Читать онлайн «Роза Люксембург: «…смело, уверенно и улыбаясь – несмотря ни на что…»». Страница 2

В сегодняшних дискуссиях не явно, но всегда присутствует реальное понимание политики, поскольку среди левых, социалистов и коммунистов и сегодня существуют резкие различия в понимании политики, которые, впрочем, как правило, не озвучиваются открыто и ясно.

Под впечатлением первой мировой войны Роза Люксембург писала: «Самое решительное революционное действие и самая сердечная человечность – только в этом истинное дыхание социализма»[2]. Ее бескомпромиссный идеализм призван постоянно напоминать рабочему движению о том, что оно должно сохранять верность своим изначально революционным, ориентированным на гуманизм перспективам.

Роза Люксембург безжалостно критиковала социал-демократическое партийное руководство, упрекая его в том, что никто не руководит партией в революционном, гуманистическом духе, никто не чувствует себя ответственным за это. Результат: сползание в рутину, стремление поднять значение реформ как эрзаца революционной борьбы, растущее влияние профсоюзной бюрократии и ориентированного на прибавку голосов предвыборного аппарата партии, короче говоря – политика, ведущая к оппортунистическому приспособлению к капитализму[3].

Чем сильнее становилось недовольство Розы Люксембург политикой партии, тем интенсивнее она занималась теорией империализма и массовой забастовкой – в попытке вернуть реальности империалистического общества в партию, восстановить в ней равновесие.

Роза Люксембург никогда не оказывалась в ситуации, когда приходилось бы обсуждать свои взгляды в связи с конкретным участием в правительстве. Сегодня все изменилось. Все чаще левые, социалистические партии оказываются в ситуации, когда они берут на себя правительственную ответственность. На наших конференциях и семинарах нередко резко критиковалось то, как конкретно реализуется участие в правительствах.

На всемирном социальном форуме в Порто Алегре в контексте базовых взглядов Розы Люксембург на демократию и ее понимания политики и политических партий обсуждался вопрос о том, может ли левое правительство, такое, например, как правительство во главе с Лулой в Бразилии, установить социальную справедливость, как этого добиться, или у него нет для этого ни единого шанса в нынешних условиях неолиберальной глобализации. Политических деятелей в Бразилии упрекали и в личном фиаско.

В Буэнос-Айресе речь шла об оценке стратегии левых сил, а именно об их участии в правительстве. В Бразилии и Уругвае, к примеру, левые получили мандат на правительственную ответственность, благодаря анти-неолиберальным программам, обещаниям предоставить бедной части населения большее участие в распределении общественного богатства и более справедливые возможности развития. По мнению выступавших, итог оказался весьма отрезвляющим в Бразилии, частично также в Уругвае.

Основная критика сводилась к следующему:

– Социализм как цель перестал быть очевидным.

– Отсутствие альтернативной экономической политики, которая бы поощряла научно-техническое развитие и одновременно помогала решать социальные вопросы.

– Правила игры с международными капиталистическими деятелями не были изменены, условия МВФ дисциплинированно исполнялись, а 60 процентов детей по-прежнему жили в бедности.

– Внутрипартийная демократия не получила должного развития, необходимого взаимодействия между партией и представителями правительства де факто не было.

– Профсоюзы оказались в трудной ситуации: являясь зачастую членами правящих партий, они были вынуждены поддерживать их политику. С другой стороны, они видели в политике правительства угрозу изменения баланса между трудом и капиталом. Предоставление иностранному капиталу хороших условий вело к конфликтам с правами трудящихся в этой стране, что создавало угрозу для обратной связи с социальной базой правительства.

В Бразилии левые более 15 лет делали ставку на Лулу, сконцентрировавшись на одной личности и не разработав стратегии влияния на людей на руководящих постах, стратегии, не допускающей их очевидного отчуждения от целей партий и союзных движений. Сомнения высказывались и в отношении Чавеса в Венесуэле как серьезной перспективы для Латинской Америки. Пропасть между завышенными обещаниями в ходе предвыборной борьбы и реально возможным в конкретной политике после победы также называлась как одна из причин разочарований. Резкая полемика разгорелась после того, как один из выступавших высказал мнение, что в отношении Кубы нельзя говорить о социализме, поскольку там нет демократии.

