Читать онлайн «Великий запой: роман; Эссе и заметки». Страница 31

2. О сабле

Его сабля была выкована из чистейшего звездного материала, правда, с узорчатым налетом плесени разных туманностей. К острому кончику рукояти, вырезанной из рога бизани-гафеля, крепился шнур с самшитовым шаром для, если понадобится, игры в бильбоке. От одного лишь взгляда на клинок мороз драл по коже. А шнур из кетгута был весь в канифоли, ибо звездным музыкантам нравилось елозить им по струнам своих виолончелей. Острие, весьма удобное для обезмозживания разных шутников, получило от Великого Экуменического Консилиума Трусожуев прозвище Пуэнт-а-Питр! Этим и объясняется страшный гнев планеты, обрушившийся на острова Сен-Пьер и Микелон (нужно было найти жеврту, нужно было дать пирмер, и потом, кто там будет выяснять…). Как вы помните, гора заплешивела, крысы раззадорились, и всему пришел конец.

3. Применение сабли

Итак, сбир явился со своей саблей. И обезглавил длинный стебель. Спасая уязвленное достоинство, корни капусты пустились наутек, как пауки из старого носка, когда начинаешь натягивать его на ногу Обрезанный хвост ощетинился айсбергами. Гранитный тетраэдр впервые за всю жизнь перевернулся острием вниз и посетовал, что соседи мешают ему спать. Но слушать было некому, разве что сбиру, который все равно не мог ответить, поскольку был занят игрой в бильбоке и благодаря канифоли извлекал столь восхитительные звуки, что привлек в округу целую роту веселых артиллеристов.

4. Хор артиллеристов

5. Как Великий Экуменический Консилиум Трусожуев прикрыл себе лик

Ознакомившись с этим непристойным припевом, ВЭКТ посовещался и принял надлежащие меры. Было решено посредством больших труб из кампешевого дерева донести до всех верующих следующее:

«Невзирая на их глубокое упадничество, а также на коварное предательство червяков-оппортунистов, обычно гостивших у них в ноздрях и вероломно улизнувших во время последних трагических событий, всем, кроме свиноморд, клюворыл, селедочных филеев и им подобных, следует прикрывать себе лица любой непрозрачной тканью, предпочтительнее стослойным батистом из распущенных пачек, которые покаявшиеся балерины принесли в жертву Святой-Такой-Растакой, ибо Стопочка, как и Баптист, одинаково приятны Господу».

Заявление было распространено эшевенами с шевелюрами на все четыре стороны света, и даже сами Трусожуи подумали о том, чтобы прикрыть себе лики. Отрядили сбира за корнями капусты, которые, возмутившись, смотались и скрылись в Носовой Базилике. Сбир привел корни на мельхиоровой проволоке, пропущенной сквозь паренхиму. ВЭКТ, посовещавшись, дал знать корням, что им полагается:

«В наикратчайший срок использовать свой паучий дар не для того, чтобы постыдно сбегать, а по примеру малагасийских собратьев прясть шелк, ничем не уступающий серебристой мягкости бороды Элохима; более того, использовать проворство своих корешков, дабы, как уже говорилось, не постыдно сбегать, а плести из того шелка покровы, которыми ВК мог бы прикрыть себе лик».

Что корни тотчас и сделали, а затем поднялись на корешки и с презрительной медлительностью уязвленного достоинства вернулись в базилику.

Перед тем как прикрыть себе лики, Трусожуи переглянулись и задумались: чтобы отгородиться от скабрезных куплетов, проще заткнуть уши. Они с серьезным видом покачали головами, покивали колпаками, свернули ткань и стали подыскивать ей применение: возникло предложение выстроить корабль, а из паучьего шелка изготовить парус под названием «вшивый грот». После долгих размышлений на том и порешили.

Что до артиллерийского люда, то он уже был далеко, и его вакхические крики давно развеялись в дымке за горизонтом багряным, мертвецки пьяным.

6. Кораблестроение

Трусожуи зажгли огромную петарду. Фитиль горел три дня, а взрыв получился не громче звука отдираемой афиши. Но призыв был услышан. Мазурики начали прибывать.

