Читать онлайн «Эратийские хроники. Темный гном (СИ)». Страница 13

Когда караван подъехал вплотную к вратам, что-то в глубине крепости дрогнуло, прогрохотало, напоследок ухнуло, и стальные створки со скрежетом принялись раскрываться. Цверг с трудом сглотнул.

Казалось, прошла вечность перед тем, как ворота, повторно вздрогнув, полностью растворились. Огромные тягачи-тарквинии испуганно мотали тяжелыми вытянутыми мордами, норовя задеть неосторожных широкими ребристыми рогами, и шумно фыркали, протестуя против дальнейшего продвижения, так что возницам пришлось поработать хлыстами и вожжами, чтобы заставить слушаться норовистых животных. Дварфы наблюдали за происходящим и отпускали соленые шуточки – они недолюбливали наглых людишек так же, как и цверги, хоть и сражались на стороне Света. Карликов до сих пор терзала ревность из-за того, что главными плодами победы воспользовались именно люди, а не могучие и храбрые сыновья Гара Мудрого. Ведь что им досталось: проклятая долина на краю земли и продуваемая всеми ветрами бесплодная равнина. И то на правах бессрочной аренды.

- Эй, мягкотелые, вы и с женами так нерешительны? – Похожий на перестук валунов смех дварфов разнесся по окрестностям, породив многократное эхо.

Под аккомпанемент дварфских насмешек караван начал спускаться по пологой тропе, вытоптанной сотнями повозками до твердости камня и ширины хорошего торгового тракта.

Долина напоминала огромный вывернутый наизнанку муравейник. Дно кратера было изъедено сотнями шахт, над чьими черными зевами постоянно клубилась рудничная пыль. Серые облака поднимались над ними восходящими ветрами, набиравшими в долине невиданную силу, и смешивались с клубами черного угольного дыма, изрыгаемого гигантской железоделательной фабрикой, напоминавшей нагромождение игрушек ребенка-великана: кубы, конусы, пирамиды, цилиндры, смешанные в нарочитом хаосе, столь характерном для невзыскательного чувства прекрасного подземных карликов. Под сланцевыми навесами виднелось скопление огромных плавилен, подсвеченных алеющим в недрах железоделательной фабрики расплавленным металлом. От шахт к фабрике протянулась целая паутина узкоколеек, по которым ежеминутно сновали вагонетки, груженные рудой, древесным углем, слитками железа и угрюмыми каторжниками. Тянули их худые, черные от пыли и угля, тарквинии с обрезанными рогами. И постоянный рокот работающих машин, грохот колес вагонеток и ругань надсмотрщиков, похожая на перестук валунов камнепада.

- Ой что нас ждет! – причитал Джалад раскачивался из стороны в сторону, стоя на коленях. – Я умру совсем молодым! Мама, за что же ты меня бросила такого непутевого?!

Маг тихо всхлипнул.

- Кончай ныть, огневик, а то вырву тебе язык! – огрызнулся Шмиттеварденгроу, сосредоточенно изучая обстановку. Джалад тут же заткнулся, словно кто-то выключил у него звук. – Вместо того чтобы стонать о своей дхаровой судьбе, лучше внимательно смотри по сторонам.

В ответ Джалад лишь разревелся, размазывая сопли и слезы по чумазому лицу. Шмиттельварденгроу в очередной раз выругался, проклиная судьбу за то, что она связала его с этой бесхребетной тряпкой, которую и есть было бы противно.

Караван остановился совсем недалеко от первого ряда шахт — самых новых, еще совсем не глубоких. Земля под ногами ощутимо подрагивала, как будто горный великан увлеченно бухал ногами, исполняя затейливый великанский танец.

- Руки держим на виду, глаз не поднимать! – зычным голосом выкрикнул командир каравана. – Выгружаемся, сволота темняцкая!

Солдаты церемонится не стали: побежали вдоль колонны, открывая клетки и выталкивая вяло сопротивлявшихся арестантов. Цверг покорно подчинился, не желая получать новые тумаки, лимит на которые он исчерпал еще в Ведьмином Яру. Активно работая глотками, а также увесистыми дубинками они быстро согнали заключенных в одну большую дрожащую толпу. Деревенские мужики, заросшие по самые глаза бородой, какие-то подозрительные личности с воровскими замашками, типы с самыми разбойничьими физиономиями, обезображенными шрамами, сломанными носами и следами от постыдных болезней инстинктивно жались друг к другу. Цверг и маг затесались в глубину толпы так, что полностью скрылись за многочисленными, давно немытыми спинами. Клирики стояли невдалеке и монотонно читали молитвы, ежесекундно кланяясь. Кто-то из толпы выкрикнул:

- Что вы там бормочите, святоши! Рано читать «За упокой». – Раздались редкие и неуверенные смешки. – Я еще не скоро встречусь со Светом!

Командир зло осклабился, и несколько солдат кинулись в толпу, активно работая дубинками. Вскоре наглец был найден и брошен под ноги старшему.

- Что, угостить тебя крепким солдатским сапогом?

- Не стоит, уважаемый! – раздался глухой рокочущий бас. – Не портите мне рабочих. Им еще работать и работать.

Массивный, как три упитанных, но не отличающихся ростом человека, вперед вышел дварф. Несмотря на распространенное мнение, что все дварфы постоянно носят доспехи, этот выглядел вполне цивильно, отдавая предпочтение традиционной человеческой одежде. На нем был кафтан из синего сукна, украшенный серебряными пуговицами с изображением кузнечного молота, подпоясанный широким кожаным ремнем; на его ногах красовались непропорционально большие сапоги из грубой жесткой кожи. Традиционная рыжая гномья борода была заплетена в три толстых косы, заправленных за пояс. Кроме того, на поясе у него висела маленькая ритуальная секира, отлитая из цельного куска серебра, – особый знак высшей касты воинов-священников Стангарона. Старший каравана учтиво поклонился, приложив правую руку к сердцу: видимо, он был знаком с кастовой иерархией дварфов.

- Приветствую тебя, могущественный!

Командир выпрямился и без волнения выдержал тяжелый взгляд темных, истинно дварфских глаз.

- И тебя всех богатства, уважаемый, - улыбнулся гном, и обстановка как-то сразу стала поспокойнее. – Длительный путь. Общество отпетых мерзавцев-шрленгов – не самое приятное в нашем несовершенном мире. – Дварф специально впустил в разговор ругательное прозвище людей, бытовавшее среди подземных жителей, надеясь поддеть человека. Шмиттельварденгроу хорошо в этом разбирался. Отношения между союзниками были не из тех, что подпадают под определение «дружба народов».

Дварфа сопровождала целая процессия: воины, вооруженные огромными ростовыми топорами и одетые в долгополые кольчуги и простые конические шлемы, мастера-железоделы с красными от жара лицами и курчавыми тускло-черными обгоревшими бородами, мастера-углежоги, покрытые многочисленными слоями копоти и относительно чистый и опрятный низушек-писец, увешанный многочисленными писчими принадлежностями, как дуб игрушками во время праздника Весеннего Равноденствия. Пожалуй, только с низушками, обитавшими в обособленном поселке Глухая Топь, у дварфов сохранились теплые отношения. Связано это было с некоторыми событиями, произошедшими во время войны.