Читать онлайн «Средневековая империя израэлитов». Страница 32

Однако мешали имперские ордена, особенно орден тамплиеров.

Первым решился посягнуть на их богатство французский король Филипп IV Красивый.

Его можно понять: он испытывал острую нужду в деньгах и с трудом сидел на троне из-за постоянных финансовых столкновений с французскими купцами, дворянами и даже простым людом. Сначала король предложил себя в качестве одного из руководителей ордена. Великий магистр Жак де Моле понял, что Филипп метит на его трон, и отказал королю. Тогда Филипп предложил перенести резиденцию Ордена с Кипра в Париж, мотивируя это якобы планами объединения госпитальеров с тамплиерами.

Тут уж Магистр не устоял: Орден госпитальеров тоже владел большими богатствами, и велико было желание их прибрать к рукам. Сохраняя на Кипре свою основную резиденцию, де Моле построил новый Тампль в Париже в виде мощного фортификационного сооружения. На всякий случай. Но фортификационные укрепления ему не помогли. Он не знал, что уже составлен и согласован с Англией, Италией, Германией, Кипром и другими странами план по одновременному аресту всех тамплиеров.

Жак де Моле — великий магистр

В начале октября якобы 1307 года во все города Франции были разосланы запечатанные приказы короля с пометкой "вскрыть 12 октября". 13 октября того же года одновременно по всей Франции были арестованы и заключены в тюрьмы около 5 тыс. тамплиеров. В других странах произошло то же самое, хотя и не сразу и не столь решительно. Блестяще задуманная полицейская операция удалась полностью.

Поскольку Филипп не мог прямо сказать, что ему нужны деньги, высшим руководителям ордена были предъявлены обвинения в ереси и святотатстве. Самым существенным стало обвинение в том, что в ордене господствовала не христианская религия, а смесь ислама и идолопоклонства. Так пишут историки папского престола.

На наш взгляд, это утверждение не выдерживает критики. В идолопоклонстве можно обвинить кого угодно, но только не иудеев и не мусульман. Такой смеси в природе быть не может! При этом следует учесть, что мусульманство стало религией в современном смысле слова не раньше 1603 года, когда султан Ахмет I впервые сделал его государственной религией Османской (бывшей Византийской) империи. Тогда же полумесяц со звездой опять-таки впервые стал мусульманским символом. Прежде он считался исключительно имперским военным знаком. Именно по этой причине некоторые европейские и русские старинные церкви до сих пор венчают шпили одновременно с крестами и полумесяцем, смущая правоверных христиан, не знающих историю религиозных символов.

Обвинение тамплиеров в поклонении исламу родилось, когда произошло размежевание прежних единобожников на различные конфессии, когда между ними началась кровопролитная борьба за сферы влияния. Вот тогда и посчитали сочинители прошлого, что быть мусульманином — значит быть преступником. Это служит еще одним доказательством того, что разгром тамплиеров произошел гораздо позже.

Скорее можно поверить другому обвинению: тамплиеры плевали на крест и попирали его ногами. Вполне серьезное предположение, если учесть, что они были единобожниками, а крест как символ родился за много веков до христианства с Иисусом Христом, ему поклонялись и язычники Египта как знаку Бога Солнца-Ра, и катары с богомилами. Тамплиеры таким способом выражали свое отношение к язычеству.

Известный английский исследователь истории средневековых рыцарских орденов Э. Брэдфорд писал:

"Истинны или ложны были обвинения, выдвинутые против храмовников, стало впоследствии объектом долгих дискуссий. Однако вопрос этот не мог быть однозначно решен, поскольку нельзя полагаться на признания, вырванные под пытками, тем более что обвинители храмовников, как было широко известно, были непосредственно заинтересованы в конфискации их земель и денег".

Впрочем, короля Филиппа ждало сильное разочарование: вся собственность храмовников, за исключением земель в Кастилье, Арагоне, Португалии и на Майорке, была передана Ордену Св. Иоанна.

Тамплиеры во Франции поголовно казнены. Их великие магистры лишились жизни на весьма примечательном месте:

"…18 марта 1314 года Жак де Моле и Жоффруа де Шарне были заживо сожжены в Париже, на Еврейском острове …"

Сожжение еретиков на кострах.