Отрадно, что такие дискуссии ведутся в деловой и аргументированной форме. Запрет думать, изоляция, претензии на истину еще не полностью исчезли, но все больше становятся побочными явлениями. Мировые социальные форумы сделали такую открытость главным лозунгом, и такой подход наблюдается на европейских и других региональных социальных форумах. Подобная политическая культура является новой для левых и представляет собой, на мой взгляд, главную предпосылку для того, чтобы левые снова стали политико-способной силой в мире, в котором далеко не все разделяют левые, социалистические, представления об устройстве общества.

По-прежнему активно обсуждаются взгляды Розы Люксембург на демократию – как в теоретическом плане, так и с точки зрения влияния на левую политику. На конференции в Китае ее воззрения на демократию сравнивали со взглядами Мао Цзедуна. На нашей конференции об этом будет говорить проф. Ванг, и я не хочу предвосхищать его выступление. Общее мнение свелось к тому, что взгляды Мао на Большую демократию сильно отличаются от точки зрения Розы Люксембург относительно прямой демократии, что культурная революция в Китае разрушила имевшиеся ростки демократии и привела к анархии, число жертв которой, по меньшей мере, не уступает жертвам сталинизма.

Обсуждалось также соотношение демократии и централизма, и при этом не оспаривалось, что в такой большой стране, как Китай, необходима определенная степень централизма. Разделение партии и правительства стало еще одной темой. Разные точки зрения высказывались по вопросу внутрипартийной демократии. КПК сталкивается с огромными проблемами в виде бюрократизма и коррупции. При этом многие выступавшие отмечали, что способность партии быть правящей зависит от того, насколько ей удастся с помощью внутрипартийной демократизации как части демократизации всего общества побороть это зло. Роза Люксембург, кстати, отвергала все, что могло поставить ее в зависимое положение.

Экономическое развитие в Китае стало предметом обсуждения на конференциях в Ухане и Гуанджоу в связи с «теорией накопления» Розы Люксембург. Знатокам ее взглядов задавали вопрос, считала ли она совместимыми рыночную экономику и демократию. Подтекст – в стремительном экономическом развитии Китая на принципах капиталистического рыночного хозяйства и в качестве участника в рамках неолиберальной глобализации на мировом рынке. Были высказаны надежды на то, что развитие можно трансформировать в социальный прогресс для населения. Но имел место и большой скепсис на этот счет. Роза Люксембург понимала процесс капиталистического накопления как глобальный феномен: она считала, что без докапиталистической и некапиталистической сред в развитых и слаборазвитых странах капитализм быстро натолкнется на пределы, ограничивающие накопления. Это не подтвердилось. Однако многие из ее предположений полезны для анализа нынешних тенденций в экономике, что впечатляюще показали состоявшиеся дебаты.

В Эрфурте на социальном форуме в Германии норвежский историк и политолог Таня Сторлоккен сравнила положения по реформе и революции в Эрфуртской программе социал-демократии и программе основанного Розой Люксембург «Союза Спартака». При этом она выделила решающие высказывания Люксембург о сути революции. Их можно охарактеризовать как демократический процесс, связь между образом цели и путем к власти. «Понятие революции в высшей степени спорно. Поэтому я считаю важной и необходимой задачей вновь отвоевать демократическое и антитоталитарное представление о революции. Помочь этому может понимание революции Розой Люксембург»[4].

Сторлоккен описывает революционный путь Люксембург как «поиск», как «попытку и ошибку» среди реальных политических и экономических боев, как необходимую предпосылку для построения социалистического общества.

Существенной доработки требует вопрос о том, насколько тесно для Розы Люксембург были связаны свобода и демократия. В Аргентине Пабло Славин, например, отметил: «Демократия теряет свою эффективность, если свобода становится привилегией. Очевидно, что при нынешней борьбе, прежде всего США, против терроризма, средством борьбы является террор. Жизнь, которую следует защищать, подвергается угрозе – со всех сторон. Свобода ограничивается вплоть до отказа от нее, и постепенно для демократии не остается пространства.».