Читать онлайн «Учебник новейшей истории России (1999—2050). Т.3.». Страница 17

Таким образом, к началу 2021 года Путин реально мог выбирать преемника только из двух кандидатов: председателя правительства Д. Я. Лестанова и министра обороны[43] маршала С. К. Дукеева

Маршал Дукеев пользовался доверием Путина и был популярен в обществе, сумев переломить ход военной реформы. Обновленная армия страны представляла собой эффективную силу в техническом и кадровом плане. Задача, которую власти не могли решить более двадцати лет с 1991 года, Дукееву оказалась под силу. Обновленное Минобороны не коснулись рейды Большой коррупционной войны, оно не было замешано в других скандалах и стало самой уважаемой в стране федеральной структурой. По рейтингу популярности не выражающий политических амбиций и всегда поддерживающий президента Дукеева занимал второе место, правда, с кратным отставанием от президента.

Выбор Дукеева в качестве преемника выглядел проблематичным, главным образом потому, что его не поддерживала ни одна экономическая группировка. Дукеев не входил ни в один экономический блок и не принимал участия в выработке экономических решений. К тому же маршал не имел рычагов воздействия на виолентократов. Путин серьёзно сомневался в способности Дукеева удержать под контролем экономику страны, сосредоточенную в руках пятисот главных виолентократов.

В этой ситуации самым реальным кандидатом в преемники стал экономист по образованию и близкий энергетическому блоку Д. Я. Лестанов. Путин откровенно симпатизировал этому молодому политику, возможно, даже питал к нему отеческие чувства, признавая частичную схожесть характеров.

Лестанов появился в поле общественного внимания еще в 2014 году. Он был самым ярким из молодых виолентократов, пришедших во власть на волне БКВ, которые сменили ставших неугодными старых виолентократов. Лестанов считался лидером «партии молодых». На выборах в Государственную думу в 2016 году он был одним из лидеров ОРФ, а в 2019 году был назначен и утвержден председателем нового правительства. При этом в одном из интервью Путин намекнул, что «премьер на последнем сроке – не просто премьер». Видимо уже тогда он рассматривал Лестанова как потенциального преемника, но не заявлял об этом открыто, чтобы сохранить себе свободу политического манёвра в случае осложнений в ходе экономических преобразований.

Лестанов активно участвовал в создании эконом-губернаторств, когда под контролем группы его сподвижников оказалось большинство энергосетей государства. Получив столь мощный ресурс, Лестанов стал грозным соперником в глазах других кремлёвских кланов. Лестанов ориентировался исключительно на Путина и не позволял себе никаких заявлений, которые могли бы быть растолкованы как претензии на соперничество.

Из интервью Д. Я. Лестанова Телеканалу «Федерация»

«… В России есть несколько групп интересов. Некоторые поддерживают Путина, некоторые – нет. Свою задачу как представителя ОРФ и последовательного сторонника Владимира Владимировича я вижу в том, чтобы помогать первым и внимательно отслеживать действия вторых. Потому что всё, что мы сейчас имеем в экономике, а наши успехи подтверждены международными специалистами, – это заслуга Путина, и было бы нечестным пользоваться её результатами тем, кто с ним не согласен в принципе…»

Очевидных минусов у Лестанова как преемника было два: отсутствие реальной поддержки со стороны населения (сравнимой с поддержкой Путина или Дукеева) и серьёзные трения с экономическими группировками, в первую очередь с нефтегазовым блоком. Однако Путин был уверен, что сможет примирить внутриклановые противоречия, а создание благоприятного образа кандидата с целью получить поддержку общества было поручено подконтрольным СМИ.

О своём желании видеть Лестанова в качестве преемника В.В. Путин заявил в Послании президента Федеральному собранию 1 сентября 2021 года, фактически дав старт избирательной кампании в Государственную думу. Идея преемственности стала основой политической программы партии власти.

Выборы в Государственную думу назначенные на 19 декабря 2021 года и разнесённые с президентскими теперь уже на два года, общество воспринимало не как борьбу за всю власть в стране (что было характерно для выборов 2012 года и отчасти 2017 года).

