Читать онлайн «Разгон». Страница 31

- Но ведь АСУ - это по линии Глушкова, - несмело возразил Алексей Кириллович.

- А машины чьи? Кто их проектирует и выпускает? Какая тебе АСУ без вычислительных машин! Глушковские хлопцы разрабатывают системы и вычисляют эффект системности, а мы - подводим машинную базу. Да что тебя учить? Садись, не то поезд без тебя уйдет.

Он подтолкнул Алексея Кирилловича к вагонным ступенькам, а сам бросился вдоль вагона, отыскивая окно, за которым будет Карналь. Увидев академика в купе, что было силы замахал руками, сделал даже вид, что подпрыгивает и целует оконное стекло. Стеклолиз.

- Это вы сказали Кучмиенко о моем отъезде? - спросил Карналь своего помощника, когда тот шел еще по коридору.

- Он спросил у меня, я не знал, надо или не надо говорить. Простите, Петр Андреевич.

- Моя вина. Я не предупредил вас, чтобы никому... Но впредь... Вы разве не со мной?

- Я взял для вас отдельное купе, а сам буду здесь, по соседству.

- Ну, это смешно! Кто вас так учил? Переходите ко мне, поедем вместе. К тому же я никогда не занимаю нижнюю полку, так что она - в вашем распоряжении. Я привык только на верхней. Привычка и принцип, если хотите. Пока ты можешь взобраться на верхнюю полку вагона, ты еще жив. Как у вас с храпом?

- Помощники не имеют права храпеть, - скромно потупился Алексей Кириллович, перенося из соседнего купе свой портфель, кстати, точнехонько такой же, как у академика, что должно было свидетельствовать о демократизме отношений между ними обоими и вообще между всеми советскими гражданами, которые убивают лучшую часть своей жизни на бесконечные разъезды и командировки.

- А меня, знаете, отучили в концлагере, - задумчиво сказал академик.

- Вы были в концлагере? - не поверил Алексей Кириллович. - Но тогда как же?..

- Удивляетесь, как уцелел или как стал академиком? Как видите - и то и другое произошло, может, и к счастью, по крайней мере, для меня самого. А там, уж коли речь зашла, было такое: спали на деревянных нарах в такой тесноте, что поворачивались только по команде. Были прижаты друг к другу так плотно, что лежали все или на правом или на левом боку. Если у кого онемеет плечо, он проснется и просит: "Братцы, давайте перевернемся!.." Его выругают, ясное дело, но все же кто-нибудь да скомандует: "Повернулись!" Ну, да это прошлое... Давайте-ка ужинать.

- Я пойду закажу чай, - сказал Алексей Кириллович. - Жена положила мне тут котлеты, она готовит их очень вкусными.

- А почему вас не провожала жена? И никогда, как я заметил, не провожает? Она занята?

- Неудобно, - скромно потупился Алексей Кириллович. - Она рвется каждый раз, но я не разрешаю. Ведь у нас служебные поездки...

- А вы попробуйте не разделять поездки на служебные и личные. Жизнь это не только служба, работа, существуют ведь еще и сугубо человеческие обязанности и требования, зачем же ими пренебрегать? С годами убеждаешься, что полноценной личностью можно назвать лишь того, кто отдает должное и работе, и людям, и жизни в самом широком понимании этого слова.

Академик открыл свой портфель, вынул четырехгранную бутылку с золотисто-коричневой этикеткой.

- Виски пьете? Содовой нет, но я заменяю ее "Лужанской". Напиток тонизирующий. Много - вредно, а немного - в самый раз для усиления работы сердца. Мне прислал знакомый профессор из Кембриджа.

- Из самой Англии? - удивился Алексей Кириллович, который, несмотря на все свои широкие познания в практических делах, как-то не мог представить, чтобы можно было прислать (Как? Ящиками, контейнерами или по одной бутылке?) напитки из самой Англии.

- Нет, из Америки. Там тоже есть Кембридж. Университетский городок на окраине Бостона. Гарвардский университет слышали? Он в том американском Кембридже. А виски шотландское. Проще было бы прямо из Шотландии, но там у меня нет знакомых. Это очень хорошее виски. Кингс ренсом - королевский выкуп. Двенадцатилетняя выдержка. После того, как его сварили из ячменя, оно двенадцать лет выдерживалось в дубовом, обожженном изнутри бочонке. Дубовый уголь впитал в себя все сивушные масла, и мы имеем практически чистый напиток. Почти как аптечная микстура.

