Читать онлайн «Правек и другие времена». Страница 27

— Все сходится, — сказал он хриплым, отвыкшим от речи голосом. — Переходим на следующее поле.

Иногда Помещику Попельскому бывали нужны его книги.

Игра требовала от него различной информации, но с этим у него проблем не было — он все мог найти в собственной библиотеке. Поскольку в Игре существенную роль играли сны, Помещик Попельский научился видеть сны по заказу. Мало того, постепенно он получал над снами контроль, он делал в них то, что желал, совсем не как в жизни. Он сознательно смотрел сон на заданную тему и немедленно, столь же сознательно, пробуждался по другую сторону, будто проходил сквозь дыру в заборе. Ему нужно было короткое время, чтобы прийти в себя, а потом он начинал действовать.

Игра, таким образом, давала все, что ему было необходимо, и даже больше. Так зачем ему было выходить из библиотеки?

Тем временем чиновники из уездного правления забрали у него леса, лесосеки, пахотные земли, пруды и луга. Они прислали бумагу, в которой ему, как гражданину молодого социалистического государства, сообщалось, что больше ему не принадлежат кирпичный завод, лесопильня, винокуренный завод и мельница. И, наконец, дворец. Они были вежливы, указали даже срок сдачи имущества. Его жена сначала плакала, потом молилась и в конце концов начала паковать вещи. Она была похожа на восковую свечу, такая она была худая и бледная. Внезапно поседевшие волосы светились в полутьме дворца холодным и таким же бледным светом.

Помещица Попельская не была на мужа в претензии, что тот сошел с ума. Она только беспокоилась, что будет вынуждена сама решать, что взять, а что оставить. Но когда подъехала первая машина, Помещик Попельский, бледный и заросший, сошел вниз с двумя чемоданами в руках. Он не хотел показывать, что у него там.

Помещица побежала наверх и несколько мгновений сосредоточенным взглядом осматривала библиотеку. У нее было впечатление, что ничего не пропало, не было ни единого пустого места на полках, не тронута ни одна картина, ни одна безделушка. Она позвала работников, которые бросали книги в картонные коробки как придется. Потом, чтобы получалось быстрее, они сгребали их с полок целыми рядами. Книги расправляли свои не умеющие летать крылья и безвольно падали в кучу. Когда коробки закончились, работники на этом успокоились, забрали те, что были наполнены, и ушли. Только потом оказалось, что они взяли книги только до буквы «Л».

В это время Помещик Попельский стоял около машины и с наслаждением вдыхал свежий воздух, который опьянил его после многих месяцев сидения взаперти. Ему хотелось смеяться, радоваться, танцевать — кислород бушевал в его густой вялой крови и распирал подсохшие артерии.

— Все именно так, как и должно быть, — сказал он жене в машине, когда они ехали по Большаку до Келецкой дороги. — Что ни делается, все к лучшему.

А потом добавил еще кое-что, заставившее шофера, работников и Помещицу красноречиво переглянуться:

— Восьмерка треф расстреляна.

В книжице «Ignis fatuus, или Поучительная игра для одного игрока», являющейся инструкцией Игры, при описании Четвертого Мира находится следующая история:

Бог творил Четвертый Мир в самозабвении, приносившем Ему облегчение в Его божеском страдании.

Когда Он сотворил человека, то очнулся — такое сильное впечатление тот произвел на Него. Поэтому Бог бросил дальнейшее сотворение мира — ведь разве могло быть что-то еще более совершенное? — и теперь, в своем божественном времени, восхищался собственным произведением. Чем глубже проникал взгляд Бога в человеческое нутро, тем горячее разгоралась в Боге любовь к человеку.

Но человек оказался неблагодарным, он начал обрабатывать землю, плодить детей и не обращал внимания на Бога. Тогда в божеском сознании появилась печаль, из которой сочилась темнота.

Бог влюбился в человека без взаимности.

Божеская любовь, как и всякая любовь, была обременительной. Человек же созрел и решил освободиться от надоедливого любовника. «Позволь мне уйти, — сказал он. — Дай мне познать мир моим собственным способом, а пока что снаряди меня в дорогу».

«Ты не справишься без меня, — молвил Бог человеку. — Не уходи».

«Оставь меня в покое», — сказал человек, и Бог с грустью наклонил к нему ветку яблони.

Бог остался один и тосковал. Ему снилось, что это Он сам выгнал человека из рая — такое страдание причиняла Ему мысль, что Его бросили.

