Читать онлайн «Жажда жить». Страница 64

Конни. Если хочешь совет от старой девы, то не пытайся выяснить, что ему известно. Если он только догадывается или ты думаешь, что догадывается, то самое лучшее — подождать, пока он сам скажет, что ему известно. Не следует выглядеть неверной виноватой женой, вымаливающей прощение. Надо сохранять достоинство, иначе потеряешь его. Надо бороться, Грейс. Если ты признаешься, что у тебя был роман с Роджером Бэнноном, — все, сражение проиграно. Придется капитулировать на его условиях. И еще. Если во всем признаваться, то нельзя забывать, что и у него есть гордость и он должен держать марку. Если только ты не до конца уверена, что ему известно все, надо ждать, пока заговорит первым. Выясни, сколько он тоже знает, и если много, можешь признать свою ошибку, только не унижайся. Говори, да, было дело, извини, если причинила тебе боль, но люблю я тебя, и только тебя, и… знаю! Скажешь Сидни: если хочешь развода, пожалуйста, только давай подождем год, чтобы дело не выглядело так, что ты разводишься со мной из-за такого ничтожества, как Роджер Бэннон.

Грейс. Он не ничтожество, иначе ничего бы не было.

Конни. Не надо защищать его в моих глазах. Это просто жеребец, который подвернулся, когда у тебя началась течка, если уж говорить начистоту.

Грейс. Так думаешь, что Сидни согласится ждать год, а потом… расхочет разводиться?

Конни. Думаю, что Сидни будет у тебя в постели гораздо раньше, чем через год. Но еще раз предупреждаю, Грейс, не проявляй инициативы. Дай ему самому начать разговор на эту тему. А теперь надо решить, как бы нам приструнить мистера Бэннона.

Грейс. Как это «приструнить»? Ты что, знакома с ним?

Конни. Встречались. С ним трудно не встретиться. Всюду без масла пролезет… Я так понимаю, ты порвала с ним.

Грейс. Да. Какое-то время мы совсем не видимся.

Конни. И не хочется?

Грейс. Увидеться?

Конни. Да.

Грейс. Стыдно сказать, но да, в каком-то смысле хочется.

Конни. Ясно. А собираешься?

Грейс. Нет. Нет, вряд ли.

Конни. Грейс, надо решать. Тебе нельзя с ним больше видеться. Тебе нельзя иметь любовника. Ты Грейс Колдуэлл. Другие пусть гуляют, никто и глазом не моргнет, но эта история вышла наружу только потому, что ты — это ты.

Грейс. И насколько же она вышла наружу?

Конни. Сплетен масса. Я хочу сказать, многие расспрашивают друг друга, правда ли это. Что же до фактов, то лично я слышала, что ты провела ночь с Бэнноном на ферме Майлза Бринкерхоффа и кто-то видел, как тебя провожал оттуда то ли сторож, то ли плотник.

Грейс. Почему же мне не сказала?

Конни. Да ты бы наверняка стала все отрицать.

Грейс. Пожалуй. Но в любом случае это неправда. Ночь я с ним не проводила. Знать бы, не эта ли версия дошла до Сидни. Если так, то я могу все отрицать.

Конни. Еще говорят, будто вас застали вдвоем в одной из комнат Арсенала в интересном виде. Голыми.

Грейс. И это не так. Я скажу тебе правду. Первый раз это было в машине. Потом мы встречались у Майлза Бринкерхоффа.

Конни. Часто?

Грейс. Шесть или семь раз. Ну да, это был роман. В полном смысле. И если Роджер начнет расхаживать по городу и говорить, что поимел меня, то, черт бы его побрал, это будет правда.

Конни. В таком случае надо придумать, как заткнуть ему рот. Может, мне стоит обратиться к Хэму?

Грейс. К Хэму Шофшталю? Да он, если узнает, разговаривать со мной перестанет.

Конни. Откуда такая уверенность? Хэм совсем не такой, как о нем думают. Холодный и черствый. Он может быть очень добрым, очень участливым.

Грейс. Это так, но не хотелось бы, чтобы он… Ну, не знаю.

Конни. Я и слова ему не скажу, пока ты все как следует не обдумаешь, но имей в виду, Хэм — начальник Бэннона в гвардии, так что он всегда может прижать его к ногтю. Да и в бизнесе сделать так, что Бэннону придется несладко.

Грейс. Бэннон делает деньги на раз-два.

