Читать онлайн «Талантливый мистер Рипли». Страница 41

Том поужинал не спеша и с удовольствием, заказал напоследок кофе-эспрессо и выкурил пару сигарет, перелистывая свой путеводитель по Северной Италии. И появились другие соображения. Например, почему это он разглядел такую маленькую заметку? Ведь она была только в одной газете. Нет, являться в полицию рано. Надо подождать, пока не попадутся две или три подобные заметки или одна большая статья, которая, естественно, могла бы привлечь его внимание. Очевидно, такая статья появится в ближайшее время. Пройдет еще несколько дней, Дикки Гринлиф так и не отыщется, и тогда возникнет подозрение, что он скрывается потому, что убил Фредди Майлза, а возможно, и Тома Рипли тоже. Мардж, вероятно, сказала им, что говорила с Томом Рипли, но воочию полиция его пока еще не видела. Он листал справочник, водил глазами по строкам бесцветной прозы и статистических данных, а сам в это время думал, думал.

Он думал о Мардж, которая сейчас, вероятно, продает свои дом в Монджибелло и пакует вещи для отправки в Америку. Она прочтет в газетах об исчезновении Дикки и будет считать, что в этом виноват он. Том. Напишет отцу Дикки, утверждая, как минимум, что Том Рипли очень дурно влияет на Дикки. Мистер Гринлиф, вероятно, сам приедет в Европу.

Как хорошо было бы явиться в полицию в обличье Тома Рипли и успокоить их на этот счет, а потом явиться в обличье целого и невредимого Дикки Гринлифа и прояснить также и эту маленькую загадку!

Он подумал, что надо играть Тома Рипли еще лучше, путь даже переигрывать. Еще больше сутулиться, еще больше стесняться. Быть может, даже завести очки в роговой оправе и поджимать губы с еще более унылым видом, дабы подчеркнуть контраст с постоянным оживлением Дикки. Ведь вполне возможно, что он нарвется на кого-либо из полицейских, видевших его прежде в облике Дикки Гринлифа. Как бишь его, того полицейского в Риме, звали? Ровассини, что ли? Надо снова прополоскать волосы в крепком растворе хны, чтобы они стали даже темнее своего естественного цвета.

Он в третий раз просмотрел все газеты в поисках сообщений, связанных с убийством Майлза, но так ничего и не нашел.

На следующее утро в самой главной газете появился подробный отчет, где лишь в коротеньком абзаце говорилось о розыске Тома Рипли, зато смело утверждалось, что Дикки Гринлиф “дал повод для подозрения в соучастии” в убийстве Майлза и если он не явится в полицию, чтобы спять с себя подозрение, это будет расценено как попытка ускользнуть от “неприятностей”. В газете упоминалось также о подложных чеках. Дескать, последним сообщением от Ричарда Гринлифа было письмо в Неаполитанский банк, официально подтверждающее подлинность его подписи на чеках. Между тем двое из трех экспертов Неаполитанского байка сошлись во мнении, что январский и февральский чеки синьора Гринлифа были подложными; такова же точка зрения американского банка синьора Гринлифа, приславшего в Неаполь фотокопии его подписи. Статья заканчивалась в несколько игривом тоне: “Может ли человек подделать собственную подпись? Или состоятельный американец выгораживает кого-либо из своих друзей?”

А пошли они все к черту! Дикки и сам расписывался по-разному: когда он однажды в Монджибелло расписался в присутствии Тома, подпись была одна, а на страховом полисе, который Том нашел среди бумаг Дикки, совсем другая. Пусть выкопают все бумаги, которые он подписал за последние три месяца, и посмотрим, что это им даст! Они явно не заметили, что подпись на его письмах из Палермо тоже была подделана.

Единственное, что его действительно интересовало, – это не нашла ли полиция каких-либо улик, изобличающих Дикки как убийцу Фредди Майлза. Да и это едва ли по-настоящему интересовало, ибо не касалось его лично. В газетном киоске на Пьяцца Сан-Марко он купил “Оджи” и “Эпоку”, богато иллюстрированные фотографиями малоформатные еженедельники. Они печатали всякую всячину, был бы “жареный факт”. Но в них о розыске Дикки Гринлифа ничего не было. Возможно, что-либо появится на следующей неделе. Однако фотографии Тома у них все равно не будет. Мардж в Монджибелло фотографировала Дикки, но Тома не снимала никогда.

Бесцельно слоняясь в это утро по городу, в лавке, где продавали игрушки и всякую ерунду для розыгрышей, Том купил очки в такой, как хотел, оправе с простыми стеклами. Зашел в собор Святого Марка и тщательно осмотрел его изнутри, хотя и ничего не видя. Виноваты в этом были не очки. Он думал о том, что теперь пора объявиться, и немедленно. Что бы ни случилось, по чем дольше он откладывает, тем хуже для него все обернется. Выйдя из собора, Том с несчастным видом спросил у полицейского, как пройти в ближайший участок. Ои и чувствовал себя несчастным. Страха не было, но необходимость объявиться в качестве Томаса Феликса Рипли он считал одним из величайших несчастий в своей жизни.

