Читать онлайн «Я была Алисой». Страница 66

Я направляюсь к письменному столу. Письмо Ины все еще там, я до сих пор на него не ответила. Усевшись за стол и снова водрузив на нос очки, я развязала ленточку, которой были перехвачены послания, и дрожащими пальцами развернула их, заставляя себя еще раз, последний, прочитать их:

Любовь моя,

я извелась от тревоги за тебя. Мне следует держаться отстраненно и с достоинством, внешне проявляя умеренное беспокойство, ибо как дочь декана я, разумеется, должна с нетерпением ждать вестей о твоем здоровье.

Мои письма к Лео, те, что я писала во время его болезни, но не отправила. Я собиралась когда-нибудь показать их ему, но этот день так и не настал.

Есть тут и другие письма: Алану и Рексу, написанные после их гибели. Письма убитой горем матери своим павшим в бою сыновьям. Письма, которые я никогда не показывала Реджи, хотя теперь понимаю, — слишком поздно, — что, возможно, он нашел бы в них успокоение.

Вот письмо Ины. А также письмо к ней, которое я начала, но так и не закончила. Письмо, которое до сегодняшней минуты я не могла написать.

И все-таки писать его я не стану. Не мне на него отвечать.

Я беру письма и решительно иду к камину. Пододвинув к нему низенькую плетеную скамеечку, я сажусь на нее и прижимаю пачку к сердцу — ведь в них как-никак заключена моя любовь, которая живет во мне. Слишком смело я начала. Слишком хотела любви и верила, что все последовавшие затем события случились по моей вине: потеря Лео, Эдит, жизнь с человеком, в своей любви к которому я убедилась, когда уже было слишком поздно, рождение трех сыновей, двое из которых пали на поле брани. Все, кого я любила, умерли, а я продолжала жить. Это ли не трагедия?

Или это фантазия? Чудесная детская сказка?

Ибо сказка о девочке до сих пор существует.

Прочие истории — воспоминания — принадлежат мне, и я могу поступать с ними, как мне вздумается, ибо миру интересна лишь первая сказка. Так и должно быть. Она — я — должна продолжать жить в образе счастливой, храброй девочки, которая все головоломки решает с помощью здравого смысла и терпения.

Я подношу пачку писем к губам, целую их — ибо если я не могу дать волю своим чувствам сейчас, в восемьдесят лет, когда еще я это сделаю? — и медленно бросаю на тлеющие угли. Я не толкаю их кочергой и не рву. Я просто смотрю, как темнеют кончики листов бумаги, которые затем сворачиваются и горят.

И все же они не исчезли. Они остались во мне, все до одного — Лео, Эдит, Алан, Рекс, Реджи. Уходя, я заберу их всех с собой. А до этого уж недолго осталось, что я чувствую своим изможденным сердцем, сердцем, которое много раз разрывалось на части и сшивалось снова. Нитки вытерлись и истончились, как черная шелковая ленточка в моих руках. Скоро они не выдержат.

«Это не мой выбор», — сказал Питер.

«Он мой», — сказала я. Так оно и есть, я его сделала. Я делаю его и сейчас.

Все восемьдесят лет я была то цыганочкой, то музой, то возлюбленной, то матерью, то женой. Но для одного человека и для всего мира я навсегда останусь семилетней девочкой по имени Алиса. Вот единственное послание, которое должно сохраниться. Вот память, которую нужно оставить, решила я, глядя на то, как исчезает все остальное, превращаясь в угольки, пепел и, наконец, в дым, который поднимается вверх по каминной трубе и, вырвавшись на холод, медленно опускается на мирные земли Каффнеллза.

Я Алиса, Алисой и останусь.

Я всегда была Алисой.

Путеводитель по роману

Дана Плато, Гэри Коулман, позже Джоди Суитин[14] — все они в прошлом звездные дети, каждый со своей трагической историей о цене славы и утрате невинности. История не нова, далеко не нова, хотя для нас она, как правило, ассоциируется только с Голливудом.

Однако путь к литературному бессмертию тоже означен трагедией утраты невинности. Жизнь мальчиков Люэлин-Дэвис, знаменитых подопечных Дж. М. Барри, которые стали прототипами его «Питера Пэна», сложилась трагически. Во всяком случае, один из них, сам Питер, покончил с собой. Смерть его брата Майкла также долго считалась самоубийством. Кристофер Милн, сын А. А. Милна, увековеченный в образе Кристофера Робина, очень страдал от своей славы. Извечный объект безжалостных шуток в школе, повзрослев, он возненавидел отца, поскольку тот, как считал Кристофер, эксплуатировал его детство. В результате между отцом и сыном возникло отчуждение, и остаток жизни Кристофер Робин посвятил тому, чтобы как можно больше дистанцироваться от своего тезки из сказки.

