Читать онлайн «Хроника Аравии». Страница 61

Громко и зазывно звенела македонская фаланга, испытывая на прочность своим смертельным оружием спартанские ряды. Но недаром так верил в своих воинов царь Клеомен. Видя свою беспомощность перед пиками македонцев, спартанские воины смело отбросили свои щиты и стали голыми руками хватать мелькавшие перед ними острие сарис.

Поначалу это приносило спартанцем один урон, но затем несколько копий было удержано и вырвано из рук македонцев. Это позволило стоявшим за ними гоплитам поражать копьями, обезоруженных македонцев. Большие щиты сариссофоров на какое-то время защищали их, но долго это продолжаться не могло. Вскоре в передних рядах сариссофоров образовалась дыра и по фаланги пробежала легкая дрожь.

Ободренные успехом товарищей, все большее и большее число спартанцев стали применять этот маневр против врага и число прорех в македонской обороне увеличилось. Дело стало принимать скверный оборот. Царь Клеомен торжествовал в предвкушении скорой победы, но от полного разгрома воинов Кратера спас конный удар Птоломея.

Ударив по левому краю спартанского войска, катафракты быстро смяли стоявшую против них наемную кавалерию из Кротона. Не выдержав мощного удара македонского клина, они обратились в бегство, оголив левый фланг спартанцев.

Следуя своему плану, Птоломей стал прорываться к царю Клеомену, но на его пути встал спартанский резерв. Уступая противнику в численности, спартанцы не побежали. Подобно охотничьим собакам они смело набросились на македонского кабана, стараясь даже ценой собственной жизни спасти своего царя.

Отважные действия спартанцев на какое-то время остановили продвижение врага, но изменить ход сражения было не в их власти. Столкнувшись о них, катафракты стали медленно обтекать их, продолжая свое движение к центру фаланги.

Подобно огромному топору, македонцы снесли толпу жрецов стоявших с возведенными к небу руками и не сбавляя темпа врезались в незащищенные спины спартанских воинов. Как не храбры и отважны были в этот день сыны Лакедемона, но противостоять удару тяжелой кавалерии они не смогли.

Пораженные тяжелыми копьями македонских всадников, спартанцы погибали один за другим. Мужественно они отдавали свои жизни во славу родины, но их гибель не приближала предсказанную пифией победу. Вместе со своими телохранителями встретил на поле брани свою смерть и царь Клеомен. Никто из них не получил ни одного удара в спину, стойко оставаясь до конца на своем месте в строю.

Жарко они бились с врагами, устилая их телами пространство вокруг себя. Когда же последний из телохранителей пал, настала очередь и самого спартанского царя. Окруженный со всех сторон врагами он принял ужасную смерть. Два сариссофора одновременно поразили его своими пиками в спину и, поднатужившись, подняли спартанского царя над землей.

Вид истекающего кровью Клеомен воспарившего вверх над сражающимися воинами, потряс всех. Воины обоих сторон закричали от ужаса, видя предсмертные муки спартанского царя, но спартанцы не пали духом. В неистовой ярости обрушились они, на македонцев стремясь отбить у них своего царя. Ожесточенная схватка образовалась у ног висевшего в воздухе повелителя, который одним своим видом придавал силы спартанцам.

Казалось, своим примером царь вдохнет в спартанцев новые силы, и они разобьют македонцев. Но, увы, этого не случилось. Сбросив со своих копий Клеомена, сарисофоры вместе с катафрактами вскоре окончательно развалили спартанскую фалангу на части и быстро их добили.

С поля битвы ушла лишь малая часть царского войска. Лучший цвет Спарты во главе с Клеомбером остался лежать на родном поле, так и не одержав обещанной ими победы над македонцами. И в этом не было никакого обмана. Дельфийский оракул не погрешил против истины, ибо царя Клеомена не простой знатный македонец. В жилах Птоломея Лага текла царская кровь, так как он был незаконнорожденным сыном македонского царя Филиппа, отца Александра Великого.

Обратив спартанцев в бегство, Птоломей бросил на их преследование всю конницу, дабы как можно меньше беглецов пришло бы на защиту своей столицы. Катафракты и конные лучники гнали спартанцев почти до ночи, истребляя всех, до кого могли дотянуться их копья и поразить их стрелы.

