Читать онлайн «Игры современников». Страница 27

Подростки и дети, возглавляемые семнадцати-восемнадцатилетними юнцами, охваченные возбуждением от таинственного звука, устраивали шествия по всей долине, вмешивались в споры взрослых, которым предстояло переселение, и одновременно с поразительной энергией помогали им как можно лучше его осуществить. В результате молодежь захватила руководство переселением и, пока люди, невыносимо страдая от гула, в раздражении искали себе место жительства, подвергала преследованию тех, кто пытался остаться на старом месте и сохранить семью. Разрушителя с ними не было. А старики, которым уже перевалило за сто и которые участвовали некогда в основании деревни-государства-микрокосма, хотя и были еще вполне крепкими, не смогли воспользоваться своим авторитетом, опытом и умом, чтобы воспротивиться наглому произволу молодежи и детей.

Переселение вызвало огромные перемены, коснувшиеся всех сторон социальной жизни деревни-государства-микрокосма. Оно явилось второй революцией. Пятидесятидневный таинственный звук дал ей импульс, двинул вперед, предотвратил движение вспять, не допустил противодействия и наконец привел к завершению. Эта революция ознаменовала вековой рубеж в истории нашего края.

Изначально переселение представлялось временной эвакуацией, которую каждый осуществлял по собственному почину: это была естественная реакция людей, изнемогавших от таинственного звука. Гул, раздававшийся в долине, в зависимости от места оказывался разной высоты и силы. Тембр и насыщенность звука прямо зависели от индивидуальности каждого, кто его слышал. Человек, который был не в состоянии переносить гул и не смыкал ночами глаз в пункте А, перебравшись в пункт В, нисколько не страдал. Это правило распространялось на всех взрослых, в равной степени и на мужчин, и на женщин. Чтобы не расставаться со своей землей, со своим домом, ну и, естественно, чтобы не разлучаться с семьей, многие шли на муки. Они терпели таинственный звук из последних сил, потому что знали – стоит решиться на переселение, и никогда уж им не вернуться в родные места. Но в конце концов и те, кто все еще старался пересилить себя, тоже исчерпали свои возможности. Разъезжаясь, муж и жена руководствовались лишь своими ощущениями, направляясь в ту сторону, где страдания от таинственного звука казались меньше. Бывало, муж тянул за собой жену в одну сторону, а ей надо было, расставшись с ним, идти совсем в другом направлении. В возникавшие из-за этого столкновения между супругами вмешивались юноши и подростки – жену насильно отрывали от мужа и переселяли в место, которое ей указывал таинственный звук. За детьми при этом оставалось право решать, с кем отправиться – с отцом или матерью.

Разумеется, в начальный период переселения люди покидали свои дома, чтобы подыскать временное жилье, где бы их не донимал таинственный звук. Но когда переселились все жители долины и горного поселка, ситуация коренным образом изменилась. Люди постепенно уверовали в то, что на переселение их обрекла некая сверхъестественная сила (возможно, это Разрушитель, сам недавно укрывшийся где-то), что, даже если таинственный звук исчезнет и кто-либо захочет вернуться назад, гудение может возникнуть вновь, принеся неисчислимые бедствия. И надо сказать, что молодежь и подростки отдали много сил тому, чтобы переселение было увековечено.

Все же у меня возникает определенное сомнение: по-моему, не так уж много семей по своей воле бросили землю и дома и переселились в другие места, вынуждаемые к этому одним лишь гулом. Переселение первых семей носило скорее символический характер. И мне даже приходит на ум мысль, что именно подростки и дети, руководимые семнадцати-восемнадцатилетними юнцами, организовали движение за насильственное переселение всех жителей долины и горного поселка. Хотя вряд ли это начинание было бы успешным, если бы не чудовищные муки, выпавшие на долю жителей нашего края. Нашлись люди, которые не пожелали подчиниться и отказались от переселения. Они стойко переносили страдания, вызванные таинственным звуком, и одновременно боролись против насилия молодежи – перед их мужеством и стойкостью можно преклоняться. Согласно преданию, пять семей сопротивлялись до конца. Но юнцы из долины и горного поселка, врываясь в дома этих семей, пытавшихся противостоять таинственному звуку, разрушали их и поджигали. Огромная семья одного из стариков созидателей, когда в дом ворвались головорезы, среди которых были даже его внуки, сражалась, пока не погибла в огне. В другом предании сказано, что дом подожгли уже после того, как все члены семьи покончили жизнь самоубийством. Созидатели, основавшие деревню-государство-микрокосм, были легендарными героями, сестренка, которые сто с лишним лет работали не покладая рук и превратились в великанов под стать Разрушителю. Подростки же и дети, руководимые семнадцати-восемнадцатилетними юнцами, закидывали их камнями, избивали палками, поджигали дома и целиком уничтожали семьи. Остальные взрослые жители долины и горного поселка не могли вмешаться и прекратить избиение. Под непрекращающийся таинственный гул вся долина была залита кровью.

