Читать онлайн «Иоганн Гутенберг». Страница 7

Фактически в городе была создана финансовая пирамида, существование которой обеспечивалось притоком все большего и большего капитала.

Летом 1411 года страсти вспыхнули с новой силой. На совете 16 самых влиятельных представителей гильдий выступили против кандидата в мэры, относящегося к патрициям, и предупредили своих коллег-патрициев, что они должны пойти на уступки, а иначе… Но пойти на уступки означало революцию, так как при этом патриции лишались своих привилегий, должны были начать платить налоги и отказаться от своих выгодных аннуитетов. Патриции знали, что нужно делать, поскольку тактика была отработана еще их дедами во время гражданской войны 1332 года. Самые богатые попросту уехали из города в свои усадьбы и оставались там до тех пор, пока жители города не почувствовали отсутствие денег и не разрешили им вернуться обратно. Летом 1411 года 117 патрициев сбежали; большинство с семьями. Среди них был и Фриле Генсфляйш с женой Эльзой, двумя сыновьями и дочерью. Семья поспешно спустилась по реке в Эльтвилле, где крепость архиепископа и его свита обеспечивали защиту тем, кому посчастливилось обладать собственностью. Там и в других отдаленных областях зажиточные люди переживали кризис в ожидании лучших времен.

Однако лучше времена так и не наступили. Хотя после вмешательства архиепископа семьи и вернулись, город оставался поделенным между враждовавшими членами гильдий и патрициями. В 1413 году Фриле вновь вывез семью в безопасное место, но на этот раз на более продолжительный срок. В 1415 году вмешался сам король Германии и решение проблем Майнца перешло с местного уровня на общенациональный.

Летом 1411 года 117 патрициев сбежали. Среди них был и Фриле Генсфляйш с женой Эльзой, двумя сыновьями и дочерью.

Тем не менее слово «общенациональный» – это современная интерпретация. На самом деле у немцев был король, но то, чем он правил или пытался править, не являлось нацией в современном смысле этого слова. И действительно, немцы говорили на одном языке и у них была единая культура, но как у государства у Германии не было центра, а границы были нечеткими. По традиции немцы считали себя единым народом, жившим между реками Рейн и Эльба. В 1400 году в состав Германии входили земли не только сегодняшней Австрии, но и площади на востоке, все больше расширявшиеся по мере того, как немцы колонизировали Венгрию, Польшу, запад России, страны Балтии и чешскоязычные области Богемии. Первый немецкий университет был основан в чешскоязычной Праге в 1348 году.

В государстве отсутствовал центр, из которого осуществлялось бы управление герцогствами, княжествами, марк-графствами, графствами и церковными владениями (часть из них – с епископами, которые также были и князьями, а часть – с епископами, которые находились под властью князей). Каждый местный правитель мог надеяться на то, что он полностью захватит власть и не будет никому подчиняться. Как сказал герцог Рудольф IV из династии Габсбургов, «я и сам намерен стать в своих землях и папой, и архиепископом, и епископом, и архидьяконом, и дьяконом». В 1366 году аббат Мангольд Райхенаусский арестовал пятерых рыбаков за браконьерство на Боденском озере, собственными руками выдавил им глаза и отправил восвояси в Констанц, не опасаясь того, что ему отомстят.

В государстве отсутствовал центр управления герцогствами, княжествами, марк-графствами, графствами и церковными владениями.

Города, подобные Майнцу, были словно разменные монеты: правители обменивали, продавали, отдавали или брали их в залог. Но в 1400 году, когда в Германии было уже более 30 городов с населением, превышавшим 2 тысячи человек, это стало сложно. А поскольку воспротивились и сами горожане, преобразовавшие свои общины в предприятия, стали зарождаться классовые противоречия.

Началась неразбериха: представьте себе эдакий балканский конфликт, только раз в десять мощнее. В 1400 году около 400 мануфактур, каждая из которых преследовала свои собственные экономические и династические интересы, образовали своего рода политический конгломерат, подобный питательной среде на предметном стекле микроскопа, позволяющего наблюдать за непрерывным перемещением клеток, их ростом, объединением и разделением. Цели участников далеко не всегда были ясны, поэтому об управлении ими не могло быть и речи.