Во время погони лучники вырвались далеко вперед и достигли окрестностей Спарты. Стремясь спасти своих беглецов, навстречу македонцам выступил небольшой отряд во главе со вторым спартанским царем Эвдамидом. Его богатый доспех и дорогой плащ сразу привлек внимание конных лучников, и они без колебания забросали его стрелами. Одна из них попала в прорезь царского шлема и второй правитель Лаконики пал в сражении с врагом, не успев при этом обнажить свой меч.

Из-за понесенных в битве потерь, Птоломей не сразу смог начать движение к Спарте. Прошел день, прежде чем македонское войско выступило к городу, в котором некогда родилась Елена Прекрасная и который так страстно ненавидели многие города Эллады, зав его постоянное подстрекательство к войне.

В отличие от всех городов Греции, Спарта не имела городских стен, ибо всегда считалось, что город защищают спартанские воины. Вторжение беотийцев в Лаконику и попытка Эпаминонда захватить Спарту ничего не изменило в укладе лакедемонян. Они посчитали это наглядным подтверждением своей силы и не стали возводить вокруг Спарту защитных стен.

С приходом в Лаконику македонцев ситуация полностью повторилась, но на этот раз в городе не оказалось своего Агесилая. Лишившись за один день сразу двух царей, суд геронтов не успел выбрать новых. Наследнику Клеомена Клеониму было отказано во вступлении в должность из-за его чрезмерного властолюбия и корысти, а наследника Эвдамида Архидама не было в городе. Он находился в Италии и вербовал наемников на деньги Гарпала.

Пока среди мужчин шли споры за власть, защиту города возглавила жена Архидама Лаиса.

Именно она вывела спартанцев и спартанок навстречу Птоломею, когда он подступил к переправе через Эврот. Плотной толпой встали у речного брода пожилые спартанцы и спартанки, женщины, молодые девушки и подростки, уверенно сжимали в своих руках оружие, не выказывая страха перед врагом.

Увидев подобную решительность, солдаты заколебались и встали, не решаясь первыми напасть на спартанцев. Птоломей уже начал побаиваться, что придется отступить как чья та шальная рука, выпустила в македонцев стрелу и ранила стоявшего в первых рядах Кратера. Из-за богатого доспеха спартанки приняли его за самого Александра и надеялись, что его смерть заставит македонцев отступить.

От этого выстрела невидимые путы спали с македонцев и с громкими криками они перешли холодные воды Эврота и схватились со стариками и женщинами. Как не велико было их желание отстоять свой город, но обратить вспять гипаспистов противника они не смогли. Не обращая на яростное сопротивление, македонцы рассекли толпу защитников Спарты и ворвались в город.

Немало гоплитов Птоломея пало во время схватки на узких улочках Спарты, погибли от стрел молодых охотниц или были убиты сброшенным с крыши камнем. Будь в городе больше мужчин, Лаиса смогла бы повторить подвиг Агеселая, но этого не произошло. К вечеру македонцы подавили последний очаг сопротивления, убивая всех без скидок на пол и возраст защитников Спарты.

Царица Лаиса дралась как простой воин наравне со всеми. Будучи раненой, она была взята в плен и подверглась надругательству со стороны македонских солдат. В течение нескольких часов она мужественно терпела насилие, не проронив при этом и звука, чем только приводила в исступление своих мучителей. От боли и потери крови несчастная женщина потеряла сознание, но македонцы продолжали терзать ее тело.

На следующий день ее нашли мертвой, покрытую коркой спекшейся крови и обезображенной до неузнаваемости. С большим трудом царица была опознана близким по родимому пятну на руке и по приказу Птоломея, она была с честью похоронена.

Птоломей не стал задерживаться в разоренном городе. Верный своему слову, он сразу покинул сначала Лаконику и Пелопоннес, не пытаясь наказать с Ахею и Элиду. Единственный город южной Греции, где остался македонский гарнизон, был Коринф, но поступить по-другому Птоломей не мог.

Достигнув Афин, Птоломей встретил посольство из Фокиды, которая каялась в прежних грехах и признавала над собой власть Александра. Это известие обрадовало регента. У него уже не было ни сил, ни желания воевать с мятежными греками. Он с радостью заключил мир от имени Александра и, оставив в Афинах Кратера, отправился в Пеллу, собирать новое войско. Греция получила свой большой урок, но до полного её покорения было пока еще далеко.

Недолго продержался покой в столице великой империи, после развенчания слухов о гибели великого царя Александра. Пережив одну тревожную весть, Вавилон не замедлил забурлить, едва стало известно об антимакедонском восстании в Греции.