Читать онлайн «Меч войны, или Осужденные». Страница 10

Так и вышло. Утром пятого дня к подножию холма примчался всадник, и за его спиной маячили Тенгировы сотни. Ордынец горячил коня, кричал громко, чтобы слышали свои и чужие:

– Дерись или сдавайся! Ты засел там, как суслик в норе, ты трус, не мужчина!

– Моя земля, – разнесся над степью зычный ответ, – где хочу, там сижу. Тебе надо – ты дерись. Боишься?

Еще лет сто-двести назад, подумал вдруг Лерка, Волкам и в голову бы не пришло отказаться от конной сшибки, как бы ни были неравны силы. И понимание, что полягут все, их бы не остановило. Соседство ли пограничных крепостей изменило взгляды степняков на войну, помощь ли северян – но такая вот глухая оборона ордынцам явно непривычна. Неужели решатся атаковать?!

Решились.

Недолгий обстрел, как и в прошлый раз, не нанес вреда. Похоже, ордынцы хотели всего лишь заставить врага вжаться в землю: уже через несколько минут к холму покатилась черно-рыжая волна сабельников. Строя не держат, криво усмехнулся Лерка, на глотку брать привыкли. Защелкали тетивы обороняющихся; первые выстрелы, слишком слабые, чтобы пробить ватные куртки ордынцев, степняки метили по лошадям, и вал наступающих вспенился бьющимися конями и раздавленными всадниками. В ровной степи это не слишком задержало бы атаку, но крутой склон не давал разогнаться, а каждый упавший конь ой как мешал тем, кто сзади. Лерка вскочил: настало время бить прицельно, и он посылал стрелу за стрелой в шеи коням, в лица всадникам; руки делали привычную работу, время остановилось, в мире остались только хлопки тетивы о грубую кожу перчатки, дикий визг коней, крики умирающих и чей-то смех вперемешку с руганью. И только одна мысль: если они сейчас отступят – мы победили.

Они не отступили. Потеряв едва не половину, ордынцы достигли вершины холма и схлестнулись со степняками лицо в лицо. Засвистели кривые сабли, наконец-то увидев цель. Лерка бросил бесполезный теперь лук и потянул из ножен палаш. Заметил рядом Владко. Белополец поймал взгляд своего принца, кивнул: порядок, мол. У его ног скалила клыки молодая волчица. Саглара осталась в человечьем обличье; в руке девушка сжимала легкую саблю. Они стояли второй линией, за принявшими первый натиск всадниками. Но от линий очень быстро остались только рваные клочья.

– За спиной держись, – успел сказать невесте Лерка, и началась рубка.

В бою думать некогда: думают руки, думает тело, в голове же пусто и звонко. Ты кричишь или враг, твоя или вражеская кровь брызжет в лицо и впитывается в куртку, твой или вражеский клинок взвизгивает, силясь сдержать удар? Какая разница! Куча, свалка, беспорядочная толпа – и вот это называется звонким словом «бой»?! Солнечные амулеты в косах – чужой, совиные перья или серебряные бляшки с оскаленной волчьей мордой – свой. Чужих бить, своих прикрывать. Намертво заученные красивые приемы – не к месту. Машешь тяжелым клинком как придется, грубо, грязно – зацепить врага, и ладно. Крики, ржание, рычание, лязг, визг – грохотом прибоя на скалах, но сквозь прибой слышно, как бормочет ругательства Владко, как тяжело дышит Саглара… как смеется в лицо ордынец… как плачет растоптанный копытами волчонок… а солнце жарит и жарит, хотя давно, кажется, пора быть вечеру. Или так всегда бывает, что время стоит на месте, пока все не закончится? Лерка не знал: в его жизни это был первый настоящий, всерьез, бой.

Волна наступающей Орды обтекла крепость и покатилась в степь, и было это хорошо и плохо одновременно. Хорошо – потому что белопольский полк беспрепятственно возник под стенами крепости, где ждала своего часа приемная половинка наговора переноса для королевских войск. Плохо – потому что у короля со степняками договор, и, раз ордынцы пренебрегли защищенной крепостными стенами добычей, придется выводить войско в степь. Рисковать ударом в спину…

Медлить белопольский князь не стал. Ни часа лишнего не дал отдохнуть воинам: ведь где-то там, в степи, принц Валерий, а Орда пошла прямиком к стойбищам Волков. Еще посмотрим, кто кому спину подставит, бормотал Дмитрий. Благо, след ордынские сотни оставили прямой и четкий – к Ласточкиным Обрывам. Именно туда, по разумению князя, должны были уйти Волки – если успели получить весть о набеге. Там, значит, и встретимся, подумал князь.

На пятый день, к полудню, белопольцы услышали звуки сражения. Полк перестроился к бою. Слаженно опустились копья, и мощные кони, привычные подолгу нести всадников в тяжелой броне, покатились лавой на ордынские сотни. Развернуться к новому врагу те успели – но и только. Стрелы оказались бессильны перед доспехами людей и толстыми попонами коней, сабли – перед копьями. Князь Дмитрий привстал на стременах, рявкнул:

– Бей вражину!

Княжеский кончар пригвоздил к земле недобитого лучника и взметнулся, указывая войску на холм. Грузный Дмитрий орудовал тяжелым клинком играючи, на зависть «хлюпикам», коим по руке «всего лишь» кавалерийские палаши.

В мешанине схватки, кипящей на холме, в ход пошли клинки, звездачи и палицы. Белопольцы убивали спокойно и неторопливо, без азарта, разбирая дерущихся на своих и чужих, как крестьяне перебирают перед севом зерно: наметанный взгляд заметит мельчайшие различия, и руки сами сделают правильно. Тяжелые белопольские кони сшибали мелкорослых ордынских, сверкала под полуденным солнцем хищная сталь, и рвался из луженых глоток боевой клич, заглушая хрипы умирающих.

Пленных не брали.

Убитых среди степняков оказалось не так уж много: похоже, ордынцы предпочитали скальпам рабов. Однако на достойное, по обычаю, погребение у живых сил не осталось. Заботу о мертвых оставили на завтра. Ранеными занялся полковой магознатец: единственная уцелевшая травница не справлялась, хотя на подхвате у нее суетилось несколько девчонок. Трупы врагов сбрасывали с обрыва; там, внизу, уже собирались падальщики.

Валерия белопольский князь нашел не сразу. По-хорошему, племянничку не мешало бы самому поинтересоваться, кто пришел на помощь; но глухое раздражение оставило Дмитрия, едва он увидел Лерку. Принц, с ног до головы забрызганный кровью, лениво, едва шевелясь, стаскивал доспех. Рядом, запрокинув голову, жадно пил из кожаного бурдюка мальчишка-пограничник. Хорошо, хмыкнул князь, женишки оба живы. Теперь бы узнать, что с невестами…

– Дядько! – вскрикнул Валерий, увидев рядом князя. Тот, не выдержав, облапил племянника, рыкнул:

– От же ж зараза ты, Лерка! Из одной заварушки да в другую, псы тебя дери! Цел хоть?

– Вроде, – выдохнул принц. Откинул со лба липкие от пота и крови волосы. На руке багровел синяк.

– Перчатку смени, – проворчал князь.