Читать онлайн «Последний трофей Ганнибала». Страница 17

Чернь, быстрее всех понявшая, какой спектакль разыгрывается, встретила слова префекта радостным воем, хохотом и улюлюканьем. Тут же среди пролетариев [8] замелькали подозрительные личности: это уличные букмекеры принялись за работу. Горожане, до которых только сейчас дошел смысл происходящего, стали возмущаться, но в рамках приличия, дабы не привлечь к себе внимания преторианцев, могущих посчитать выражение благонамеренного несогласия началом явного неповиновения.

Итак, солдаты растворили сколоченные из жердей створки ворот и "соискатели престола", подгоняемые сзади остриями копий, очутились внутри загона. Они робко жались друг к другу и затравленно озирались по сторонам, ища место, где можно было бы укрыться от глаз беснующейся толпы, почуявшей возможность безнаказанно поиздеваться над невольными жертвами устроенного преторианцами развлечения. Но бежать им было некуда.

Видя, что "претенденты" стоят на месте, остервеневшая чернь завопила, что ее лишают обещанного представления.

— Пусть они дерутся, — неслись отовсюду крики. — Поджарьте им пятки, пощекочите их железом, подгоните их стрелами!

Солдатам тоже надоело ждать. Лучники, натянув тетивы, угрожающе наставили стрелы на кучку донельзя испуганных людей, замерших посреди загона в окружении апатичных свиней. Но даже угроза быть подстреленным не смогла вывести несчастных из ступора. Тогда сообразительный гвардеец схватил у одного торговца горшок с маслом, у другого ткань, тут же разорвав ее на куски. Пропитав куски ткани маслом, он стал наматывать их на стрелы, поджигать и бросать эти импровизированные факелы в гущу животных.

Свиньи взбесились. Дико визжа, они принялись носиться по загону, не разбирая дороги, сталкиваясь и налезая друг на друга. Возникшая кутерьма привела в чувство претендентов. Спасаясь от свиней, почтенные главы семейств с неимоверной для их комплекции прытью бросились в разные стороны, стремясь достичь спасительной ограды.

Все получилось не так, как задумывали устроители постыдного зрелища, что однако, не помешало им назвать имя нового императора.

Первым достиг забора Статилий Блез, торговец хлебом, владелец флота торговых судов и земель в Африке и Египте. Тяжело отдуваясь, он перелез через изгородь и рухнул под ноги преторианцам, весь в грязи и свином дерьме.

Поднятый на плечи солдат, он был признан победителем и торжественно провозглашен Августом Римской Империи. …"

Примечания:

[1] Они обладали несколькими ценными качествами: были молчаливы, умели хранить чужие тайны и в совершенстве владели искусством посмертного грима. Кроме того, молва приписывала им знание наук оккультных. Их считали непревзойдёнными магами и колдунами и страх, который они возбуждали в людях, служил им надёжной защитой. Говорили, что они поклоняются ослиной заднице, через которую Оракул, злой демон ада вещает им о том, что было и что будет. Рассказывали, что они, пребывая в размышлении, часами сидят перед огромным изображением срамного места поименованного животного, окуриваемые опьяняющими ум испарениями, истекающими из отверстия и так прозревают все тайны мира. Поэтому неудивительно, что Кальпурний предпочёл расстаться с ними по-хорошему.

[2] Помимо обвинений в подготовке покушения на императора, людей обвиняли в оскорблении величия. Впервые соответствующий закон был издан Корнелием Суллой и назывался Lex Cornelia.

[3] Официальное название императорского дворца, фактически представлявшего обширный комплекс построек, возведенных по приказу августов. Получил свое название от одного из холмов (Палатинского), на которых был воздвигнут Рим.

[4] После убийства Кальпурния Корнелий по примеру германских вождей окружил себя свитой телохранителей, названных им комитами-экскубиторами, т. е. спутниками-часовыми, набирая в неё отъявленных негодяев, убийц и преступников. Император предоставил экскубиторам всевозможные льготы, имея целью резко отделить их от остальной гвардии и тем вызвать к ним ненависть. Он считал, что исключительное положение, в котором находятся комиты заставит их верно служить своему господину. Когда и как среди экскубиторов возникла мысль убить Корнелия, неизвестно. Однако тот факт, что преторианцы после смерти Корнелия не предприняли никаких решительных мер против комитов заставляет думать, что телохранители сумели договориться с гвардией.