– Так, значит, вы Томас Рипли? – спросил капитан полиции, выказывая не больше интереса, чем если бы Том был вдруг нашедшейся пропавшей собакой. – Могу я взглянуть на ваш паспорт?

Том подал ему паспорт.

– Не знаю, из-за чего весь этот переполох. Но когда я прочитал в газетах, что меня считают пропавшим без вести… – Все это, в точности как он и предполагал, оказалось до смерти скучным. Полицейские с непроницаемыми лицами стояли вокруг и пялились на него. – Что вы теперь предпримете? – спросил он капитана.

– Позвоню в Рим, – невозмутимо ответил тот, снимая трубку.

Подождав несколько минут, пока освободится линия, капитан бесстрастно сообщил кому-то на другом конце провода, что этот американец, Томас Рипли, находится в Венеции. После нескольких отрывочных реплик полицейский сказал Тому:

– Они хотели бы повидать вас. Вы сможете сегодня выехать в Рим?

Том нахмурил брови:

– Я не собираюсь в Рим.

– Я скажу им, – коротко ответил полицейский и снова заговорил в трубку.

Теперь он договаривался, чтобы полицейские из Рима приехали сюда. Том еще раз оцепил привилегированность положения американского гражданина.

– В какой гостинице вы остановились?

– В “Констанце”.

Полицейский передал эту информацию в Рим. Потом повесил трубку и сообщил Тому, что его коллега из Рима прибудет в Венецию поговорить с ним сегодня вечером после восьми.

– Спасибо, – сказал Том, поворачиваясь спиной к унылой фигуре полицейского, заполнявшего какой-то бланк. Весь этот маленький спектакль был нестерпимо скучен.

Остаток дня Том провел в своей комнате, спокойно размышляя, читая и внося дальнейшие мелкие изменения в свою внешность. Вполне возможно, что к нему пришлют того же самого полицейского, который говорил с ним в Риме, лейтенанта Ровассини, или как бишь там его. Том подкрасил брови свинцовым карандашом. Целый день валялся в своем коричневом твидовом костюме и даже оторвал пуговицу от пиджака. Дикки был аккуратистом, а Том, в противоположность ему, будет демонстративно неряшливым. Он не стал есть ленч. Есть вообще-то и не хотелось, к тому же он худел, сбрасывая тот килограмм, который набрал, дабы войти в роль Дикки Гринлифа. Теперь он станет еще худее, чем когда-либо раньше был Том Рипли. В его собственном паспорте значился вес шестьдесят два килограмма. Дикки весил шестьдесят семь, а роста они были одного – метр восемьдесят семь.

В половине десятого вечера зазвонил телефон, и Тому сообщили, что лейтенант Роверини ждет его в вестибюле.

– Будьте добры, попросите его подняться.

Том подошел к креслу, в котором намеревался сидеть, разговаривая с Роверини, и отодвинул его подальше от круга, освещенного торшером. Комнате придал вид, будто последние несколько часов он читал и. вообще убивал время: горели торшер и маленькая настольная лампа, покрывало на кровати было смято, несколько книг лежали раскрытыми переплетом вверх, на письменном столе – начатое письмо к тете Дотти.

Лейтенант постучал в дверь.

Том неторопливо открыл.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер. Лейтенант Роверини из римской полиции.

На простодушном улыбающемся лице лейтенанта не выразилось ни удивления, ни подозрительности. Вслед за ним молча вошел другой полицейский, молодой, высокого роста. Вовсе не другой, понял вдруг Том, а тот же самый. Он сопровождал лейтенанта, когда Том впервые встретился с ним в своей квартире в Риме. Лейтенант сел в кресло, предложенное Томом, свет падал прямо на него.

– Вы приятель синьора Ричарда Гринлифа? – спросил он.

– Да.

Том опустился в другое кресло, сгорбился в нем, опираясь на подлокотники.

– Когда и где вы видели его в последний раз?

– Мы ненадолго встретились в Риме как раз перед тем, как он поехал на Сицилию.

– А получали ли вы от него известия, когда он был на Сицилии?

Лейтенант все записывал в блокнот, который достал из коричневого портфеля.

– Нет, не получал.

– Так-так, – сказал лейтенант. Он больше смотрел на свои бумаги, чем на Тома. Наконец поднял глаза, в них был дружеский интерес. – Когда были в Риме, вы не знали, что полиция хочет встретиться с вами?