Однако всегда находились те, кто был полон решимости взять бразды правления в свои руки. Крупные землевладельцы, прежде всего Виттельсбахи, Люксембурги и Габсбурги, использовали все средства для укрепления своей власти: от мирной торговли и браков до грабежей с применением силы, убийств и войн. При этом рубежи владений не были постоянными, особенно когда речь шла об окраинах, поскольку на границе находились французы, швейцарцы и итальянцы. Габсбурги правили большей частью современной Австрии, но они также получали новые земли путем завоевывания, наследования и вступления в брачные союзы. Их владения были разбросаны по Центральной Европе от Истрии до Северной Голландии.

Папа и король Германии пытались прийти к согласию и единству. Их цели были различны: один собирался создать новый мир во всей Европе, другой – урегулировать политическую ситуацию в разношерстной Германии. На самом деле не было никакого различия: папа преследовал политические интересы, а для реализации интересов короля требовалось участие Церкви. Чтобы распутать этот клубок, потребуется еще 600 лет войн и появление еще одного бога – Мамоны, с храмами, построенными в его честь в Брюсселе.

Папа преследовал политические интересы, а для реализации целей короля Германии требовалось участие Церкви.

Христианское единство, существовавшее во времена Римской империи, практически исчезло, поскольку Константинополь, в котором были приняты основы реформы христианства и положено начало Римской католической церкви, теперь стал противником Рима. Рим и Константинополь – две столицы западного и восточного крыла империи – считали себя настоящими проповедниками христианской истины. Греция и Турция, а также большая часть Восточной Европы находились под влиянием Константинополя, а Италия и Северная Европа – под влиянием Рима. Римское христианство сохранило европейскую цивилизацию еще на 1000 лет после падения Римской империи. Сотни церковных братств учредили школы, построили соборы – ничто не могло сравниться с такой поражающей воображение преданностью и верой в Бога, и готические соборы, возведенные в Северной Европе, являются лучшим тому доказательством. В 1400 году науки и истории в их современном понимании не существовало – источники были так же редки, как цветы в пустыне, которые если и можно было найти, то только в результате путешествия длиною в жизнь. Единственно истинной была правда, исходившая от Церкви, контролировавшая своеобразные СМИ тех времен, представленные писарями, проповедниками и художниками. Церковь стала невообразима богата и в то же время порочна, что неизбежно при наличии денег и привилегий.

Церковь стала невообразимо богата и в то же время порочна, что неизбежно при наличии денег и привилегий.

В центре появилась коррупция, и в связи с ее громадным размахом на местах начались волнения. В 1300 году папа, француз по происхождению, был настолько обеспокоен ситуацией и жестокими методами правления в Италии, что переместил папский двор в Авиньон, в течение 76 лет находившийся под защитой Франции. После того как следующий папа, итальянец, вернувшись в Рим, через какое-то время умер, между группировкой, поддерживавшей французов, и группировкой, поддерживавшей итальянцев, начались разногласия в вопросе поиска преемника. В результате неудачных выборов победили два противника: папа и антипапа – один в Авиньоне, другой в Риме. Обоих призвали уйти в отставку, чтобы была возможность избрать нового папу, на что был получен отказ. Несмотря на это, компромиссный кандидат все равно был избран. Между 1409 и 1417 годами, когда Иоганн Гутенберг был подростком, правили не менее трех пап одновременно. Этот затянувшийся фарс, известный в истории как Великий раскол, навсегда подорвал папские претензии на духовное и политическое превосходство, укрепив борьбу за независимость мысли и действий среди своих разномастных и обиженных подданных.

Тем не менее католическая духовная власть осталась единственной объединяющей силой к северу от Альп. После того как в 800 году Карл Великий короновал себя в Риме, он стал идеалом прочного политического и духовного единства. Эта идея распространялась к востоку вместе с обломками самой империи, возникшей под эгидой Германии в XIII веке и известной как Священная Римская империя (которую более поздний лидер назовет первым рейхом, чтобы иметь возможность претендовать на третий). Ни один король Германии не чувствовал себя настоящим правителем до тех пор, пока его не короновал папа, провозглашая императором.