Читать онлайн «Судьба цивилизации. Путь Разума». Страница 17

5.2. Термин "sustainable development"

Итак, надвигающаяся опасность глобального экологического кризиса стала очевидной еще в начале 70-х годов. Скорее даже не кризиса, а неизбежного общепланетарного неблагополучия. Но сильным мира сего потребовалось еще целых два десятилетия, чтобы осознать, что речь идет не о досужих вымыслах ученых мужей, а о некотором природном процессе, грозящем не благополучию отдельных стран, а обществу в целом. И самое главное в том, что именно политикам предстоит принять определенные решения, от которых будет зависеть судьба цивилизации. И что политики в еще большей степени, чем ученые, несут ответственность за будущность общепланетарного сообщества.

Вряд ли сегодня планетарное сообщество способно принять какие-либо кардинальные решения. Более того, на современном этапе гражданское общество, а следовательно и политики, еще просто не доросли до них.

Может быть, время для таких решений еще не настало? Тем не менее уже сегодня должны быть - необходимо должны быть - широко опубликованы некоторые, достаточно общие, но в целом полезные декларации, фиксирующие неблагополучие и обращающие внимание мировой общественности на необходимость поиска коллективных действий и общепланетарной стратегии развития. И очень важно, чтобы такие призывы прозвучали из уст ведущих политиков, а не ученых. И такой форум политиков, посвященный глобальным экологическим проблемам, однажды состоялся!

В 1992 году в Рио-де-Жанейро на уровне глав правительств был созван Международный экологический конгресс.

Его созыв знаменателен сам по себе. Это был важный шаг к общему пересмотру основ нашей цивилизации, к рождению будущей общепланетарной стратегии развития. И его ожидала вся научная общественность, все те, кто занимался энвайроментальными проблемами.

Такой конгресс, по мнению автора, был не только необходим, но и уже основательно запоздал. Однако конгресс не оправдал ожиданий ученых: он не смог подняться на достаточно высокий научный уровень. И, что еще более важно, он не рискнул взглянуть правде в глаза: представления современных политиков еще оказались скованными традиционными трафаретами. Отказаться от них не позволили сделать и чисто меркантильные и политические интересы представителей наиболее развитых стран, прежде всего США, главного ресурсопотребителя и загрязнителя планеты, страны, для которой изменение современных цивилизационных парадигм было бы особенно тяжелым.

Вместо этого был продекларирован принцип “sustainable development”, утверждающий недопустимость неограниченного и бесконтрольного использования ресурсов и загрязнения биосферы, что само по себе, конечно, следует приветствовать! Но ограничиться только подобной декларацией в современных условиях крайне недостаточно и опасно! Подобное завершение конгресса было проигрышным еще по одной причине: принцип “sustainable development” был подан в такой форме, что мировая общественность, если судить по многочисленным публикациям, восприняла задачу реализации этого принципа в качестве некоторой абсолютной панацеи - родилось представление о том, что человечество уже располагает рецептом преодоления экологического кризиса и ему известен выход на траекторию благополучного развития. И уровень эмоциональной напряженности общества, связанный с ухудшением экологической обстановки, заметно снизился. Что уже само по себе нежелательно.

Выражение “sustainable development” труднопереводимо на русский язык. Я бы его перевел как развитие, допустимое или согласованное с состоянием Природы и ее законами. Во всяком случае, его авторы (международная комиссия под руководством мадам Брутланд) имели в виду, как мне представляется, именно этот смысл. У нас в России его перевели как “устойчивое развитие”. Более того, появилась даже государственная концепция устойчивого развития. Такой перевод термина “sustainable development” мне представляется неким лингвистическим нонсенсом, ибо устойчивого развития просто не может быть - если есть развитие, то стабильности уже нет! Кроме того, произносить его без комментариев просто опасно: это может породить необоснованные иллюзии, что и произошло.

Несмотря на все сказанное, термин “устойчивое развитие” вошел не просто в обиход, но и в государственные документы. Я думаю, что сейчас уже нецелесообразно отказываться от словосочетания “устойчивое развитие” - к нему уже привыкли. Но самому термину следует придать смысл, отвечающий научному содержанию проблемы и реальным потребностям общества. И вернуться к его изначальному смыслу.

