Читать онлайн «Иллюзион». Страница 1

Внизу очень неуютно. Заброшенные туннели подземки вообще неприятное место — пыль и грязь, сырость и плесень, духота и отвратительные испарения, теснота и темнота. Последняя еще не владычествует безраздельно, но медленно наступает — тусклого света в туннелях становится все меньше по мере того, как перегорают старые лампы накаливания.

Совсем как люди — одни тихо и беззвучно погасают, медленно и постепенно расходуя отпущенный им ресурс, и растворяются в темноте красными угольками; другие взрываются, единым звонким хлопком обозначив свой уход в небытие.

Еще там полно всякого мусора. Обрывки газет и пивные банки — след проникающего всюду обывателя. Порванные телогрейки, мотки проводов и ржавые инструменты — это оставили после себя рабочие, наемные кроты мегаполиса. Дорогой хронометр на кожаном ремешке, забившийся в щель под рельсом, возможно, уронил какой-нибудь диггер, по доброй воле ставший сыном подземелий; а может, его владельцем был легендарный церэушный шпион, пробиравшийся в Кремль самым сложным и длинным путем — из спортивного интереса, не иначе.

Мало чего приличного можно найти в этих коридорах, но есть там вещица, совершенно не подходящая под категорию мусора. Необычный предмет, спрятанный в одном из подсобных помещений старой заброшенной станции — месте, не обозначенном ни на одной схеме и неизвестном большинству современных спелеологов-урбанистов. В маленькой комнате, где давно стихла дрожь от последнего прошедшего по рельсам поезда; где уже не горит ни одна лампочка, а пол покрыт толстым слоем пыли, в которой отпечатались лишь следы крысиных лапок; где вдоль стен тянутся змеиные тела силовых кабелей, резиновая шкура которых превратилась в истрескавшуюся сухую чешую, — там лежит древний ноутбук.

Старье, конечно. Его исцарапанный потертый корпус, должно быть, уже давно не матово-черный, а серый; его дисплей покрыт выгоревшими пятнами и жирными отпечатками; его клавиатура состоит из обмусоленных западающих клавиш, стертых бесчисленными прикосновениями человеческих пальцев. Но от ноутбука к ближайшему силовому «шлангу» тянется тонкий провод электропитания. И, как гласит легенда, маленький компьютер все еще подключен к сети.

Прадеды передали нам любовь к мифотворчеству — у каждого времени есть свои легенды. Современные диггеры склонны излишне романтизировать утомительные подземные экспедиции — в конце концов, никто даже не может точно указать, где находится та комната.

А если кто-то из них и впрямь нашел ноутбук, вряд ли он достаточно разбирался в компьютерной технике прошлого, чтобы, смахнув пыль с выцветшего дисплея и осторожно набрав команду в строке ввода, получить что-то большее, чем каталог с именами файлов.

Только порой бывает, что одни лишь имена способны рассказать о целой жизни, записанной в двоичном коде. Да и потом, каждое время имеет право на свою легенду.

\Ьфекшч' false

• Open file 'illusion. intro'. Data type is correct

• Video stream initializing' done

• Executing file 'illusion.intro'

Имя ему было — Игрок.

Когда он, обутый в тяжелые, крепко сидящие на ноге ботинки из пахнущей экстрактом свиного сала кожи, шагнул на мостовую Камергерского переулка, мощенную плиткой цвета зеленых поганок, то меньше всего волновало Игрока, что этим же именем пользуются тысячи людей по всему земному шару. Для него существовала лишь одна реальность, здесь и сейчас, в которой он был единственным Игроком; возможно даже, ему было приятно думать, что он не одинок и принадлежит к когорте бесстрашных воинов Омнисенса, хотя ни одного из своих собратьев он ни разу не видел — ни сквозь тонированное стекло очков, ни в прицел снайперской оптики, ни через окуляры сенсовизора.

Программная оболочка Омнисенса копировала реальное окружение с точностью художника-пейзажиста, нагружая память бесчисленными деталями: смехом и музыкой, доносящимися из ночных кафе и ресторанов; шуршанием эстетских бесед бредущих с вечернего спектакля театралов; отраженными в низком беззвездном небе огнями Охотного Ряда; вытекающим из бистро запахом горячих блинов и расстегаев с мясом; тусклым блеском полированных наверший столбиков, расставленных вдоль тротуара; цоканьем подков архаично-забавного верхового милиционера; застывшими лицами посетителей интернет-кафе, сидящих перед компьютерными мониторами. Все это было реально.

Настолько реально, что мозг отказывался признать окружающую обстановку всего лишь виртуальной декорацией.