Неужели в тот период не оказалось людей, которые, чтобы избавиться и от таинственного звука, и от распоясавшихся подростков, совершавших насильственное переселение, попытались бы через лес бежать во внешний мир? Если бы хоть одному человеку из нашего края удалось бежать и рассказать о происходящем властям княжества, в долину тут же были бы посланы войска, и деревня-государство-микрокосм прекратила бы свое существование. Именно поэтому жители долины и горного поселка и мысли не допускали о том, чтобы укрыться за лесом, куда не доносился таинственный гул. Это была слишком опасная мысль, и если бы она возникла хотя бы у одного, то оказалась бы гибельной для всей общины – ведь она могла захватить всех, а это было равносильно самоубийству. Вот почему даже в той обстановке, когда деревню-государство-микрокосм изнутри раздирали противоречия, жители ее в одном только оставались солидарны – не допускать такой мысли.

Правда, незадолго до того, как прекратился таинственный звук, произошло еще одно событие: огромная семья – старик созидатель, его сыновья, дочери, зятья, невестки и их дети, которых вернули домой, убедив отказаться от участия в движении молодежи, – попыталась бежать через лес. Однако случилось непредвиденное – заболел кто-то из детей, и они вынуждены были повернуть назад. На обратном пути в лесу их схватили подростки, руководимые семнадцати-восемнадцатилетними юнцами, и всех мужчин перебили. Старик, убитый с изощренной жестокостью, – как все созидатели, он дожил до ста лет и был великаном под стать Разрушителю, – его крепкие сыновья и зятья представляли мощную боевую силу. Значит, битва с преследователями, завязавшаяся в лесу недалеко от Дороги мертвецов, была неимоверно тяжелой. Как гласит легенда, вместе с молодежью, подростками и детьми, развернувшими движение за обязательное переселение, в кровавой битве с этой семьей участвовали все мужчины нашего края, защищая интересы деревни-государства-микрокосма. Я думаю, сестренка, что исторический акт истребления мужской половины этого огромного рода послужил тому, что существовавшая в нашем крае с незапамятных времен мощенная камнем дорога получила название Дороги мертвецов.

Преследователи обвинили эту семью во главе со стариком созидателем в том, что она собиралась бежать в княжество, из-под власти которого наши предки когда-то с таким трудом уходили; но дочери старика, оставшиеся в живых, все-таки покинули долину, непригодную теперь для жизни из-за таинственного гула, и расчистили себе новый участок земли в девственном лесу. Их пощадили, я думаю, из рачительности, ради воспроизводства населения – женщины были необходимы для того, чтобы не прекратилось существование деревни-государства-микрокосма. Но и оказавшись в унизительном положении пленниц, они продолжали отстаивать правоту зверски замученного созидателя. Они изо всех сил сопротивлялись настойчивым попыткам учинить им промывание мозгов в период движения за возврат к старине, наступивший после того, как умолк таинственный гул. Мне представляется, что именно такое упорное сопротивление женщин затруднило реабилитацию старика. А одна из дочерей убитого дошла даже до того, что вступила в спор с руководителем движения за возврат к старине, заявив:

– Разрушитель в свое время ушел оттуда, где жить стало невыносимо, и отправился на новое место. Люди во всем брали с него пример. Почему же созидатели не могут поступать так же, как поступил он?

Утверждать такое значило сделать авторитет Разрушителя понятием относительным, поставить созидателей на одну доску с ним. К тому же тот факт, что свое намерение они осуществили сразу же после того, как уверовали в смерть Разрушителя, послужил неопровержимым свидетельством преступного характера их замысла, который можно было расценить как мятеж. Люди, воспылав негодованием, начали тщательное расследование, чтобы выяснить, каким образом созидатели и их семьи в период таинственного гула осуществляли свои грязные махинации, стремясь усыпить бдительность окружающих. Упоминания об этом можно найти в мифах и преданиях нашего края. Не только созидатель и его семья, но и все когда-либо уличенные в предательстве даже после реабилитации в этих мифах и преданиях описываются как сказочные злодеи, а то и просто кретины.