Читать онлайн «Вид с больничной койки». Страница 27

Людмила Ивановна Швецова собственноустно озвучила телефон «горячей линии» Департамента здравоохранения. Такие же аппараты теперь установлены на столах дежурных врачей во всех восьми округах столицы. Коим я по свежим следам не преминул воспользоваться.

…Это был не ложный сигнал подвыпившего седовласого шалуна. Выйдя на свободу из ГКБ-57, я оказался без единой дозы ингалятора, поэтому из последних сил — на полусогнутых! — поднялся на третий этаж и присел на стул возле дверей кабинета участкового врача Т. И. Медвежниковой. Она наотрез отказалась выписывать спасительный рецепт… вне очереди по чисто формальному признаку… Я должен был в порядке «общей очереди» получить пропускной талон. В регистратуре назвали ближайший срок: 24 июля. Следовало набраться сил и терпения почти на три недели! За это время меня бы уже трижды похоронили. Впрочем, был спасительный вариант. Я должен был позолотить ручку медицинской сестре Галине, партнерше доктора высшей квалификации Медвежниковой.

Домой вернулся на карачках, хотя и не с пустыми руками. Купил в коммерческой аптеке спасительный ингалятор, но с другим наполнением. Таким образом всего лишь продлил агонию. В последнюю минуту вспомнил о «горячей линии»… Набрал спасительный номер телефона. На линии оказался врач Л. П. Кожич. Интуитивно, по голосу фея Горздрава поняла: дела звонящего плохи. Подсказала несколько практических советов и приказала держаться изо всех сил до приезда медицинской бригады. Минут через двадцать на пороге квартиры стояли двое — в белых халатах.

Мета откачали. Тут же выписали квиток на правильный дыхательный баллончик. Впрочем, этот спасительный рецепт имел и неприятные последствия. Главврач нашей поликлиники С. В. Морозова аттестовала мой поступок как… негодяйский, потому как поступил неблагородно, нарушил субординацию. Из солидарности со своим начальством весь коллектив лечебного заведения теперь меня исподтишка корит и презирает… В той ситуации я должен был терпеть до посинения, до положения риз! Тогда уж сам по себе отпал бы и лекарственный вопрос. Таким образом я невольно угодил в сводку медстатистики, но уже по летальному разделу.

Тем не менее каверза доктора Т. И. Медвежниковой не прошла бесследно. С ее подачи я установил рекорд 158-й поликлиники: одна за другой четрые (!) госпитализации за год. Разовая экономия на льготном лекарстве обошлась госбюджету семикратными расходами по другой статье. В то же время по моральному кодексу чести нашей поликлиники я числюсь в картотеке презренных козлов отпущения.

А что сказала санитарка Галина Денисовна? Могу снова повторить: «На больных не обижаются!». Запомните, эскулапы, эти слова и по эстафете своим коллегам, пожалуйста, передайте!!!

Факт есть факт: отечественная медицина в основе своей шкодлива, что сильно навредило, во-первых, ей самой; во-вторых, сильно отразилось на здоровье народонаселения.

В приличном обществе об этом не говорят открытым текстом, хотя правда в СМИ все же просачивается, но в обобщенном, достаточно скорректированном формате. В целом это вопрос огромной государственной важности, стратегии и психологии. Нынче ведь в моде позитивизм во всех видах и ракурсах. Оттого и радиоэфир на 75–80 процентов заполнен музыкой. Десять процентов — всевозможная белиберда на темы о здоровье. Конкурирующие фирмы наперебой пропагандируют свои фармакологические новинки; конкурирующие компании их снадобья подвергают сомнению, вышучивают — и тут же наперебой до небес превозносят упаковки собственного изготовления. Впрочем, и те и другие, и третьи имеют баснословные прибыли. Народ же тем временем вымирает.

Так и живем: колбасу жуем, от коей после за животы хватаемся. К тридцати годам наши кровеносные сосуды становятся непроходимыми; печень засоряется всякой дрянью, меняет структуру, как врачи говорят, перерождается; суставы, хрящи костенеют, никакая химия, ни сауна уже не помогают. Такова цена мнимым удовольствиям, которые мы получаем вместе с пагубной рекламой на каждом шагу.

Производители материальных ценностей, товаров и рекламодатели работают в тандеме, чтобы любым способом — и ценой! — сбыть на рынке товарную массу. Есть житейское наблюдение: ежели торгаш превращается в зазывалу, этот прилавок обходи стороной, значит, тут дело нечистое. Можно нарваться на гнилье, на подделку — в итоге дешевка тебе дороже обойдется, а то и боком, как говорится, вылезет.