«Вернись ко мне. Мир страшен, он может убить тебя. Посмотри на землетрясения, на извержения вулканов, на пожары и потопы», — гремел Он из дождевых туч.

«Оставь меня в покое, я справлюсь», — ответил Ему человек и пошел.

— Надо жить, — сказал Павел. — Надо воспитывать детей, зарабатывать, получать новое образование и тянуться вверх.

Так он и делал.

С Абой Козеницким, который пережил концлагерь, они вернулись к торговле деревом. Покупали лес для вырубки и организовали переработку и вывоз древесины. Павел купил себе мотоцикл и объезжал окрестности в поисках заказов. Он приобрел себе портфель из свиной кожи, в котором держал квитанционную книжку и несколько химических карандашей.

Поскольку дела шли неплохо и деньги в его карман плыли рекой, Павел решил продолжить образование. Обучение на врача было уже мало реальным, но он ведь все еще мог поднимать квалификацию как гигиенист и фельдшер. Теперь по вечерам Павел Божский постигал тайны размножения мух и сложные цепочки жизни солитеров. Он изучал содержание витаминов в питательных продуктах и пути распространения болезней, таких как туберкулез и брюшной тиф. В течение нескольких лет курсов и занятий он получил убеждение, что медицина и гигиена, освобожденные от власти мракобесия и суеверий, будут в состоянии преобразить жизнь человека, а польская деревня превратится в оазис стерилизованных кастрюль и обеззараженных лизолом дворов. Поэтому Павел, первый в округе, отвел одно помещение в своем доме на ванную и санитарную комнату одновременно. Там было безукоризненно чисто: эмалированная ванна, вычищенные краны, металлическая корзина с крышкой для мусора, стеклянные емкости для ваты и лигнина, а также застекленный шкафчик, запирающийся на замок, в котором он хранил все лекарства и медицинские приборы. Когда он закончил очередной курс, то имел уже полномочия санитара и теперь в этой комнате делал людям уколы, не забывая одновременно прочитать короткую лекцию на тему ежедневной гигиены.

Потом бизнес с Абой зачах, поскольку леса национализировали. Аба уезжал. Он пришел попрощаться; они обнялись как братья. Павел Божский понимал, что начинается новый этап в его жизни, что теперь он должен справляться со всем сам, к тому же в совершенно новых условиях. Делая уколы, нельзя было содержать семью.

Поэтому он сложил в свой кожаный портфель все свидетельства с курсов и на мотоцикле поехал в Ташув искать работу. Он нашел ее в Санэпиднадзоре, уездном королевстве стерилизаций и образцов стула. С этого момента, и особенно после вступления в партию, он постепенно и неотвратимо начал подниматься.

Эта работа состояла в том, чтобы объезжать на шумном мотоцикле окрестные деревни и проверять чистоту в магазинах, ресторанах и барах. Его появление с кожаным портфелем, наполненным документами и пробирками для кала, воспринимали там как прибытие Всадника Апокалипсиса. Павел, если хотел, мог устроить закрытие любого магазина, любой закусочной. Он был важным человеком. Ему давали подарки, угощали водкой и самыми свежими заливными ножками.

Так он познакомился с Полипой, который был владельцем кондитерской в Ташуве и нескольких уже менее официальных предприятий. Полипа же ввел Павла в мир секретарей и адвокатов, пирушек и охот, на все готовых грудастых буфетчиц и алкоголя, который прибавлял смелости черпать от жизни полными горстями.

Полипа занял, таким образом, место, покинутое Абой Козеницким, место, предназначенное в жизни каждого мужчины для провожатого и приятеля, — без него человек был бы лишь одиноким, никем не понятым воином в мире хаоса и тьмы, которая наползает отовсюду, стоит только отвернуться.

Грибница растет под целым лесом, а может быть даже, и под целым Правеком. Она образовывает в земле, под мягким настилом, под травой и камнями, сплетение тонких ниточек, шнурков и клубков, которыми все обматывает. Нити грибницы имеют могучую силу и протискиваются между каждым комком земли, оплетают корни деревьев и придерживают большие валуны в их бесконечно медленном движении вперед. Грибница похожа на плесень — белая, нежная, холодная, — лунное подземное кружево, влажные мережки грибной субстанции, скользкие пуповины мира. Она прорастает на лугах и странствует под дорогами людей, взбирается на стены их домов, а иногда в приливах силы незаметно разрушает их тела.