Читать онлайн «Автомобили по Кларксону». Страница 21

Переместитесь на восток, в сторону Саутхолла, и вы поймете, каким образом основатель британского Nissan Октав Ботнар заработал свои миллионы. Народ рассекает там на Nissan так ужасно и безжалостно, что вам остается лишь удивляться, как вообще кто-то остается в живых.

В Кэмдене на дорогах машин мало. Все его жители сидят по домам, курят траву и размышляют о новых видах политической корректности. Машины в Кэмдене похожи на Вельзевула, Гитлера и Майру Хиндли[2] в одном флаконе. Местные власти прилагают все усилия для дальнейшего сокращения числа машин путем постоянного ремонта дорог. Это такой фокус лейбористов: все думают, что власти ремонтируют дороги, а на самом деле они просто создают рабочие места и борются с машинами — а ремонт никогда не кончается. Отличный метод.

В Вандсворте лейбористов у власти нет, а это значит, что дороги там не ремонтируются вообще. Это объясняет, почему я потратил все утро на поиски подъемного крана, который бы вытащил мою машину, свалившуюся ночью в яму прямо на дороге.

Лондон — это плавильный тигель, запутанный лабиринт, в разных местах которого люди ведут себя совершенно по-разному. Им постоянно приходится контактировать с приезжими со всего мира: фермерами из Норфолка, выбивающими себе очередные сельскохозяйственные субсидии, итальянскими плейбоями и толпами туристов, которые впервые в жизни столкнулись с левосторонним движением. Удивительно не то, что эта система работает плохо, а то, что она работает вообще.

Она не ест мяса, и, хотя телевизор у нее есть, она любит говорить, что никогда его не смотрит. Она живет в Ислингтоне, и ей есть дело до всего.

Когда вы спрашиваете, не ее ли бойфренд тот парень, который сидит вон там у камина, она отвечает, что как-нибудь обойдется без стереотипов, спасибо большое, и спешит на кухню за новой порцией орешков в укропе.

Вообще-то слово «спешит» в данном случае не очень подходит, потому что на ней были надеты самые идиотские штаны, которые я когда-либо видел. Они настолько мешковатые, что, когда она проходила мимо открытого окна, они надувались и меняли ее курс. В довершение всего на ней были надеты сразу восемь маек.

Она была просто редкостной уродиной, но не пользовалась косметикой, потому что боевая раскраска женщин — это сексизм, а фашистские компании, которые производят косметику, испытывают ее на морских свинках. Или что-то в этом роде.

Но именно ее обувь подтвердила возникшие у меня с самого начала подозрения. Ее обувь была гибридом между линкором и металлическим ведром для угля, выглядела достаточно глупо, а подошва была толщиной с картофельную кожуру. Отсюда понятно, что девушка водит Citroen 2CV.

С обувью связано много вещей, поразительных для меня. Например, пожилой человек заходит в магазин с огромным выбором обувки, все осматривает, но в итоге выбирает чертовы войлочные бахилы с молнией спереди. Или молодые красивые девушки радостно отваливают кучу бабок за пару блестящих высоких сапог на каучуковой платформе толщиной девять дюймов… и идут в них танцевать.

Ну, потанцевать им не удается, поскольку пока они успевают зашнуровать эти сапоги, наступает время возвращаться домой. А единственный танец, который можно станцевать в обуви с девятидюймовой платформой, называется «человек, который вот-вот упадет с утеса» и не очень элегантен. Водить машину в обуви на платформе можно, но тогда вас остановит полицейский и заподозрит, что вы стибрили машину у своего опекуна.

Любители обуви на платформе — это люди с комплексом маленького роста, и их настолько заботит их внешний вид, что они готовы стерпеть, чтобы хорошо выглядеть, большой дискомфорт. Машину они водят очень демонстративно, громко и тюнингуют ее до такой степени, что она становится похожа на бабуина, впервые надевшего вечернее платье. Иными словами, похожа на модели TVR.

Есть еще люди, которые носят плотные ботинки по щиколотку с эластичными боковинами. По непонятным мне причинам эти ботинки оранжевого цвета и сделаны из добротной, неубиваемой кожи. Как правило, это фермеры-молочники, и они водят Daihatsu Fourtrak или Subaru.

Фермеры-джентльмены носят кожаные матовые башмаки коричневого цвета, которые они купили еще в 1972 году, через неделю после покупки своего первого Range Rover. Грубые башмаки пользуются популярностью в лондонском Сити, но они там не коричневые, а черные. А узнать в брокере, банкире или сотруднике Lloyd's бывшего военного вам помогут набойки на каблуке. Бывшие военные хотят, чтобы вы знали о их приближении. Им необходимо издавать громкий металлический звук, пока они переступают с ноги на ногу утром на станции в ожидании электрички.

