Читать онлайн «Теория социальных систем. Том 1. Теория организации социальных систем». Страница 4

Соединение комплексов, при котором происходит их организационный кризис, т. е. разрыв тектологической границы между ними и возникновение какой-то качественно новой системы, осуществляется непосредственно или через посредство «связки» («ингрессии»). Системы ингрессивны, если они состоят из комплексов, объединенных связкой. Наряду с соединением комплексов происходит и разделение, «распадение» конъюгированной системы, образование новых отдельностей, новых «границ», т. е. дезингрессия. Это также организационный кризис системы, только другого типа. «Все кризисы, наблюдаемые в жизни и природе, все «перевороты», «революции», «катастрофы» и пр. принадлежат этим двум типам. Например, революция в обществе, обычно представляет собой разрыв социальных границ между разными классами, кипение воды – разрыв границы между жидкостью и атмосферой, размножение живой клетки – образование жизненных границ между ее частями, приобретающими самостоятельность.

Помимо формирующего механизма «Тектология» А. А. Богданова[10] располагает и механизмом регулирующим, основа которого – подбор наилучшего сочетания элементов. Таким образом, модель организационного устройства мира, по мнению А. А. Богданова, носит универсальный характер и применяется к познанию безграничного диапазона процессов и явлений, происходящих как в природе, так и в обществе, без учета их внутреннего содержания. Анализ организации А. А. Богданов связывал с ее социально-экономической стороной, определяемой производственными отношениями. В его представлении экономическая жизнь целиком детерминирована техникой. В своей 3-х разрядной организационной схеме (организация вещей – техника, организация людей – экономика, организация идей – организация опыта) А. А. Богданов придает приоритет первому ряду – технике. В зависимости от технических отношений человека к природе формируются производственные отношения, в зависимости от тех и других – идеи, нормы, идеология. Следовательно, первичный фактор – техника, ею определяются – экономика и дальше – идеология».

А. А. Богданов убежден, что из принципов организации вещей можно заранее вывести по существу такие же принципы организации людей. Человек не выдумывает своих организационных методов, они имеют свою основу в организационных закономерностях природы и являются для человека так или иначе вынужденными. Это основное положение тектологии А. А. Богданова. Он считал, что его «Тектология» должна занять особое место среди всех других наук, стать их общей методологической основой, заменив философию.

А. А. Богданов высказал идею изоморфизма различных организационных структур, на которой базируются как кибернетический анализ, так и общая теория систем Л. фон Берталанфи. Целый ряд понятий, разработанных в тектологии («цепная связь», «закон наименьших», «принцип минимума») оказывается верным с кибернетической точки зрения. Наконец, А. А. Богданов не только предвосхищает одну из основных идей кибернетики – идею обратной связи (в его терминологии – бирегулятора), но и иллюстрирует ее теми же примерами, что и автор теории разнообразия У. Эшби.

Укрепление «слабейших точек» соответствует и другому тектологическому правилу – пропорциональности между элементами единой системы. По существу А. А. Богданов сформулировал один из основных законов организации – закон композиции-пропорциональности.

А. А. Богданов уделял большое внимание проблемам системной целостности общества и его отдельных подсистем. Он утверждал, что:

1. Общество как организованное целое есть сумма (?) человеческих активностей (деятельности), развертывающихся в природной среде;

2. Каждая отрасль народного хозяйства, предприятие, работник как часть организационной системы выполняет в ней и для нее свою определенную функцию.

Эти два исходных тезиса лежат в основе динамического равновесия и развития экономики как всякой организационной системы [10. Кн. 1. С. 285–291]. Рассматривая такие системы А. А. Богданов указывает, с одной стороны, на «организмичность» политических систем, организационных структур, их отдельных звеньев и т. д., наличие у них собственных интересов (в сохранении и укреплении своей стабильности, своего места в общественном разделении труда, положения влияния, власти и т. п. – закон самосохранения) и средств для их реализации, в чем выражается консервативное начало структуры. С другой стороны, структуре присущи лабильность, изменчивость, способность к развитию, выражающие функциональную сторону организации. Рассматривая централизованные («слитные») и децентрализованные («четочные») структуры применительно к социальным системам А. А. Богданов четко указывал, что эффективность той или другой структуры определяется прежде всего внешними условиями среды («при положительном или отрицательном организационном подборе» внешних обстоятельств). Методологически показал условия «разрывов» целостности систем. С этим тесно связана и проблема равновесия (соответствия, пропорциональности) между элементами организации как системы. Различая уравновешенные и неуравновешенные системы А. А. Богданов предусматривает возможности перехода их из одного состояния в другое. Он рассматривает равновесное состояние системы не как раз и навсегда данное, а как динамическое равновесие. Система, находящаяся в равновесии, в процессе развития постепенно утрачивает это качество и переживает это состояние как «кризис», а, преодолевая его, приходит к новому равновесию на новом уровне своего развития. Этот принцип подвижного равновесия и ныне сохраняет свое значение. Идет ли речь и создании или ликвидации, о слиянии или разделении, укрупнении или разукрупнении различных структурных единиц от одного человека, предприятия и т. п. до сложных организованных систем огромного размера (отраслей экономики, ведомств, территориальных единиц, государств и т. п.), все эти процессы в наиболее обобщенной и абстрактной форме описаны А. А. Богдановым в предложенных им терминах «конъюгации», ингрессии, дезингресии, дегрессии, эгрессии и т. п.

