Читать онлайн «Вид с больничной койки». Страница 6

На шум явилась главный специалист Соколова А. Ф.

— Какой вы больной, — изрекла дама с дрожью в голосе. — Вы не больной, вы насильник.

Я тоже не отмолчался:

— С волками жить, — говорю, — по-волчьи выть!

Заявление, тем не менее, приняли и зарегистрировали.

Время быстро летит, а сказка долго сказывается. Месяца через два обнаружил я в почтовом ящике тощий конверт. В нем оказалось письмо из «родной» МСК. Цитирую по подлиннику:

«Ваше обращение внимательно рассмотрено экспертным отделом с выездом на место. При изучении медицинской документации установлено… В соответствии с клиническим анализом (хронический слизисто-гнойный бронхит, в стадии обострения. Эмфизема легких. Пневмосклероз) Вам в полном объеме проведены необходимые обследования и показанное (?) лечение.

Ваше обращение в МСК детально рассмотрено с руководством больницы. Претензии приняты к сведению. Руководству ГКБ № 61 рекомендовано усилить контроль (!) за организацией лечебного процесса и качеством оказания медицинской помощи.

В свою очередь, компания «Солидарность для жизни» готова оказать вам помощь в организации консультации в одном из квалифицированных медучреждений Вице-президент Л. Любимова.

18.1.1999 г.».

Подумалось: мой горький опыт поможет коллективу клиники, говоря казенным языком, изжить подмеченные недостатки. Но максималисту хотелось большего! Приключения на больничной койке собственные и бедолаг-сопалатников решил предать огласке. Короче, замыслил откровенный репортаж. Целиком его опубликовала газета «Достоинство». Нашлось место и в журнале «Человек и закон».

Из разных мест пришло много откликов от малоимущего контингента. Номенклатурщики и приравненные к ним, разумеется, помалкивали. Ведь они имели все — их врачевали по высшему разряду… Дважды в год медосмотр по полной программе, с головы до пят. По индивидуальной схеме — строгий фитнес с гольфом и теннисом; санаторный отдых на элитных зарубежных курортах. Да, господам на жизнь грех жаловаться. Слава богу, наконец-то все расставлено по своим местам. Всяк занимает отведенную ему нишу. В том числе и в сфере медицинского обслуживания.

В ворохе редакционной почты оказалось письмо с грифом Комитета здравоохранения Москвы. Это, понятно, льстило, в то же время и настораживало.

Известно всем: чиновники теперь неохотно общаются с прессой, тем более считают ниже своего достоинства отвечать на критические выпады. Местечковая философия: «На каждый чих-де не наздравствуешься, — работать будет некогда». В обществе сложилась анекдотическая ситуация: журналисты лезут из кожи вон — пописывают! — чиновная же гвардия вышедшую из-под пера «стряпню» с умным видом почитывает. Но не более того. В итоге создается видимость гармонии, покоя, общественного благополучия.

Как ни вспомнить тут слова забавной песенки, что певали еще наши родители. И снова на язык просится: «Все хорошо, прекрасная маркиза… Все хорошо, все хорошо!».

Порой же пишущая братия слишком много на себя берет. Ненароком вдруг глубоко копнет и выворачивает на поверхность пласты гадостей и мерзостей, на коих лежат свежие или давние отпечатки грязных лап чиновных вельмож. В таких случаях возникает шум и грай. Виновные (преступники), как правило, ускользают от наказания — и в худшем случае отделываются условным сроком или же подпадают под амнистию.

Со щелкоперами же все куда сложнее.

В нашем демократическом обществе возникли поразительные порядки, сложились удивительные нравы… Провинившихся журналюг к стенке не ставят, на каторгу в Сибирь (без права переписки) не ссылают. Слишком жестоко! Да и что Европа скажет? При этом журналисты куда-то безвозвратно исчезают: их кто-то отстреливает, словно уток на весенней охоте. Еще нашего брата «остепеняют» и приводят в чувство штрафными санкциями… Чуть-чуть пишущий не потрафил — выкладывай миллион, а то и все три за публичное оскорбление «физического лица» из властного департамента — банальная прокурорская формула, которую никому еще не удалось переспорить. Для усиления тяжести приговора обыкновенно добавляют еще и такие «занозы»: автор-де передергивал факты, пережарил их или же пользовался непроверенной информацией.

