Читать онлайн «MythagoWoodRus». Страница 11

И уже через два часа после приезда я понял, что должен остаться. И даже не потому, что принадлежал этому месту (хотя чувствовал, что так оно и есть); нет это место принадлежало мне � и не только по закону, но и потому, что дом и земля вокруг жили со мной общей жизнью, мы были частью одного целого. Даже живя во Франции, в южном городке, я не отделился от него, только находился очень далеко.

Тяжелые старые часы начали жужжать и щелкать, собираясь пробить пять часов, и тут Кристиан вскочил со стула и выбросил наполовину выкуренную сигарету в пустой камин.

� Пошли в кабинет, � сказал он. Я молча встал и последовал за ним через весь дом в маленькую комнату,�в которой работал отец. � Ты боялся этой комнаты, верно? � Он открыл дверь и вошел внутрь, подошел к тяжелому дубовому столу и вынул из одного из ящиков большой том, переплетенный в кожу.

У двери комнаты я заколебался, глядя на Кристиана; я никак не мог заставить себя шагнуть внутрь. Я узнал книгу, которую он держал в руке: дневник отца. Я невольно коснулся заднего кармана, в котором лежал бумажник, и подумал о листе из дневника, скрытого под тонкой кожей. Я спросил себя, заметил ли кто-нибудь из них � отец или Кристиан � что одной страницы нет. Кристиан глядел на меня с горящими от возбуждения глазами, его руки дрожали, когда он осторожно положил книгу на стол.

� Он мертв, Стив. Он ушел... из комнаты, из дома. Нет необходимости бояться.

� Ты уверен?

Но, внезапно, я нашел в себе силу и переступил через порог. Я вдохнул затхлый воздух и в то же мгновение мною полностью завладела холодная призрачная атмосфера, обхватившая стены, ковры и окна. Пахло кожей и пылью, и недавней уборкой, как если бы Кристиан старался хранить эту душную комнату чистой. Совсем мало мебели и книги, много книг, хотя и не библиотека, как вероятно хотел бы отец. Труды по зоологии и ботанике, истории и археологии, но не редкие первоиздания, а самые дешевые копии, которые он только смог найти; больше книг в мягкой, чем в твердой обложке. Еще изысканно переплетенные его собственные заметки, и лакированный стол, викторианская элегантность которого так не соответствовала в остальном убогому кабинету.

На стенах, между книжными полками, висели окаймленные стеклянными рамками образцы: куски деревьев, коллекции листьев, грубые наброски животных и растений, сделанные в первые годы его увлечения лесом. И, почти скрытая среди ящиков и полок, стрела, вонзившаяся в него пятнадцать лет назад: перья выгнулись, стали бесполезными, покрытое узором сломанное древко грубо склеено, железный наконечник заржавел; и все-таки оружие выглядело смертоносным.

Какое-то время я глядел на стрелу, вновь переживая его боль, наши слезы и холодный осенний полдень, когда я и Кристиан помогали ему выйти из леса; мы не сомневались, что он умрет.