Читать онлайн «Сталин. Разгадка Сфинкса». Страница 1

Великий римский писатель-моралист Корнелий Тацит счел необходимым свои главные произведения предварить нижеследующим.

«…Деяния Тиберия и Гая, а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха пред ними были излагаемы лживо, а когда их не стало — под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти… Но если лесть, которой историк пользуется, чтобы преуспеть, противна каждому, то к наветам и клевете все охотно прислушиваются; это и понятно: лесть несет на себе отвратительный отпечаток рабства, тогда как коварство выступает под личиной любви к правде… тем, кто решил непоколебимо держаться истины, следует вести свое повествование, не поддаваясь любви и не зная ненависти…»

Однако, вознамерившись рассказать о временах правления императора Тиберия и его преемников «без гнева и пристрастия», вследствие личной незаинтересованности, Тацит, пожалуй, не смог избежать субъективности. Уж слишком мрачными мазками обозначен колорит его «Анналов» и «Истории».

Отсюда можно сделать вывод о том, насколько непросто бывает порою отобразить достаточно взвешенно те или иные события и персоналий, в них задействованных. Данный фактор превосходно осознавал Стендаль, безапелляционно утверждавший в свое время, что через пятьдесят лет придется заново писать биографию Наполеона Бонапарта, а также мимоходом обмолвившийся -«…одинаково трудно удовлетворить читателей, когда пишешь о предметах либо малоинтересных, либо представляющих слишком большой интерес».

Со дня смерти Иосифа Виссарионовича Джугашвили, вошедшего во всемирную историю под псевдонимом Сталин, в году 2003 как раз миновало полвека.

За пятьдесят с лишним лет опубликовано множество его биографий. После снятия грифа секретности с части советских партийных и государственных архивов в 1991-1992 годах были выпущены также сотни книг, посвященных различным периодам сталинской деятельности: индустриализации, коллективизации и прочая и прочая. Но данный поток большей частью не внес концептуальных корректировок в представление о «вожде всех времен и народов», сложившееся после сенсационного выступления Н. С. Хрущева в 1956 году.

Главные вопросы и ныне остаются без внятного ответа.

Кто есть Иосиф Виссарионович Сталин?

Действительно ли загадка владычества «кремлевского горца» является величайшей исторической головоломкой, как полагает американский профессор Адам Улам?

Другой же американец — Корделл Хэлл, госсекретарь США времен второй мировой войны, даже прозывал кавказца Сфинксом.

В чем заключаются истинные причины того, что обожаемый в Советском Союзе и мире, как полубог при жизни, обожествленный после смерти, Сталин столь безжалостно и бесповоротно оказался низвергнутым с пьедестала впоследствии, фактически смешан с грязью? Почему один из трех политиков, принимавших около середины минувшего века судьбоносные решения для населения всего земного шара, оказался в столь незавидном положении?

В самой России лишь в последние годы явственно обозначился откат от изображения личности Сталина исключительно как несусветного тирана, какой-то суперадской смеси Джека Потрошителя, Чикатило и Ивана Грозного в одном лице. Даже наиболее ярые антисталинисты наподобие Роя и Жореса Медведевых теперь признаются, что, оказывается, Сталин был «не только вождем, диктатором и тираном», но «за внешней оболочкой культа личности жестокого деспота» скрывался и «обычный человек, думающий, размышлявший, имевший огромную волю, большое трудолюбие и немалый интеллект».

Не составит большого труда заметить в этом показательном силлогизме не одно противоречие и несообразность. Но нельзя не согласиться с сыновьями репрессированного когда-то бригадного комиссара Красной Армии (что и предопределило их исключительно негативное отношение к кавказцу) в том, «что действительно глубокое понимание эпохи Сталина и его роли в мировой истории еще только начинается».

Возвратимся к Стендалю, объявившему также, что его жизнеописание Наполеона является произведением двухсот или трехсот авторов, а сам писатель в качестве редактора собрал лишь те фразы, которые показались ему правильными. Автор данного труда, следуя общепризнанному французскому классику, попытался на основе известных многим документов и материалов, мемуарной и другой литературы, выстроить собственное видение персоны Сталина и его вклада в историю России и мира. Он постарался придерживаться следующих базисных принципов: точности и беспристрастности, правдивости и объективности.

Автор не ставил своей целью исследовать буквально каждый день жизни Сталина, то есть данный опус не является биографией вождя в строгом смысле данного понятия. Логику действий последнего, на его взгляд, невозможно понять в отрыве от реальностей российской и мировой истории. Поэтому их описанию автор уделяет достаточно большое внимание, стараясь органично вплести туда кавказца и, тем самым выдвинуть свои версии влияния на Сталина общеизвестных явлений и аспектов процесса социо-политического развития и наоборот (в последнюю четверть жизни).

Помимо этого автор попытался в меру своего разумения обозначить важнейшие особенности психологии вождя, а также мотивацию его и других, весьма важных исторических личностей.

Далее он стремится не просто излагать хронологию событий (датируемых новым стилем), но и объяснить, чего, в сущности, добивался своими действиями тот или иной персонаж. Ибо проще всего приклеить ярлык и объявить человека монстром, деспотом и прочая, и прочая. Одновременно автор пусть даже попутно и более чем кратко постарался затронуть родной Казахстан и надеется, что достиг определенной читабельности своего произведения. Этому обстоятельству он также уделил особое внимание и заранее благодарит за понимание вдумчивого читателя.

Маршал Советского Союза Жуков Георгий Константинович на основании многочисленных встреч, обусловленных войной с нацистской Германией, безапелляционно заявляет в своих мемуарах: «Мне очень нравилось в работе И.В. Сталина полное отсутствие формализма».

В этом высказывании именитого полководца помимо плохо замаскированного восхищения, на взгляд автора, заключается ключ к разгадке доминирующей черты характера Сталина. То есть в практической деятельности «отец народов» повседневно и повсеместно не руководствовался формально-бюрократическим подходом при решении какого-либо вопроса. Практически всегда он стремился не наносить ущерб существу дела соблюдением внешней формы.

Если Сталин (в периоды полной дееспособности) давал установку соответствующим инстанциям проводить работу в определенном направлении, будь то борьба с противниками государства или построение завода по изготовлению резиновых калош, то акция сия неуклонно претворялась в жизнь.

В этом принципиальное отличие генсека Сталина от его преемников, при которых на разных уровнях принимались сотнями и тысячами постановления, исписывалась тоннами бумага, превращаясь впоследствии в никчемную макулатуру.

Предшествовали же этому действу многолюдные различные заседания, совещания, съезды и тому подобное. Произносились многословные доклады и речи, вырабатывались резолюции, выражавшие какие-то, возможно даже, ценные идеи… Но эффективность их реализации была низкой, несоответственно затраченным усилиям. Формально работа как будто кипела, на самом деле очень часто дело не двигалось с места. В сталинские времена подмена понятий категорически исключалась.

Несомненно, Сталину был присущ особый дар руководителя: при минимуме использования слов и бумаг добиваться максимальной продуктивности действий.

Показательный пример неформального поведения Сталина привел Бернард Шоу, причем сделал это с присущим лишь ему одному неподражаемым ехидством.