Рассматривая экономические социальные системы, А. А. Богданов особо выделяет вопросы системных расхождений, противоречий и их преодоления. Вследствие того, что даже социалистическое («коллективистское») общество – это «высокодифференцированная система, между его частями и разными сторонами должны возникать все новые и новые расхождения» [10. Кн. 2. С. 78]. Дифференциация, богатство внутренних связей системы выражают уровень ее развития (закон информированности-упорядоченности). Одновременно целостность системы требует гармонизации во взаимодействии ее элементов, их взаимодополнения, что обеспечивается развитием соответствующих связей («дополнительных соотношений») между расходящимися частями. Таким образом возрастание различий между элементами системы ведет ко все более устойчивым структурным соотношениям внутри нее [10. Кн. 2. С. 17]. «Системное расхождение заключает в себе тенденцию развития, направленную к дополнительным связям» [Там же. С. 27]. Одновременно системное расхождение заключает в себе и другую тенденцию, развивающую определенные условия неустойчивости – обострение системных противоречий. Противоречия эти на известном уровне их развития способны перевешивать значение дополнительных связей. Любая система путем дифференциации элементов развивается прогрессивно до известного предела, когда части целого становятся слишком различны в своей организации. [10. Кн. 2. С. 31]. На этой стадии дезорганизующий момент – следствие накопившихся системных противоречий – перевешивает силу дополнительных связей между частями и ведет к разрыву этих связей – дезингрессиям, к общему крушению организационной формы целого. «Результатом должно явиться или преобразование структуры, или простой распад» [10. Кн. 2. С. 34]. Капиталистическое производство с его стихийностью неспособно устранить «практические дезингрессии». Поэтому антагонистический характер противоречий между наемным трудом и капиталом приводит к кризисной форме их разрешения.

«Все содержание жизни человечества Ф. Энгельс выражал формулой: производство людей, производство вещей, производство идей. «В термине «производство» скрыто понятие организующего действия. И мы сделаем формулу точнее: организация внешних сил природы, организация человеческих сил, организация опыта. Что же оказалось? У человечества нет иной деятельности кроме организационной, нет иных задач, кроме организационных.» [10. Кн. 1. С. 71]. «Природа – великий первый организатор; сам человек – лишь одно из организованных произведений. Он – ученик природы, и пока еще очень слабый»

«Сама возможность подражания – в сущности уже достаточное доказательство того, что между стихийной организующей работой (?) природы и сознательно-планомерной – людей нет принципиального непроходимого различия. Это достаточное доказательство принципиальной однородности организационных функций человека и природы. Но еще ярче и убедительнее выступает эта основная общность там, где человек, не подражая природе, вырабатывает такие же организационные приспособления, какие потом находит и в ней познание. [10. Кн. 1. С. 75]. Вся история развития анатомии и физиологии переполнена открытиями в живом теле таких механизмов – от самых простых до самых сложных, которые раньше этого уже были самостоятельно изобретены людьми. Но вот сопоставление другого рода: социальное хозяйство у человека и у высших насекомых. О подражании между ними, конечно, не может быть и речи. Между тем и в способах производства (?) и в формах сотрудничества (?) параллелизм поражающий. Постройка сложных расчлененных жилищ у термитов и муравьев, скотоводство у муравьев, которые содержат травяных тлей в виде дойного скота, зародыши земледелия у некоторых американских видов: выпалывание травы вокруг пригодных в пищу злаков, разведение съедобных грибков внутри муравейников муравьями – листогрызами в Бразилии – факты общеизвестные. Широкое сотрудничество и сложное разделение труда (?) у социальных (?) насекомых опять-таки известны, правда, там разделение труда, главным образом «физиологическое», т. е. связанное со специальным устройством организма у разных групп – рабочих, воинов и т. п. Общий характер организации (?) муравьев – матриархально-родовой быт; при этом мать является не руководительницей работ, не властью в своей общине, а ее живой, кровной связью. Наблюдаются у муравьев даже явления, аналогичные социальным человеческим порокам, в частности, алкоголизм. Во многих муравейниках живут гости – жучки Atemeles, Lomechusa и др., за которыми хозяева ухаживают и которых содержат ради того, чтобы наслаждаться какими-то приятными для них эфирными выделениями этих жучков. Результаты получаются также аналогичные тому, что у людей: частичное, а иногда и полное вырождение целых муравейников». [10. Кн. 1. С. 76].