Конни. Да, на войне он наживается, это верно. Но такие люди не знают, что делать с заработанным, и, поверь мне, Грейс, в финансовых делах Бэннон — ребенок в сравнении с моим братом Хэмом. Хэм до последнего доллара знает, сколько у кого в этом городе денег. Стоит мне сказать ему: «Слушай, Хэм, мне кажется, этот малый, как его, Роджер Бэннон, что-то стал нос задирать», — этого будет довольно. Хэм поймет, что я имею в виду.

Грейс. И что же он сделает?

Конни. Не знаю, но что бы ни сделал, это будет правильно.

Грейс. О, Конни, как бы мне хотелось рассказать тебе все, все-все, до конца.

Конни. Хорошо, что ты этого не сделала, дорогая. Тебе надо обо всем забыть. Что было, то прошло, а теперь будь хорошей девочкой, идет?

Грейс. Постараюсь.

Конни. Только не надо целовать меня, Грейс, мне это не нравится.

Грейс. А мне нравится. Ты моя лучшая подруга, а я тебя бог знает сколько не целовала.

Конни. Перестань, говорю. Оставь меня в покое.

Грейс. Ты меня считаешь дурной женщиной. В этом все дело?

Конни. Вовсе нет. Просто не нравится. Детские игры какие-то.

Грейс. Пусть так, но по крайней мере от этого никому не плохо.

Конни. Правда? Ладно, мне пора.

На следующий день разговор имел продолжение дома у Конни.

Конни. Ну, как там подготовка к параду?

Грейс. Полным ходом, ничего похожего в графстве не было. Сегодня я говорила с губернатором, он собирается почтить нас своим присутствием.

Конни. A-а, этот жирдяй.

Грейс. И его очаровательная женушка тоже будет. Из этого следует, что до политиков слухи о моем падении не дошли.

Конни. Может быть. Вряд ли миссис Дункельбергер знает в лицо больше двух жителей Форт-Пенна, и вряд ли больше, чем двое, знают ее.

Грейс. Пожалуй. А как там в Красном Кресте?

Конни. Да как обычно. Честно говоря, Грейс, лучше бы тебе быть там, чем заниматься этим грандиозным праздником у себя на ферме.

Грейс. Почему?

Конни. Потому что тогда, если бы ты каждый день там появлялась, о тебе бы меньше сплетничали. Естественно, когда я рядом, дамы не так язычки распускают, но уши-то у меня есть. Противно, честно говоря. И если бы ты была поблизости, они бы приумолкли.

Грейс. Ну, сплетни пошли как раз, когда я начала подготовку к фестивалю. Плохо, конечно. То есть плохо, что меня там нет, но тут уж ничего не поделаешь. А сегодня разговоры были?

Конни. Были. Не знаю, о чем именно, но когда я появилась, дамы за одним из столов разом умолкли, а это значит, что речь шла либо о тебе, либо обо мне.

Грейс. И кто же болтает?

Конни. Все.

Грейс. Мои подруги?

Конни. Естественно. Они ведь между собой сплетничают. Что с того, что вы знакомы всю жизнь? Разве из этого следует, что девушки будут держать рот на замке, если такая история случится?

Грейс. Наверное, нет. Если бы я узнала, что кто-нибудь вроде Мэри Уолл трахается с Эмлином Дитриком, с удовольствием бы посплетничала.

Конни. Что за ужасное слово.

Грейс. Да ну? Хочешь еще что-нибудь услышать? А то я много слов знаю.

Конни. Знаю. Я тоже знаю, но уже сколько лет не слышала их от тебя, с тех самых пор, как мы узнали, что это значит.

Грейс. Да? Ну а я не прочь загнуть и даже целый залп выдать, особенно когда думаю о своих никому не нужных засохших подружках.

Конни. Надо полагать, и я вхожу в их число?

Грейс. Ничего подобного, если бы я так думала, вообще не заговорила на эту тему. Я знаю, что ты совсем не девственница…

Конни. Ничего ты не знаешь.

Грейс. Точно, точно, в какой-то момент с кем-то ты перешла положенную границу, пусть даже и не сказала мне ни слова. Думаю, что во время своих поездок в Нью-Йорк и Филадельфию ты неплохо развлекаешься. И ничуть бы не удивилась бы, если б узнала, что все эти годы ты водишь шуры-муры с Полом Райхельдерфером.

Конни. Пол Райхельдерфер! Да такой громила раздавить может.

Грейс. Не надо корчить из себя недотрогу, Конни. Давить тебя нужды нет.

Конни. Ой.

Грейс. Вот-вот, ой. Ладно, зашла-то я вот зачем. Я думала о нашем вчерашнем разговоре, то есть чтобы Хэм поговорил с моим согрешником.

Конни. Не надо ерничать, Грейс. Дело серьезное.