Читать онлайн «Новый мир. № 6, 2002». Страница 62

…Дебри, пуща — это еще и дивные бескрайние просторы североамериканского континента, мощь и красота которых переданы Уорреном с высокой поэзией. Меня, затронутую злободневной американофобией, сегодня мирит со Штатами и даже влюбляет в них не Фолкнер и не чудесный Марк Твен, а этот джентльмен и правдоискатель.

Уильям Батлер Йейтс. Избранное. [На английском языке, с параллельным русским текстом. Перевод Г. Кружкова]. М., ОАО Издательство «Радуга», 2001, 440 стр.

Это следующее после «Розы и башни» (М., «Симпозиум», 1999) важное и ответственное издание поэзии великого ирландца в переводах его давнего ценителя и исследователя, имя которого почему-то обозначено не на титульном листе. Кружков же снабдил сборник предисловием и существенными комментариями. О Йейтсе переводчиком написано много, в частности, в его книге «Ностальгия обелисков» (2001), где проводятся параллели между Йейтсом и нашими поэтами серебряного века в равнонакаленных предреволюционными флюидами Ирландии и России. Мне же хочется настоять — как об этом я уже писала — на еще одной такой параллели: Йейтс и Клюев (тоже огромная величина). Оба, с их нетрадиционной религиозностью, культурной археологией и вселенским мифомышлением, ввели поверья и обычаи родного пепелища в надзвездную область.

В книге оказались стихи из основных прижизненных сборников Йейтса. У каждого большого поэта есть стихотворение, в котором потомкам видится его визитная карточка («Выхожу один я на дорогу…» Лермонтова, «Рыцарь на час» Некрасова…). Когда я пыталась читать Йейтса в оригинале — давно и по необходимости, перешедшей в изумление, — мне показалось, что у него таково «Плавание в Византию». И вот теперь Кружков великолепно перевел эти четыре могучие октавы!

Еще хочется услышать в русском звучании стихотворение «Соломон и ведьма», показавшееся мне тогда же особенным и загадочным. Григорий Михайлович обещал перевести…

Ольга Щербакова. История Казанского храма в Узком. Очерки. М., Издание Казанского храма в Узком, 2001, 299 стр.

Книга, приуроченная к 300-летию создания храма и десятилетию его возрождения, опубликованная по благословению Патриарха, обладает достоинствами официальных церковных изданий (юбилейная роскошь бумаги, отличное качество репродукций, обилие раритетных фотодокументов) и избежала большинства их недостатков. Это — сочинение, вполне выдерживающее критерий научности как в исторической, так и в искусствоведческой части, опирающееся на тщательно откомментированные источники, снабженное необходимыми указателями и вместе с тем увлекающее естественностью и благородством изложения, почти без елейных излишеств.

История храма развертывается как драма между велениями Промысла и сплетениями человеческих воль. Один из созидателей храма, Тихон Никитич Стрешнев, приближенный Петра I («царский оберегатель»), человек, видимо, немалого личного благочестия, ставит между тем свою подпись под смертным приговором царевичу Алексею. А с колокольни Казанского храма, по достоверному преданию, Наполеон наблюдает отступление своих войск по Калужской дороге. Воскрешены имена скромных настоятелей скромного крестьянского прихода (усадебной эта церковь стала не сразу). «У нас в Руси сельские попы питаются своею работою, и ничем они от пахотных мужиков не отменены [не отличны]. Мужик за соху, и поп за соху» (И. Т. Посошков, ХVIII век). Последний же, до возрождения храма, настоятель был, как водится, сослан в 1929 году, в ссылке и умер.

Живя по соседству, могу засвидетельствовать точность описания: «Пречистая оградила Дом Свой от поглощения стихией огромного современного города… Храм словно вырастает из крон бескрайнего леса, и непонятно, имеет ли он земное основание или парит в воздухе». Этот посещаемый мною храм дорог мне и тем, что по соседству, в имении Трубецких, умер Владимир Сергеевич Соловьев и вызванный из церкви отец Сергий Беляев принимал его предсмертную исповедь. (О Соловьеве в книге говорится немного «сквозь зубы», как об исправившемся перед смертью «уклонисте», — что поделаешь!) Здесь, в Узком и в храме, я бывала с одним из лучших знатоков Соловьева, моим другом и сотрудником Александром Алексеевичем Носовым. А книгу эту мне — совершенно неожиданно! — подарил настоятель храма архимандрит Петр (Поляков), когда я за панихидой поминала Сашу на девятый день. Был бы он жив, я достала бы ему такую же, и она бы ему пригодилась.

