Читать онлайн «Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве». Страница 3

Дополнительный масштаб исследованию придает введение экономического критерия классификации координации экономической деятельности, который определяется хозяйственным положением субъектов управленческого отношения на уровнях каналов товарораспределения. Этот критерий является основополагающим для формирования антимонопольных требований к регулированию исследуемой группы отношений. По этому признаку координация экономической деятельности классифицируется на: «горизонтальную», в которой управление осуществляется хозяйствующими субъектами, находящимися на одном уровне канала товарораспределения (например, договоры о совместной деятельности, о взаимодействии), и «вертикальную», властные правомочия управления в которой распределяются по каналу товарораспределения «вертикально» (например, сельскохозяйственный производитель – переработчик – дистрибьютор – конечный оптовый потребитель (ретейлер) – конечный розничный потребитель). В соответствии с этим распределяются и антимонопольные риски такой координации экономической деятельности: для «горизонтальных» видов координации актуальны проблемы ограничений для горизонтальных соглашений, в частности запреты per se для картелей, а для «вертикальных» видов координации особое значение приобретают так называемые «вертикальные ограничения». Более того, в специальных главах работы, посвященных правовому регулированию отдельных видов координации экономической деятельности, было установлено, что практически любое «вертикальное» соглашение с точки зрения антимонопольных рисков представляет собой разновидность координации экономической деятельности. С этим связана проблема дифференцирования антимонопольного нарушения и применения последствий этого нарушения как антимонопольным органом, так и юрисдикционными инстанциями, поскольку в данном случае возникает конкуренция применения норм антимонопольного закона.

Комбинации правового и экономического критериев формируют оригинальную систему «окончательных моделей» координации экономической деятельности, которые и легли в основу структуризации предлагаемой монографии. В отдельную классификационную группу выделяется координация экономической деятельности третьим лицом. Не случайно, что именно она с точки зрения законодателя представляет потенциальную угрозу для состояния конкуренции (п. 14 ст. 4 ЗоЗК). На основании этого признака в работе отграничиваются «прямая» (непосредственная) и «косвенная» координация экономической деятельности (то есть координация, осуществляемая третьим лицом). Такая координация также имеет как договорный, так и корпоративный характер, и может осуществляться как горизонтально, так и вертикально.

Проблемы антимонопольного регулирования координации экономической деятельности тесно связаны с ее видовой квалификацией. Например, договорная горизонтальная координация экономической деятельности потенциально опасна на предмет наличия картеля; договорная вертикальная координация экономической деятельности – на предмет нарушения антимонопольных требований к «вертикальным соглашениям»; корпоративная горизонтальная координация экономической деятельности третьим лицом – на предмет наличия признаков антиконкурентной координации экономической деятельности, особенно когда такая координация может создавать барьеры для «входа на рынки», как в случае обязательного саморегулирования. Содержание антимонопольного нарушения зависит, прежде всего, от вида координации экономической деятельности, что оказывает непосредственное влияние на определение ее правовых последствий, которые могут иметь не только характер мер административной ответственности, но также (в зависимости от характера правонарушения) могут обладать и гражданско-правовым содержанием, таким как: возмещение убытков, выплата компенсации, применение последствий недействительности сделок (в частности – реституции), взыскание неосновательного обогащения и т. д.

Наиболее разработанными частями исследования являются разделы, посвященные вопросам значения аффилированности лиц в координации экономической деятельности; проблемам координации экономической деятельности путем заключения горизонтальных соглашений и договорной интеграции хозяйствующих субъектов рынков; исследованию механизмов координации экономической деятельности при саморегулировании и в группе лиц; совершенствованию моделей антимонопольного регулирования деятельности саморегулируемых организаций как вида горизонтальной корпоративной координации экономической деятельности, осуществляемой третьим лицом, и дистрибьюторских договоров как разновидности «вертикальных» соглашений. При исследовании специфики саморегулирования акцент был сделан на изучении содержания процесса управления, возникающего внутри саморегулируемой организации. В части работы, посвященной координации экономической деятельности в группе лиц, наибольшее внимание было уделено проблемам формирования правовых критериев корпоративного и иных видов контроля, на основании которых осуществляется функционирование взаимоотношений между участниками группы лиц внутри нее.

Но самой главной особенностью предлагаемой монографии является ее уникальный авторский коллектив. В ее создании приняли участие ведущие специалисты в области предпринимательского права основных юридических вузов России – Московского и Санкт-Петербургского государственных университетов, Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте

РФ, Российского университета дружбы народов, Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина, а также ведущие сотрудники Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Их участие сделало работу насыщенной, глубокой и разносторонней.

Авторский коллектив выражает надежду, что предлагаемая вниманию читателей монография «Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве» вызовет живой интерес не только в среде ученых-правоведов, но, в первую очередь, у практикующих юристов, юристов компаний, сотрудников антимонопольного органа и у представителей российского судейского корпуса.

С уважением,

ответственный редактор монографии

доктор юридических наук, профессор кафедры предпринимательского и корпоративного права юридического факультета им. М. М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

М. А. Егорова

Москва, апрель 2015 года.

В соответствии с п. 14. ст. 4 ЗоЗК[4] координация экономической деятельности представляет собой согласование действий хозяйствующих субъектов третьим лицом, не входящим в одну группу лиц ни с одним из таких хозяйствующих субъектов и не осуществляющим деятельности на товарном рынке, на котором осуществляется согласование действий хозяйствующих субъектов.

Основным недостатком данной легитимной дефиниции является ее исключительная направленность на обеспечение потребностей антимонопольного регулирования. Практически определение координации экономической деятельности, содержащееся в ЗоЗК, содержит единственный критерий, полностью соответствующий ее экономикоправовой сущности – согласование действий. Согласование действий, действительно, определяет содержание (объект) координации экономической деятельности. Однако все остальные критерии координации экономической деятельности предназначены для «обслуживания» нужд антимонопольного законодательства.

Субъектами координации экономической деятельности в соответствии с легитимной дефиницией могут являться только хозяйствующие субъекты. В соответствии с этим координация деятельности любых иных лиц, не соответствующих признакам лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, признаки которой регламентированы абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ, (хозяйствующих субъектов) не относится к разновидности координации экономической деятельности. Отчасти это вполне объяснимо тем, что лица, не ведущие предпринимательской деятельности, не могут осуществлять экономическую деятельность, поскольку содержание последней значительно шире содержания предпринимательской деятельности. В соответствии с этим деятельность непрофессиональных непредпринимателей не может угрожать состоянию конкуренции. Однако гражданскому обороту известна, например, конструкция договора простого товарищества (гл. 55 ГК РФ), которая не только большинством исследователей[5], но и судебной практикой[6] признается в качестве особой организационно-правовой формы совместной деятельности, направленной на координацию деятельности сторон договора простого товарищества. В торговом обороте действуют некоммерческие организации, координирующие действия иных некоммерческих организаций, представляющих интересы как производителей товаров (поставщиков), так и оптовых потребителей (ч. 1 ст. 12 ФЗ о ГРТД[7]), на деятельность которых также в соответствии с ч. 2 ст. 12 ФЗ о ГРТД распространяются требования антимонопольного законодательства, в частности нормы ст. 11–13 ЗоЗК. Таким образом, субъектный критерий легитимной дефиниции координации экономической деятельности, ограничивающий ее только хозяйствующими субъектами рынка, не является дифференцирующим критерием координации экономической деятельности в целом, а необходим Закону о защите конкуренции лишь для формирования правового режима последствий осуществления координации экономической деятельности на рынке в целях создания благоприятного состояния конкурентной среды.