Массовая фальсификация товара — мировое зло, порождение капиталистической системы хозяйствования. Обман стал повседневным и повсеместным явлением. Не на голом же месте возникла маклерская формула: «Не обманешь — не продашь!». В развитом капиталистическом обществе сложилась замысловатая система противодействия — выявления — подделок, которые прямо или косвенно могут отражаться на здоровье людей. И все равно жулье изворачивается. Время от времени возникают скандалы, где законы общества основаны на поголовной корысти, именуемой бизнес. От зла ведь добро не рождается, а только зло, причем более ушлое, хитрое, изощренное.

Мое поколение — шестидесятники! — воспитывалось на презрении к идеям вейсманизма-морганизма, в конечном счете это выражалось в общем неприятии генетической зауми. В детали и подробности народ не посвящали. Манипуляции генетиков просто именовались зловредными, идеалистическими, антинаучными. После Сталина, в период «оттепели», наша биологическая наука сбросила с себя политический морок и тоже скандально объявила о своей приверженности идеям генетиков.

Волей-неволей россияне приобщились к западноевропейским ценностям, по ходу дела посмеиваясь над ложным учением Лысенко насчет его теории об изменчивости организмов. Досужие наши мыслители не поленились и посчитали: марксистско-ленинское учение обошлось стране и народу в неисчислимое зло, так что мы отстали от Европы и Америки по меньшей мере на два арифметических порядка лет. Музыкант Ростропович был более категоричен: сказал, что мы «отстали навсегда». Потому и поменял виолончель на автомат Калашникова. Как теперь говорят, то был его собственный выбор.

Затем возникла некая пауза, затишье. В расчете на глобальные идеи авторов генной инженерии идеологи нового мышления до основания — и даже ниже — разрушили материально-техническую базу села; колхозы же распустили. Расчет был гениально прост: продовольственную программу обновленной России запросто решат фермеры, объединившиеся вокруг Ирины Хакамады и активно поддерживаемые мировой наукой вкупе с Всемирным валютным банком… Да, гладко было на бумаге.

Потом по миру пополз слушок о забавных экспериментах ученых генетиков над растениями, млекопитающими и прочей живностью Всевышнего, которую спас от всемирного потопа праведник Ной. Наследникам Мальтуса-Моргана естественный ход развития (размножения) животных организмов по божественной схеме показался архаичным, малорентабельным — и они занялись чертовщиной… Лихо стали расщеплять микрооснову ткани живых организмов, метали ядра местами, прививали чужеродные гены. В итоге возникло нечто странное, однако весьма продуктивное новообразование.

Эта субстанция получила название трансгенной, модифицированной. Немного погодя на всемирное обозрение вышла экзотического происхождения овечка Долли, выведенная на свет фактически из ничего. Изобретатели схематичной твари не решились приготовить из ее мяса ни шашлык, ни харчо. От ее мяса воротили рыло даже нильские крокодилы, которые по части жратвы не очень-то привередливы. И тем не менее…

Технический прогресс, как правило, неуправляем. Новье находит лазейку к потребителю не мытьем, так катаньем. На мировом рынке во всю идет торговля генетически модифицированными продуктами (ГМП). Об их влиянии (последствиях) на человеческий организм в научном мире мнения осторожные, подчас крайне противоречивые. Во всяком случае цена на них гораздо ниже, нежели на традиционные продукты, — причем с особым товарным знаком.

В Россию эти продукты потоком хлынули. Но чтобы по недоразумению они не попали в руки кому зря, на упаковке по-английски можно было прочесть: «Не для внутреннего рынка!». Или еще более категорично: «Товар только на экспорт!». То есть снова предупреждение открытым текстом: под строгой угрозой санкций. Все красиво упакованные колбасы, сыры и прочая соблазнительная гастрономия на месте производства (ФРГ, Англия, Франция, Голландия и т. д.) в местной продаже запрещены. Только в России. Ну в крайнем случае на африканском континенте. Подтекст довольно прост: русские все сожрут!

Через какое-то время мы малость очухались, стали воспринимать «европейские ценности» более или менее осмысленно. Ныне, как правило, на мясной гастрономии, читаем лейблы: «Изготовлено в России»! Теперь мы сами себя обманываем… Чтобы сделать колбасу, для начала требуется мясной фарш. Но ведь животноводческая отрасль влачит у нас жалкое существование. Крупные колхозные фермы и государственные комплексы после девяносто первого года ликвидировали, частный же сектор, не получив обещанной господдержки, дает всего-навсего 12–15 процентов товарного мяса, остальное количество приходится везти из-за рубежа. Да разве одно лишь мясо! Пройдитесь по рынкам своего города, гляньте на прилавки супермаркетов и шопов, внимательно прочтите этикетки и фирменные знаки на ящиках, мешках, упаковках — все страны едут в гости к нам… С одной стороны, вроде бы и хорошо, с другой же, как в песне поется, ничего хорошего!