P. S. Не пытаясь превратить регламентированную «Книжной полкой» десятку в дюжину, все же не удержусь и доложу о двух оказавшихся у меня «минусовых» книжках. Радость от покупки тома: Константин Случевский. Сочинения в стихах. М., — СПб., «Летний сад», 2001, 797 стр. — быстро угасла, когда я убедилась, что тут нет ни элементарного аппарата, ни нормального предисловия (вместо него — несколько соображений Евгения Рейна), ни дат под стихами, ни даже осмысленного их расположения; за все это, видимо, концептуально отвечает Вячеслав Ладогин, отрекомендованный где-то на стр. 5 «поэтом и издателем». Придется по-прежнему пользоваться Случевским в Большой серии «Библиотеки поэта» 1962 года издания. Второе мое дурацкое приобретение — на редкость изящное изданьице: Письма Ф. М. Достоевского из игорного дома. [Составитель Р. Неклюдов]. CПб., «Культ-Информ-Пресс», 2001, 159 стр. Не стану объяснять, почему самодумная и самодельная книжица Чернорицкой для меня в сто раз предпочтительней этой спекуляции. И подарить-то никому не решишься…

WOLFGANG KASACK. Christus in der Russischen Literatur. Ein Gang durch die Literaturgeschichte von ihren Anf д ngen bis zum Ende des 20. Jahrhunderts. Wissenschaftliche Ausgabe mit Anthologie in russischer Sprache. / «Arbeiten und Texte zur Slawistik». Hrsg. von Wolfgang Kasack. Bd. 67. M ь nchen, «Otto Sagner», 2000, 295 S.

ALEXANDER LITSCHEV. Ru Я land verstehen. Schl ь ssel zum russischen Wesen / «Russische Literatur im Grupello Verlag Reihe Cham д leon» (russisch/deutsch). Herausgegeben und ь bertragen von Alexander Nitzberg, D ь sseldorf, «Grupello», 2001, 133 S.

Вольфганг Казак. Христос в русской литературе.

Александр Личев. Понять Россию.

Разные книги о России издаются на иностранных языках в последние десятилетия. Все более анахронично смотрятся конъюнктурные опусы, выстроенные вокруг еще недавно сверхпопулярных тем: посттоталитаризм, perestroika, Gorby и т. д. и т. п. Сохраняют научную респектабельность серьезные штудии, отражающие долгосрочные геополитические интересы государств по обе стороны Атлантики. Поскольку, вопреки многим мрачным прогнозам, времена «железного занавеса» не вернулись, а российские границы по-прежнему открыты, издаются также все новые толстые и тонкие книги в жанре более или менее поверхностных «культурных путеводителей», посвященных России — ее истории, искусству, «постсоветской антропологии».

Самые разнообразные издания, посвященные России, можно адекватно сопоставить, задавшись простым вопросом: на какого читателя рассчитана та или иная книга либо книжная серия. Скажем, в масштабном проекте «Россия и Германия во взаимных отражениях», которым долгие годы руководил ныне покойный Лев Копелев[111], участвовали ученые, литераторы, деятели культуры обеих стран. Работали они как для российских, так и для немецких интеллектуалов, поскольку в книгах «копелевской серии» реализованы два параллельных подхода к единой культурной проблеме: русские и немцы в их исторических взаимоотношениях.

Иначе устроена, например, известная польская серия «Идеи в России»[112], выходящая под редакцией А. Лазари. Эти книги рассчитаны все-таки на описание и осознание российского культурного пространства преимущественно с польской точки зрения. Об этом говорит даже само название серии, содержащее если не скрытую иронию, то по крайней мере отчетливый нейтрально-описательный перифраз известной идеологемы: не единая «Русская идея» и даже не «Русские идеи», а именно «Идеи в России».

Обе рецензируемые книги также имеют отношение к специализированным издательским сериям. Более академичная серия «Исследования и тексты по славистике» долгие годы издается под редакцией известного кёльнского русиста Вольфганга Казака, автора «Лексикона русской литературы XX века»[113]. Другая серия, посвященная главным образом русской литературе, выходит в Дюссельдорфе под редакцией Александра Нитцберга и включает в основном переводные книги русских авторов двадцатого века: от классиков (сборники Ахматовой, Гумилева, футуристов) до современников (Елена Шварц, современные поэты из круга журнала «Арион»).