Однако всем этим детям предшествовала девочка по имени Алиса.

Мы все знакомы с Алисой из Страны чудес. Это милая девочка с длинными светлыми волосами, в неизменном накрахмаленном белом передничке. Ее создал человек по имени Льюис Кэрролл, и она навсегда осталась семилетним ребенком в занимательном мире улыбающихся котов и говорящих цветов.

Однако существовал и реальный прототип девочки Алисы. Именно ее жизни и посвящен мой роман «Я была Алисой». В ее жизни столько трагедии и столько триумфа, что с ней не сравнится никакая «Правдивая Голливудская История».

Алиса Лидделл была дочерью декана колледжа Крайстчерч в Оксфорде, где их сосед, сочинивший сказку, преподавал математику. Темноволосая, а не светловолосая девочка носила стрижку, а соседа-сказочника звали не Льюис Кэрролл, а его преподобие Чарлз Латуидж Доджсон. (Льюис Кэрролл — литературный псевдоним, взятый им позже.)

Чарлз Доджсон любил фотографировать Алису и ее сестер, водил их на прогулки и рассказывал им сказки. Однажды Алиса уговорила его записать одну из этих историй, которая и подарила им обоим бессмертие.

Однако та сказка трагическим образом повлияла на их жизнь. На близкую дружбу Алисы и Доджсона в викторианскую эпоху смотрели неодобрительно. Когда Алисе было одиннадцать, а Доджсону тридцать один год, между ними произошло нечто, приведшее к разрыву их отношений, что, в свою очередь, породило многочисленные слухи. Мать Алисы сожгла все письма Доджсона, написанные ее дочери, а родственники Доджсона позже удалили часть его дневника, касающуюся этого загадочного «нечто».

Всю оставшуюся жизнь Доджсон старался найти замену Алисе, которая остаток жизни провела в попытках убежать от него. Она пережила бесперспективный роман с принцем, который видел в ней девочку из сказки: книгу о «Приключениях Алисы» любила его мать, королева Виктория. В итоге Алиса вышла замуж за человека, которого, может, и не любила, но который, за всю жизнь, наверное, не прочитав ни одной книги, видел в ней только реальную женщину. Он увез ее далеко от Оксфорда, где об Алисе не утихали сплетни, и от Доджсона, по-прежнему жившего напротив дома Лидделлов. В размеренной сельской жизни она обрела покой. Но вот началась Первая мировая война, и три сына Алисы ушли на фронт, где двое из них погибли.

В конце жизни, рискуя лишиться загородного имения, в котором она находила умиротворение, Алиса была вынуждена объявить об имевшемся у нее рукописном оригинале книги, который очень долго не могла прочитать. В восемьдесят лет, представ перед публикой как та самая «Алиса», она продала оригинальную версию «Алисы в Стране чудес», первоначальный вариант сказки, которую когда-то попросила Чарлза Доджсона записать для нее.

Даже дети, ставшие прототипами героев сказок, и голливудские дети в конце концов вырастают, навсегда оставшись невинными на экране и на страницах книг. Некоторые из них стали музами невольно. Прочие, вроде Алисы Лидделл, сами смело попросили о бессмертии.

Однако всем им приходится за это расплачиваться. Так было сто пятьдесят лет назад, так есть и сейчас. Алиса Лидделл первая из детей-муз поняла это.

Первая, но ни в коем случае не последняя.

Что стало с Алисой, когда она выросла и Страна чудес осталась в прошлом? Именно на этот вопрос мне захотелось получить ответ, когда я увидела фотографию Алисы Лидделл в семилетнем возрасте, сделанную ее другом Чарлзом Латуиджем Доджсоном, вскоре после этого прославившемся как Льюис Кэрролл. Алиса была его музой, которую он увековечил в образе семилетней девочки и заставил повзрослеть скорее, чем им обоим хотелось бы. История о том, что произошло между ними, влекла меня больше, чем любая фантастическая сказка о Стране чудес, и я поняла, что хочу рассказать об этом.

Начиная работать над книгой «Я была Алисой», я пребывала в блаженном неведении. Мне просто хотелось рассказать интересную историю, не налагая на себя обязанность соблюдать историческую правду. Мне кажется, автор исторических романов всегда задает вечный вопрос истории, в то же время пытаясь на него ответить: «Что было бы, если бы?..» Именно это и привлекает меня в данном жанре.