничивала Лейка.

Он когда-то женился на ней по выбору своей матери, в силу, как они думали порядочности, которая оказалась ханжеской инфантильностью.

Когда моя дочка подросла до 14-15 лет, то дед любил рассказывать ей (как воспитательные мероприятия) сногсшибательные сказочки о том, как он пытался пробраться на ночь к бабушке, но! – дед торжественно поднимал палец – бабушка его, якобы, не пускала!!

Поэтому он на ней женился!

Бессердечному красавцу и в голову не приходило, что мужчину можно пустить именно потому, что его любят, и не пустить именно потому, что хотят женить на себе, ничего не испытывая.

Когда последнее оказалось действительностью, красавец был далёк от того, чтобы понять это и закупал домой продукты в диких количествах, обедал в ресторанах, урывал запретных половых плодов со случайных «древ наслаждения» где удавалось.

Условия для этого у него были великолепные.

После войны дед работал в доме отдыха и санатории фотографом.

«Неотразимый мужчина», обвешанный фотоаппаратами, оснащённый обаятельной улыбкой и набором готовых фраз с заготовленным юмором, с дорогими конфетами в карманах и полным бумажником денег, которые он, кстати, больше демонстрировал, чем тратил.

Он появлялся в таком виде в столовой с дежурной улыбкой и стандартной шуткой, объявлял о предстоящей экскурсии и предлагал «сниматься».

Приехавшие в санаторий в надежде развлечься женщины, млели…и дед по очереди водил их в свою затемнённую для проявления фотографий, лабораторию.

После быстрого приведения в исполнение полового акта, беспардонный исполнитель наглухо терял интерес к партнёрше и даже имён не запоминал.

И никто, глядя на него, не мог предположить, что за такой внешностью скрывается такой примитив.

Неспособный к обобщениям и перспективному взгляду в будущее, дед всю жизнь, имея деньги, не хотел позаботиться приобрести кооперативную квартиру, а продержал семью в той самой, своей первой коммунальной комнате со следующими размерами:

3 м в ширину, 4 м в длину, 4 м в высоту – 12 квадратных метров (если считать площадь для размещения), или 48 кубических метра (если считать по количеству воздуха для дыхания).

Комната была на последнем этаже, под крышей и поэтому во второй половине дня накалялась южным Киевским солнцем до 30 градусов.

Только к концу жизни Лейка нашла знакомых, которые помогли ей стать владелицей двухкомнатного кооперативного «дворца», а дед согласился его оплатить, после чего гордился им не меньше Лейки и войдя во вкус построил также кооперативный гараж, который довершил его счастье, потому, что отныне он заполучил круг общения, своего рода клуб по интересам.

Дед – это типичный представитель класса ветеранов, созданного и привилегированного Брежневской маразматической эпохой правления.

Наиболее достойные представители армии победителей были угроблены Сталиным в лагерях и тюрьмах, большинство тех, что избежали такой доли, умерли не дождавшись привилегий, та небольшая часть, которая осталась успели состариться.

Они получили общий штамп ветеран и на них посыпались привилегии: одинаковые медали-игрушки ко всем праздникам, остатки с барского номенклатурного стола, именуемые заказами для ветеранов, возможность обвешать грудь медалями и требовать в очередях, состоящих в основном из уставших, раздражённых женщин, расступиться и дать им дорогу, чтобы получать что-нибудь без очереди.