Когда они все собрались, то посредством больших труб услышали, что им предлагается:

«Не отлынивая, выстроить из древесины жожоба с броней из сервелата прочный Ковчег, способный плавать в самые страшные бури и обеспечить удобное проживание для ВЭКТ».

Гаврики принялись за работу За три дня упорного труда завершили строительство, конопачение и оснастку трехмачтовой шхуны размером с бычка, но плавней смычка.

Впрочем, как в результате долгих прений заключили Т., поскольку поблизости не имелось никакого океана, судно могло быть лишь почетным кораблем.

Ограничились тем, что тщательно завернули его во «вшивый» грот и запустили в рожу гаврикам, которые вежливо поблагодарили и удалились в свои жилища.

7. Речь Булыжника

А Булыжнику на его блуждающем пути встречались гидранты, бордели, тачки, моллюски, диктаторы, пеналы, и перед каждым он держал долгую речь, которая — если абстрагироваться от вариаций, подобающих особенностям каждого слушателя, — по сути, сводилась к следующему:

«Всякая существующая форма, друзья мои, заключена между тетраэдром и сферой. Между моими капустными листьями и гранитными гранями заключены все формы.

Все заключено как существующая форма, друзья мои, между минеральным кристаллом и живой паренхимой. На моей внутренней скале хлорофилл рисует все живые формы.

Все — живое, друзья мои. Между корой и древесиной всегда вкладывайте ваши нежные души. Между корой и древесиной проходит труба боли.

Боль — это труба, друзья мои. Это колодец, в который можно упасть, но откуда может выйти истина. Истина, нагая как древесина, блестит от древесного сока.

Истина — это труба боли, друзья мои. Боль подзорная, но остерегайтесь смотреть не с того конца.

Боль от истины, друзья мои, — в любой существующей форме».

8. Фактотум Отличий

Булыжник, на время завязший в застойном море из зародышевой плазмы, постоянно думал о хроматизмах. Вокруг его размышлений накрутилось какое-то существо в виде скальпа. И спросило:

— О Булыжник, что значит спрашивать?

— Это значит делать, — изрек Булыжник, добавив: — За сей ошеломляющий ответ назначаю тебя Фактотумом Отличий.

Хор митохондрий: «Как же так? Ведь спрашивал скальп, а отвечал Булыжник, и вот теперь Булыжник заявляет, что отвечал скальп! Что же это такое?»

— Вот именно, — изрек Булыжник. И рассмеялся…

9. Сверху вниз

Булыжник мыслил себя сверху вниз. И чтобы проникнуть в его полную апперцепцию, сначала нам следует переосмыслить наше эмпирическое понимание верха и низа.

Для каждого человека, субъективно, низ — это направление силы тяжести, то есть к центру земли, а верх — противоположное направление. Откажемся от этой индивидуальной субъективной установки. «Низ» оказывается центром земли, а «верх» — бесконечно удаленной поверхностью бесконечной сферы, центром которой является центр земли. Такое понятие верха и низа — уже чуть более объективно. И если бы Булыжник статически посчитал себя существом конечным и вечным, другого все равно бы не нашлось: и действительно, в каждый миг низ Булыжника пребывал гравитационным центром гранитного тетраэдра, а верх Булыжника — всей поверхностью капусты, обволакивающей своей округлостью сухую жесткость камня.

Но Булыжник, как боги древних, Звезды, испытывал силу притяжения от вращательного спирального движения. Статические Время и Пространство нашего абстрагирования под воздействием Моментов сознания совокуплялись по законам трех и еще одного измерения, дабы породить Момент Живой Материи, как предсказывалось в работах Эйнштейна. Каждая Точка-Мгновение Пространства-Времени оказывалась возможностью для какого-нибудь центра реальности. И что же в этом вечном прелюбодействе происходило со старыми призрачными «верхом» и «низом»? Из милосердия к человеческому разуму, над которым он витал, Булыжник принялся об этом вещать more palaphysico биологическим конъюнкциям поверхностных напряжений нашей планеты, а затем и другим, видимым и невидимым.

10. Новая речь Булыжника

«О общественные двуногие, неспособные измерить число π!» — начал он с одного из самых любимых определений homo sapiens (Линней).

Грубый ум судит о верхе и низе внутри черепной коробки, Ньютонов ум — на планете, что его носит, а патафизический ум — в каждый миг реальности.