Филипп Красивый сжег их там, где в самом центре столицы жили и работали особо почитаемые и охраняемые в прежней империи финансисты и сборщики налогов, единомышленники и единоверцы тамплиеров. Настало новое время, и надо было показать прежним имперским «рабам казны», кто теперь вершит судьбы страны. Заодно прокатилась волна погромов и преследований единобожцев. Король посчитал, что если уж грабить, то всех подряд.

Судьба других имперских орденов не менее печальна, хотя их ликвидировали не так быстро и не до конца. Дело в том, что, к примеру, «Братство всадников Богородицы Тевтонской» действовало на окраинах бывшей империи, и это долгое время всех устраивало. В имперские времена братство начинало свою деятельность вполне мирно — с госпиталей и гостеприимных домов. Однако тевтоны вскоре сменили специализацию.

Они принялись осваивать земли Литвы, Польши, Заморские территории империи.

Что представляла собой Пруссия перед приходом туда тевтонов? Это была своего рода военная конфедерация 11 воинственных племен. Жмудь, литовцы, ятвяги, пруссы и многие другие не были кроткими агнцами, которых, как пишут традиционные историки, люто терзали свалившиеся им на голову тевтонские «волки». Они жили набегами на своих соседей, совершали человеческие жертвоприношения, молились языческим богам. За них и взялась имперская военно-монашеская община во славу единобожия.

Действовали и силой, и уговорами. Тевтонский хронист Петр из Дусбурга писал об этом так: "Кто бы [из пруссов] ни обратился… оставив идолопоклонство, братья милостиво обращаются с ним, и вот как. Если он знатен и происходит из рода нобилей, то ему даются земли в свободное владение и в таком количестве, что он может жить приличествующе положению своему …"

В результате образовался слой прусских "свободных", или "вольных", однодворцев, которые были обязаны нести еще и военную службу и, кстати сказать, зарекомендовали себя прекрасными воинами. Выполнялся принцип: "Дайте пруссам остаться пруссами".

Однако не нужно представлять тевтонов этакими благородными рыцарями без страха и упрека. Такие персонажи живут только в романах. На счету тевтонов и кровавая резня мирного населения, и элементарный разбой, и хищения, и преступления против своих же товарищей. Поэтому именно в недрах тевтонского братства родилась «фема» — страшная тайная полиция, прообраз всех тайных полиций мира, «рыцари плаща и кинжала». Упоминание о феме внушало ужас крестьянам и бюргерам, рыцарям и иерархам церкви, даже королям и принцам во всех уголках земли. Фема, по существу, являлась своеобразными «глазами и ушами» государевыми и свирепствовала на территории империи, сея страх и смерть среди ее подданных. Цель — держать в повиновении население, средства — террор. (А.Синельников)

Согласно традиционной истории, Тевтонский орден ненадолго пережил храмовников. Он якобы прекратил свое существование в 1410 году после поражения в битве под Грюнвальдом от соединенных польско-литовско-русских войск под командованием польского короля Владислава II Ягайло. Это не так. Он существует и сегодня, став, впрочем, вполне мирным и богобоязненным. От его прежней идеологии не осталось и следа. А она включала в себя исключительность миссии тевтонов и оправдание во имя исполнения этой миссии любых преступлений, отпущение грехов без покаяния.

Мы не случайно заговорили о тевтонской идеологии. Идея исключительности была настолько заманчивой, что эстафету тевтонов подхватил другой монашеский орден. Как утверждает традиционная история, он был основан в Париже в 1534 г. испанским дворянином Игнатием Лойолой (1491–1556 г.г.). Собственное его название — Societas Jesu ("Общество Иисуса"), то есть Общество иезуитов.

Новый орден принципиально отличался от прежних имперских тем, что принадлежал Римской католической церкви. Это произошло по многим причинам как объективного, так и субъективного характера.

Еще раз вспомним обстановку после распада империи. Военно-политическое поражение центра привело и к поражению в религиозно-духовной сфере. Бывшие провинции немедленно провозгласили себя независимыми во всех смыслах этого слова. В том числе и в религиозном. Полностью отказаться от единобожия они уже не могли: выросло несколько поколений людей, поклонявшихся единому Богу. Но и своих богов следовало вспомнить в качестве альтернативы старому верованию.