Замечу, что сам исходный термин “sustainable development” нуждается в комментариях. Несколько десятков лет тому назад у специалистов, занимающихся проблемами развития экосистем, появился термин “sustainability”, относящийся к развитию популяции, жизнедеятельность которой проходит в той или иной конкретной экосистеме (экологической нише). Он означал, что развитие популяции должно происходить так, чтобы не разрушить целостность вмещающей экосистемы, жизнедеятельность которой, в свою очередь, не угнетает функционирование изучаемой популяции. Примером нарушения условий sustainability является появление в экосистеме вида-монополиста. Это явление неизбежно ведет к деградации вмещающей экологической ниши и как следствие - к деградации самого вида.

Уже позднее комиссией, которую возглавляла тогдашний премьер-министр Норвегии г-жа Брутланд, был предложен термин “sustainable development”. Вероятно, по аналогии с биологическим термином.

Я думаю, что этот термин, а тем более его русский перевод как “устойчивое развитие” возник у политиков, в виде своеобразного компромисса между научным пониманием современной реальности и стремлением политических лидеров предложить перспективы более оптимистические, чем они представляются ученым, но зато более удобные для большого бизнеса. И необходимые тем, кто реально правит миром и для кого смертельно опасны любые планетарные нестабильности. Я уж не говорю о кардинальных перестройках! Особенно социального порядка.

Поэтому на заседании Высшего экологического совета Российской Федерации, а затем и на специальных слушаниях в Думе, состоявшихся 1 июня 1995 года и посвященных проблемам устойчивого развития, я выступил с публичной критикой государственной концепции устойчивого развития и предложил свое толкование этого термина, некоторые фрагменты которого и будут даны ниже.

По существу, мое понимание этой проблемы уже изложено в предыдущих главах и является следствием логики развития природного явления, которое называется “становлением человечества”, или антропогенезом. Реализацию принципа “sustainable development” я предлагаю рассматривать как некоторый предварительный этап выработки стратегии, обеспечивающей возможность сохранения человечества. Если угодно, как некоторый тайм-аут на то время, пока человечество сможет сформировать программу достаточно кардинальных изменений планетарного образа существования и обеспечить общее согласие по этому вопросу.

Но необходимо четко представлять, что этот принцип не является “путевкой в жизнь”.

Для того, чтобы вложить в термин “устойчивое развитие” смысл, отвечающий современным потребностям человечества, надо представить себе перспективу взаимоотношений Природы и общества, очищенную от любых иллюзий как сверхоптимизма, высказываемого апологетами рыночной экономики, так и необоснованного алармизма, лишающего человека энергии и стремления к поиску. Не менее важно понять, к чему имеет смысл стремиться! Избегать иллюзий и оценить возможности человечества реализовать желаемые цели (которые еще предстоит сформулировать). Это важнейший и необходимейший предмет дискуссий. Цели нельзя придумать: это синтез стремлений людей и знаний о реальных возможностях. Может быть, следует сказать иначе: цели - это стремления и чаяния людей, пропущенные сквозь критицизм научной мысли. Но все это нам еще предстоит осознать.

О возможных путях развития планетарного общества, о желаемом будущем сегодня высказано уже много разных суждений, носящих, как правило, утопический характер. Среди них есть две крайние точки зрения, требующие комментария. Согласно одной, перспектива человечества - его автотрофность, т.е. независимость от Природы, на основе искусственного кругооборота веществ и создаваемой человеком второй природы. В России эту точку зрения активно пропагандировал К.Э. Циолковский, ею интересовался и В.И. Вернадский, хотя говорил о ней гораздо осторожнее. И особенно много ею занимались те, кто думал о путешествиях в космосе и жизни на других планетах. Ею продолжают заниматься и сегодня. Например в Аризоне, где сооружена “искусственная биосфера” и проводятся весьма важные эксперименты. Занимаются идеей автотрофности и в Красноярске, в институте биофизики, хотя из-за общего кризиса российской экономики эти дорогостоящие исследования постепенно сворачиваются.