[5] Букцина. Духовой инструмент типа рога с помощью которого подавали сигналы внутри лагеря.

[6] Imperium. Полнота военной и гражданской власти римских должностных лиц и учреждений. Зримым выражением империума были специальное курульное кресло из слоновой кости и фасции или фаски. Фасции представляли собой пучок розог, перетянутых крест накрест ремнями, с воткнутыми в него топорами. Фасции носились ликторами, выполнявшими роль телохранителей, полицейских, палачей.

[7] Это предложение, как и вся речь носит явно издевательский характер. Никаких особых обычаев и законов избрания императоров не существовало. Конечно, некоторые Августы стремились к созданию династий, однако это обычно не проходило. Наиболее разумные правители подбирали преемников через усыновление достойных с их точки зрения лиц. Однако с определенного времени императоров фактически стала избирать римская армия и преторианская гвардия, что привело к многочисленным гражданским войнам, частой смене Августов, появлению самозванцев и узурпаторов, распаду государства.

[8] А, точнее, люмпен-пролетарии. В большинстве своём не имели постоянной работы. После реформы Мария составляли основную массу вербующихся в легионы людей. Нанимались носильщиками, выполняли различные строительные работы. При поздней Республике продавали свои голоса кандидатам на выборах. Государство выдавало пролетариям определенное количество хлеба, устраивало для них массовые зрелища. Одновременно с этим, для того чтобы эти траты не были столь значительными, стремилось сократить число пролетариата. Пролетарии, по своему социальному статусу были близки к самому бесправному слою Империи, рабам, поэтому они всегда принимали участие в различных бунтах и народных возмущениях.

Лист двенадцатый

…Легионы выстроились перед трибуной, специально возведенной для командующего. Германцы, по своей варварской традиции, подняли императора на щите и понесли вдоль строя. Солдаты, ударяя мечами о щиты, кричали: "Слава Марку Флавию, императору Счастливому и Непобедимому! Победа! Победа! Да здравствует император!" Около трибуны варвары осторожно опустили щит на землю. Цельс легко взбежал по ступенькам вверх и с высоты трибуны оглядел строй легионов. Потом он стал говорить:

— Недавно мы были гонимыми беглецами, не знающими, что нас ждет. Как быстро всё переменилось. Волею богов удача улыбнулась нам, судьба, дотоле жестоко насмехавшаяся над нами, явила свою милость. Дорога на Рим свободна, благодаря вашему мужеству, солдаты. Я не забуду, что вы сделали для меня. Клянусь, когда Рим откроет ворота перед нами, каждый из вас будет награжден столь щедро, что все награды прежних властителей окажутся лишь скромными подарками по сравнению с тем, что получите вы. Я обращаюсь к пленным. Всякий, кто пожелает присоединиться к моей армии, получит назад отобранное оружие и будет служить на тех же условиях, что и остальные воины. Это касается вознаграждения и установленных выплат. Остальные свободны и могут идти, куда пожелают, даже возвратиться под знамена Валерия. Их никто не будет преследовать, угрожать смертью или принуждать служить мне. Но они должны помнить о том, что если еще раз попадут в плен, то будут сразу же преданы смерти, без всяких разбирательств и отсрочек. Решайте быстрее, ибо мы вскоре выступаем.

Большинство оставшихся в живых солдат из армии Луция Бельга, не раздумывая, вступили в войско Цельса.

Похоронив павших с обеих сторон, оставив в лагере раненых под присмотром нестроевых, император устремился к Риму.

Появление под стенами Города армии, казалось бы, уже полностью уничтоженного противника, явилось полной неожиданностью для Валерия и его приверженцев, поэтому войска Марка Флавия Цельса смогли беспрепятственно войти в Рим, занимая квартал за кварталом. Организованного сопротивления никто не оказывал, но в городе тут и там вспыхивали короткие ожесточенные схватки.

Преторианская гвардия выжидала, готовясь присягнуть победителю.

Валерий отказался покинуть Палатин, предпочитая позору бегства смерть от меча, однако был насильно вывезен из Рима. Около месяца его скрывали у верных людей. Валерий неоднократно пытался совершить самоубийство, но за ним постоянно следили, но однажды ему удалось незаметно пронести к себе столовый нож, которым он и закололся. [1]