Дома все мальчики из Сити ездят на BMW. А бывшего военного вы опять же можете узнать по убитым коврикам на водительском месте.

BMW очень популярен и у живущих в районе Брикстонской тюрьмы, но речь уже идет о машине, пару-тройку раз угнанной и с межгалактическим километражем на спидометре. Поэтому за рулем таких аппаратов сидят люди, у которых на каждой ноге по массивной белой башне.

Куда менее экстравагантные спортивные шузы носят хозяева Ford Capri, а старые добрые тенниски Green Flash на ногах говорят, что их хозяин ни секунды не думает о моде. Он играет в теннис, и ему нужна надежная, прочная обувь. Ему нужна надежная, прочная машина, поэтому он ездит на Honda.

Volvo тоже надежная и прочная машина (за исключением T5), но, поскольку в наших краях за рулем Volvo в основном обитают 35-летние женщины, всякий раз, когда я вижу синие туфли-лодочки, мои мысли неизменно обращаются к Швеции. Ну, за исключением случаев, когда эти лодочки надеваются с мини-юбкой. Это значит, что она моложе тридцати пяти, у нее нет детей и поэтому она водит Golf GTi. Если это микроюбка, то ей 19 и она водит Peugeot.

Странно думать, что все эти люди рано или поздно будут иметь отороченные мехом сапожки с молнией спереди, магазинную сумку в шотландскую клетку и супруга на Rover 2000. Все мы там будем. Рано или поздно мы все наденем коричневые ботинки.

Даже те, кто сегодня носит серые. Достаточно вспомнить, что в Америке серый (gray) — это анаграмма имени Gary. Отсюда совсем нетрудно догадаться, что же водит «мистер-серые-ботинки». Если это обувь от Dolcis и носится с белыми носками, ее владелец, скорее всего, продавец фотокопировальной техники и ездит на Vauxhall Astra. Если обувь по бокам имеет вырезы, отделана кисточками и носится с шелковыми серыми носочками, то это футболист и ездит он на Toyota Supra.

Девушка футболиста, фотомодель Дениза, передвигается на Escort Cabriolet. Откуда я это знаю? Потому что каблуки ее красных туфель острые, как сосульки. А если у нее на ноге браслет, то это значит, что у нее вообще нет машины. Ее возит Гари на своей Astra. Это просто-таки закон. Из него же вытекает, что учителя географии носят ботинки, похожие на корнуольские пирожки с начинкой. Я также знаю, что, когда мимо проходят бежевые ботинки на резиновой подошве, это значит, что мужчина идет к своему Triumph Acclaim. Не менее очевидно и то, что человек в высоких сапогах, идущий в жару в центре города, просто идиот. А это значит, что у него мотоцикл.

Самая ужасная обувь из всех ее видов — плетеные сандалии, замшевые с завязочками. Я заметил, что те, кто носит вот такие сандалии а-ля Иисус, ездят на Nissan Micra. Меня не может не беспокоить еще одно мое наблюдение: в этой же обуви являются в суд все, кого обвиняют в сексуальных домогательствах к несовершеннолетним. Но хочу вас успокоить. Каждый раз, когда я бываю в церкви, перед тем как преклонить колени, я смотрю на обувь на ногах викария. Так вот, викарии тоже ходят в этих же самых сандалиях!

Так что в следующий раз, когда полиция будет искать очередного грязного растлителя несовершеннолетних, им надо будет найти викария, ездящего на Nissan Micra. Список подозреваемых сужается до 200 тысяч.

Дорога из Модены в Лукку хороша известна английским туристам, потому что по ней можно попасть из индустриального сердца северной Италии к умиротворяющим красотам Тосканы и Умбрии. До Абетона дорога гладкая и быстрая, зато после она становится жутковато-тошнотворной. Даже в самый обычный спокойный день, и даже если вы за рулем Volvo.

А уж в день не такой спокойный там вообще невозможно ездить. Дело в том, что дорога эта используется для тестирования Ferrari, Lamborghini и, чуть реже, Bugatti на скорости 200 миль в час.

Эти машины, конечно, тестируются и на специальных треках, но ни один трек не заменит реальную дорогу в реальном мире. Пока вы не совершите слепой обгон Volvo с английскими номерами, вы никогда не узнаете, что такое совершить слепой обгон Volvo с английскими номерами.

Все местные в курсе, что в любую секунду в зеркале заднего вида может нарисоваться дышащее огнем рыло суперкара, и всегда готовы притормозить у обочины и пропустить его вперед. Но чужаки такой привычки не имеют. И водители-испытатели тоже не могут разобраться, кто есть кто, пока не подъедут достаточно близко, чтобы различить номер. А это на скорости 150 миль в час очень-очень близко.