Актуальная политическая повестка страны формировалась на фоне новых экономических инициатив Путина, в том числе введения эконом-губернторств, а центральной темой выборов стала идея преемственности «путинского курса». Партия власти чувствовала себя уверенно и рассчитывала обеспечить себе победу и подготовить общество к передаче власти от одного своего лидера другому.

Общественная атмосфера в стране изменилась и стала более благожелательной к власти. Оппозиционные партии не смогли предложить конкурентоспособную альтернативу президентской стратегии и вынуждены были вырабатывать свою политическую позицию в путинском фарватере. Политические партии, пришедшие в Государственную думу на волне недовольства 2017 года, смогли наладить сотрудничество с Кремлём. Процент законодательных инициатив оппозиционный партий, которые стали законами, также вырос.

К участию в выборах готовились 19 партий, из них девять были политическими карликами и не могли претендовать на места в Думе. Главной политический силой стал отмобилизованный в ходе внедрения эконом-губернаторств ОРФ. В начале осени его поддерживала почти половина граждан. Ослабли позиции РПППП – она могла рассчитывать на 15–20 % голосов. НЦШ, наоборот, поддерживая инициативу Путина и наладив сотрудничество с ОРФ, увеличил свою популярность до 15–20 %. ТРЦ занимала четвёртое место, а замыкала пятерку лидеров КПРФ.

«Справедливая Россия» и «Яблоко», пользующиеся поддержкой явного меньшинства, не могли рассчитывать на прохождение в Государственную думу. Тем не менее, среди них были активные политики, которые имели шансы избираться как независимые кандидаты.

Сразу после обнародования президентом Послания Федеральному Собранию возникли осложнения – кандидатура Лестанова в качестве преемника вызвала неприятие «четвёрки капитанов» российской экономики – глав или владельцев самых могущественных российских предприятий.

Глава и совладелец «Нацнефтересурса» Н. К. Задрожный, директор «Росгосуглеводорода» Л. В. Касимов, заместитель председателя правительства по энергетическому комплексу В. А. Анкошина и генеральный директор «Росиндустрий» Т. К. Решелин ожесточённо, хотя и непублично, конфликтовали с кланом Лестанова с момента введения эконом-губернаторств. Их беспокоили амбиции Лестанова к доминированию в экономической среде. Ставший же официальным преемником, Лестанов получал такую власть, что превратился в реальную угрозу для экономического и политического процветания «четвёрки капитанов».

Однако в первую очередь недовольство «капитанов» вызвало то обстоятельство, что Путин не только не провёл с ними предварительных консультаций, но даже не предупредил заранее о своём решении. «Капитаны» осознали, что негласное коллективное управление государством виолентократей было иллюзией, а на самом деле они оставались заложниками решений Путина. Четвёрка была близка к тому, чтобы считать, что Путин их предал, но пока они не могли объединиться, боясь довериться друг другу до конца. Идти на острое и открытое столкновение с президентом они не решались, понимая, что Путин многократно сильнее их и обладает всеми возможностями уничтожить их состояния и власть.

Назревающий конфликт «капитанов» с президентом носил непубличный характер ещё месяц – до октября. В течение этого месяца проводились активные переговоры между разными группами виолентократов, которые старались изменить решение Путина. Полностью признавая его главенство, они не готовы были признавать такого же главенства за кем бы то ни было ещё, тем более за Лестановым. Некоторые из четвёрки втайне рассчитывали сами стать преемниками и морально и экономически были готовы к борьбе за престол. Отказ Путина принять во внимание их интересы и амбициозная кандидатура Лестанова создали открытый раскол в группе виолентократов. Получив окончательный отказ пересмотреть решение по преемнику, Задрожный, Касимов, Анкошина и Решелин решили во что бы то ни стало не пустить Лестанова в Кремль и объединили свои усилия и ресурсы.

Путин не ожидал такой решимости к фрондёрству со стороны своих сподвижников. Однако теперь, после такого их политического выступления, Путин не мог предложить фрондёрам альтернативу, не ослабив своих позиций. Неприятие его решения и несогласие с новой кандидатурой наследника в преддверии его ухода с поста президента, Путин считал ударом по режиму его личной власти. Раскол стал политической реальностью и осложнялся тем, что совпал с избирательной кампанией, периодом, когда общество активизировалось в политическом плане. Подавить же раскол силовыми средствами в ходе избирательной кампании Путин не мог.