Академик налил виски в стакан, добавил минеральной воды, они потихоньку пили, молча смотрели в темное окно, за которым летели темные поля под темным небом. Приступ разговорчивости у Карналя прошел, а его помощник из-за своей врожденной скромности не решался начинать разговор, кроме того, он еще каялся в душе за свое, так сказать, предательство, ибо если разобраться, то он даже дважды предал академика: сказал о его поездке Кучмиенко и пригласил в Приднепровск молодую журналистку, и еще неизвестно, как академик отнесется к ее присутствию на заводе. Выдающиеся люди должны быть добрыми, иначе какие же они выдающиеся? Эта мысль помогла Алексею Кирилловичу успокоиться и заснуть, как только он коснулся щекою подушки.

А Карналь на верхней полке еще долго ворочался. Всю жизнь он вот так не мог заснуть сразу, приучил свой мозг работать наиболее интенсивно именно ночью, когда все считают, что ты спишь, и наконец дают тебе покой. Собственно, все мысли приходили ему в голову ночью, перед тем как уснуть. Кажется, мозг не имел передышки и во сне, но это уж была работа бессознательная, нечто вроде заготовки материала для новых мыслей.

Утром на вокзале их встречали директор завода и виновник всего Совинский. Алексей Кириллович вздохнул с облегчением, не заметив поблизости Анастасии. Может, не приехала? Так было бы лучше.

Директор и Совинский были почти однолетки - оба молодые, высокие, сильные, только Совинский - чернявый, с лицом чуть грубоватым, словно бы даже суровым, а директор - белокурый, склонный к полноте, голубоглазый, добродушно улыбающийся. Как-то не верилось, что этот человек имеет дело с металлом, с адовыми температурами, с суровостью и твердостью.

- Демьяненко, - представился директор, пожимая руку Карналю, затем Алексею Кирилловичу. - Взбаламутил нас всех Совинский, я прошу прощения от имени дирекции и обещаю, что сделаем все для того, чтобы ваше пребывание у нас... как это говорят в подобных случаях?..

- А меня уговорил Алексей Кириллович, - показал на своего помощника академик, - как принялся агитировать! Дескать, у всех мы уже перебывали, а вот у металлургов... Хотя это приход Глушкова, но Алексей Кириллович все же сумел меня уломать.

"Зачем он это говорит?" - подумал Алексей Кириллович, но промолчал, только усмехнулся привычно, склонив голову и украдкой поглядев туда-сюда, не появилась ли где Анастасия, тогда-то уж ему и впрямь будет не до шуток. До все обошлось. Они сели в большую директорскую машину - до завода, как объяснил Демьяненко, далеко, и пешком, как этого желал Карналь, еще никто добираться туда, кажется, не пробовал, по крайней мере за последние двадцать лет.

У Карналя, как заметил Алексей Кириллович, вечернее размягченное настроение исчезло столь же неожиданно, как и возникло. Академик снова перешел к своей манере вести беседу таким образом, чтобы запугать собеседника. Выходило это у него само собой, без малейших к тому попыток.

- Мы с Совинским давнишние сотрудники, - обратился Карналь к директору, - можно даже сказать, до определенной степени единомышленники в некоторых житейских вопросах. К сожалению... Иван сбежал от меня, и ничего нельзя было поделать. Был такой послушный парень и вдруг...

- Я всегда был непослушный, Петр Андреевич, - заметил Совинский.

- Может, и лучше, что ты такой, а не другой. Даже из плохих детей могут вырасти хорошие люди, а вот из послушных не вырастает ничего. Послушные это никакие, а никакие люди - самое страшное, что только можно себе представить. Но как ты очутился в металлургии?

- А это я заманил его к себе, - сказал директор.

- Вы? Каким образом?

- Когда-то вы встречались с группой директоров в Совете Министров, помните?

- Это нужно вспомнить, когда именно и с какими директорами.

- Одним словом, в той группе был и я. Послушал, как вы говорите об электронных машинах, и решил: давай попытаюсь! Деньги на приобретение у меня были, расспросил, как там и что, быстренько оформил, в министерстве между тем не сказал ничего, ибо разве мало у меня приобретений? Все тянем на заводы, про всяк случай. Кое у кого целые запасные заводы лежат на складах, смонтируй - и получишь параллельное производство. А эти машины ваши настолько компактные в сравнении с нашим металлургическим оборудованием, что можно подумать, будто конторские шкафы да столы. Купили, привезли, спрятали, а что дальше? Людей у меня нет, специалистов - ни одного, никто даже не знает, что там такое - комплект или просто случайный набор деталей... Ехал мой зам в столицу, я его и попросил: поспрашивай да поищи. А моему заму там ваш зам знакомый, и у вашего зама уже было заявление Совинского...

- Узнаю коней ретивых по их выжженным таврам, - пробормотал Карналь. Дальше можете не рассказывать. Кучмиенко? - обратился он к Совинскому.