Штраф, повторяю, еще полбеды. Есть дела неподсудные, к коим СМИ не подпускают и на пушечный выстрел. Но ведь запретный плод особенно заманчив. Так возникает почва для инакомыслящих, для диссидентов, для тайных и явных коррупционеров. На всю эту пакость, скажем так, падки публицисты — особенно «золотые перья» журналистики. Им это даром не проходит! Их карают со всех сторон. Они становятся жертвами ДТП, их убивают в подъездах собственных жилищ, в темных закоулках, в лифтах, на городских площадях, на отдыхе, во время непосредственного исполнения служебных обязанностей.

Но более всего поразительно и в то же время немного смешно то, что при этом непременно является сволочь из нашей же когорты, которая, захлебываясь от экстаза и бия себя по бокам задристанными перьями, кликушествует: «Ах, как плохо жилось журналистам при советской власти! Не было ну никакой свободы печати. Нам платили жалкие гроши, не хватало даже на вареную колбасу. Не выпускали за границу… Сексом запрещали заниматься в служебных кабинетах. Теперь же все-все доступно, в том числе и мужеложство… Ну чего еще творческой личности надобно. Садись и пиши, никто ни в чем тебя не ограничивает… Вот что такое демократия!».

У МВД есть собственные сейфы с черной информацией. Так вот, по негласной статистике, Россия занимает третье (!) место в мире по числу истребляемых журналистов. Такова наша се ля ви.

Всяк девятиклассник (и пэтэушник) теперь знает: виновниками репрессий в 40–50-е годы были Сталин, Берия и примкнувший к ним Семичасный. Между прочим, власть беспощадно школила и лучших представителей творческих союзов. Теперь же виноватых нет… Если уж на то пошло, журналисты нынешнего призыва сами ж виноваты: это наш собственный выбор!

Мне тоже неоднократно угрожали расправой: и устно (по телефону), и письменно (по почте), и писульками, кои бросали в почтовую ячейку. Порядка ради я проинформировал МВД, телефонный узел, за одно и весьма ответственную структуру. Люди в погонах однозначно дали понять, чтобы раньше времени я не подымал шмон и горячку. Будет на руках конкретика, тогда, дескать, и сигнализируй… Типичный образчик казенной этики и логики. Хорошо хоть так… Я не тщеславный, нет. Хотя, признаться, лестно было получить из главной конторы медицинской службы столицы уведомление на свою публикацию. Была, была тайная надежда, что мои заметы кто-то всерьез примет к сведению. Ведь на стол главнокомандующего отраслью лег живой слепок с действительности. На казенном сленге — объективка, которую ни при каких обстоятельствах не выдаст ни тайная, ни официально ангажированная комиссия. Тут же богатый материал — прямо с места — выдан был добровольцем, на собственный риск и страх.

Теперь я только догадываюсь: в штабе главнокомандующего сразу же возникли вопросы, как оную информацию воспринимать, какую дать оценку? Ну и попутно возникла скрытая обида: «Кто это нам мораль читает. Не иначе как инакомыслящий!» Моментально приняли боевую стойку. По цепи пронеслось: «На-аших бьют!» И вот, захлебываясь от эмоций, руководство комитета отправило в два адреса (редакции газеты и автору репортажа) гневную филиппику. Вот она, под рукой.

«Комитет здравоохранения внимательно рассмотрел факты, изложенные в статье «Вид с больничной койки».

По имеющимся медицинским документам, больному (имярек) проведено обследование и лечение с имеющимися у него заболеванием в полном объеме. Получены объяснения от медицинского персонала, принявшего участие в обследовании данного больного. Во время пребывания (имярек) в больнице он отличался повышенной требовательностью, акцентуировал(!) имеющиеся у него заболевания, вводя их в: особо редкие, проявил себя придирчивым к медперсоналу, конфликтным по отношению к соседям по палате.

Факты недоброкачественности пищи (металлическая стружка, стекло в ней) подтвердить не представилось возможным, т. к. указанные посторонние предметы больной отказался показать медперсоналу. Во время посещения терапевтического отделения, где лежал П., больные медицинским обслуживанием, лечением, обстановкой в палатах были довольны, питанием удовлетворены, в палатах чисто, тепло.

Врачи категорически отрицают приведенные факты вымогательства и готовы предъявить автору статьи иск, как журналисту, грубо нарушившему действующее законодательство, — в части распространения через средства массовой информации непроверенных сведений, порочащих честь и достоинство.

Читая и перечитывая строгий рапорт, вспомнил я диалог из очерка Салтыкова-Щедрина. Один губернский начальник при доверительном разговоре задал губернатору острый и нелицеприятный вопрос: «Иван Иванович, вы взятки берете?» Тот ответил резко и вместе о тем доверительно: «Никогда!»