Шаг за шагом состругивая лишок пространства с дистанции в сотню саженей, отделяющих Тверскую от Большой Дмитровки, Игрок чувствовал, как холодит руки изнанка стильного кожаного плаща (кто-то когда-то решил, что черный плащ — это круто), под которым была лишь узкая футболка с приколотым у ворота значком из светоотражающего материала. Каждый шаг Игрока был важен, каждое движение являлось деталью предстоящей игры; он стремился увидеть, услышать и почувствовать все происходящее вокруг, чтобы запомнить мельчайшие нюансы встречи.

С «горба» посередине улицы Игрок оглянулся, коротким, как фотовспышка, взглядом запечатлев низкие ростки уличных фонарей и светящиеся занавеси витрин, уходящие игрушечной аллеей к подножию титанически-мрачного офисного гиганта, что вознес штандарт огромного цифрового табло над легионом каменных великанов Большого Города, — города, который на самом деле был не сильнее самого слабого из своих обитателей. Игрок усмехнулся и пошел дальше.

Они стояли там, где кончались столики летнего кафе и начиналась зеркальная витрина фешенебельного ресторана, населенного скучающими официантами. Они — это «кустодии», стражи Омнисенса, защищающие господство властелинов виртуальной реальности от дерзких одиночек-игроков, рвущихся к самоутверждению. Блестящие от лака прически стражей вздымались, как гребни античных шлемов; им соответствовали зеркальные очки, закрывавшие лицо словно забралом, и курчавые щегольские бакенбарды, а лоснящиеся золотым позументом модные жилеты походили на бронзовые кирасы.

Измеряя долгими секундами созерцания свой последний шаг, Игрок разглядел желтые пятнышки фонарных огней в очках одного «кустодия» и зажженную сигарету в уголке рта другого, почувствовал запах табака и ментоловых пластинок, неразлучных один от другого, услышал легкий свист, с которым вырывалась струя дыма изо рта будущего противника. Услышал и остановился.

Он знал, что ему достаточно лишь оттолкнуть рифленой подошвой мягкую и упругую, как каучуковая лента, брусчатку улицы, чтобы хлынул в лицо трещащий полотном развевающейся ткани ветер, чтобы волосы потекли со лба на затылок быстрыми волнами, а футболка облепила тело, прорисовав волокна мышц и вонзившись под ключицу значком-брошкой. Один прыжок — и безостановочный полет; метры и футы в этой реальности не имели значения. Он знал и медлил.

Игрок умел взаимодействовать с миром Омнисенса, и лишь по желанию человека законы этого мира могли возобладать над волей Игрока, способной перевернуть вживленные рефлексами в мышечную память ощущения времени, скорости и пространства. Фантазия, не скованная никакими ограничениями, была абсолютным оружием здесь, а быстрая изворотливая мысль — рукой, это оружие держащей. Но Игрок, молодой и неопытный, еще не успел раскрепостить свой разум десятками испытаний и многими часами тренировок, превращающими неофита Омнисенса в изощренного бойца, который способен проходить сквозь километры каменных стен без единого движения и убивать врагов за мгновение до того, как отраженный свет успевает создать их зримый образ. Игрок был молод и привык полагаться лишь на свое тело.

Он пробежался внутренним взором по живым, делящимся, обменивающимся кислородом клеткам своего организма, создавая усилием воли запасы энергии в мышцах, обогащая кровь гемоглобином и ускоряя синапсы до миллисекундной реакции. В предстоящем бою придется использовать весь наличный боезапас — и он вынул из кармана пучок тонких игл, которые можно разогнать до сверхзвуковой скорости одним щелчком пальцев.

В другую руку легла рукоять «макарова-МК50» под малокалиберный патрон со шнековым магазином на полсотни выстрелов. Носить что-то более крупное под одеждой было тяжело, а привлекать внимание милиционеров, идя через центр города с пулеметом на плече, опасно — кто-то из стражей порядка мог оказаться «кустодием». Схватка, начатая не тогда и не там, где нужно, была равносильна поражению — с такими правилами Игрок был согласен, потому что знал, что однажды получит возможность эти правила изменить, и каждый выигранный бой приближает его к этому мгновению.

Лазер, посланный элементом активной оптики, встроенной в очки-хамелеоны, уколол дно глазного яблока зеленым лучиком, проецируя на сетчатку крестик прицела, который тут же начал ползать возле нижней границы поля зрения, сопровождая покачивание опущенного стволом в землю пистолета. Техника может помочь в бою — самую малость, остальное придется делать самому. Игрок знал, что оружие в Омнисенсе столь же эфемерно, как и декорации ночной столицы, и не рассчитывал особо на свой арсенал; но и мифические богатыри вначале ломали копья и разбивали щиты, прежде чем сойтись в рукопашном поединке.