Читать онлайн «Пабло Пикассо». Страница 6

Весной 1907 г. на выставке в Трокадеро Пикассо увидел архаичные скульптуры, в которых простота исполнения сочеталась с невиданной мощью. Древние решительно освобождали форму от частностей и гораздо эффективнее, чем современные Пикассо утонченные мастера, передавали суть предмета и магию образа. Ведь деревянные идолы первобытных народов создавались вовсе не для красоты: это изображения божеств, культовые принадлежности, символизировавшие непонятные и страшные силы природы, порой враждебные человеку. С ними нужно контактировать, чтобы не погибнуть. Искусство у африканцев или других народов, не знавших современной европейской цивилизации, было магией, в его лоне рождались религиозные ритуалы и заклятия. Оно играло совершенно иную роль, чем в Европе в XX столетии. Вот отчего идолы столь выразительны.

Пабло Пикассо считал, что его занятие – самое важное в мире, и, увидев африканские скульптуры, понял, как вдохнуть в свои произведения дух первобытной силы. Он начал применять методы древних художников: последовательно упрощал форму предметов, делал их монументальными и выразительными, превращая персонажей в подобие идолов, искажал, уподобляя маскам, их лица. Грубая штриховка имитировала насечки на деревянных африканских скульптурах. Он приглушал цвет и объединял пространство и персонажей, так что они составляли как бы единое целое с фоном, на котором были изображены.

У такого подхода была и еще одна, чисто практическая, сторона. Если хочешь освободиться от оков «правильного искусства», что может служить лучшим противоядием, чем «неправильное», примитивное, народное рисование, как, например, работали безымянные художники Африки, которые никогда не учились искусству на античных образцах, но создавали условные и при этом чрезвычайно выразительные произведения?

Так в творчестве Пикассо начался «негритянский» период.

Первой яркой работой стали «Авиньонские девушки» («Авиньонские девицы»). Он писал эту картину более полугода, многократно перекраивая композицию, видоизменяя образы женщин, искажая и упрощая их облик, и на последнем этапе превратил их лица в подобие африканских ритуальных масок. Он порвал с традиционностью, отказался от красивости, презирая обычаи изображения женского тела в европейском искусстве.

Легенда гласит, будто сюжет картины навеян художнику посещением борделя в барселонском готическом квартале на улице Каррер д’ Авиньо. Быть может, это и правда и судьба проституток тем или иным образом отозвалась в удивительных, шокирующих, пугающих очертаниях их тел. Продажная женщина обречена, ее будущее ужасно, она никогда не будет иметь ни семьи, ни детей… Неудивительно, что первой реакцией художественного сообщества на эту работу оказалось полное неприятие. Однако, как только проходило первое впечатление, все художники, видевшие эту работу, через какое-то время попадали под ее магнетическое воздействие и начинали писать в сходной манере. Но Пикассо было все равно – хула или хвала: он нащупал метод и последовательно воплощал его в дальнейшем, как, например, в картине «Три фигуры под деревом» (для которой, как считается, позировала прекрасная Фернанда) или «Обнаженная с драпировкой».

«Негритянский» период продолжался недолго, может быть, года полтора. Около 1909 г. Пикассо стал кубистом и оставался таковым довольно долго, до 1916 г.

Кубизм – одно из самых популярных течений в искусстве; достаточно сказать, что в этой эстетике работали Жорж Брак, Хуан Грис, многие российские художники. Он основывался на идее французского импрессиониста Поля Сезанна, утверждавшего, что изображение всех предметов реального мира можно свести к трем простейшим геометрическим формам – шару, конусу и кубу. Художник, как говорил Сезанн, должен учиться изображать мир в этих объемах.

Поль Сезанн умер в 1906 г. При жизни он не пользовался такой широкой известностью, как его собратья-импрессионисты; однако после его смерти состоялось несколько выставок, и художник стал невероятно популярен. Взяв у него идею геометризации формы любого предмета, кубисты, и среди них одним из первых Пабло Пикассо, открыли целую эпоху экспериментов с формой. С одной стороны, это было решение чисто формальных задач: показать, как устроено все на свете, и сосредоточить внимание на соотношении цветовых плоскостей и ритме линий. Кубистические полотна при всей их сложности очень красивы, их внутренний ритм завораживает зрителя.

Но, с другой стороны, разложение реальной формы не может не восприниматься как нарушение естественного хода вещей, распадение привычных обличий. И тогда кубизм становится средством передать трагичность мира, предчувствие социальных катастроф. «Авиньонские девушки», которых иногда считают первой ласточкой кубизма в творчестве Пабло Пикассо, намечают именно этот путь в творчестве их автора.

На кубистических полотнах Пикассо все выглядит так, как будто и персонажи, и фон (занавес, деревья, горы, даже воздух и пространство) осязаемы, сделаны из единого материала – блоков или кубиков. Поверхность его картин воспринимается как барельеф, изображение выглядит трехмерным, оно как бы вырезано из цельного куска дерева или вырублено из целой скалы – след «негритянского» периода.

В 1908 г., находясь в Рю-де-Буа, художник создает такие полотна, как «Дриада», «Купание», «Три женщины», «Дружба», написанные пока еще в «негритянской» манере, тогда как летом 1909 г., работая в прекрасном местечке – горном испанском селении Хорта-де-Эбро, бывшем родиной своего друга юности Мануэля Пальяреса, – Пикассо начинает демонстрировать уже образцы «чистого», «высокого», «аналитического» кубизма. На этой почве возникает и крепнет его дружба с художником Жоржем Браком, знакомство с которым состоялось годом ранее.

Незаметно подходил к концу период бедности, когда молодые живописцы вынуждены были одалживать друг у друга пальто, чтобы выйти на улицу. Коллекционеры начали приобретать у Пикассо полотна за приличные суммы. Один из них, финансист Андре Левель, в 1904 г. основал небольшую ассоциацию «Шкура медведя», задачей которой было помогать молодым, подающим надежды художникам, покупая у них картины на 3000 франков в год. Так, до 1914 г. ассоциация купила 145 полотен разных мастеров, и, как показал аукцион, это оказалось очень выгодным вложением денег. Помимо этого в 1906 г. Андре Левель решил, что ассоциация должна вложить основную часть бюджета в единственного художника – Пикассо, и в 1908 г. купил его «Странствующих акробатов». По стопам Левеля пошли и другие коллекционеры, в частности Сергей Иванович Щукин, который длительное время финансово поддерживал художника: в 1908–1914 гг. Пикассо существовал главным образом на средства московского покровителя. С. Щукин приобрел 51 картину художника, большинством из которых можно и по сей день любоваться в российских музеях.

В начале мая 1909 г. Пабло и Фернанда внезапно уехали в Барселону, а оттуда – в прекрасную Хорту. Все больше увлекаясь кубизмом, художник много работал, однако удерживался на тонкой грани, связывающей новое искусство с узнаваемыми формами реальности, не стремился уходить в абстракцию, в «беспредметное». Фернанда начинала, и не без оснований, ревновать его к творчеству: он все чаще забывал о ней ради работы, и ей, чтобы послушать испанскую гитару, приходилось уходить в кафе одной. Вернувшись в Париж, Пикассо встретился с Браком, чтобы обсудить с ним проблемы нового изобразительного метода.

Деньги изменили жизнь Пикассо. В сентябре 1909 г. они с Фернандой переехали. Их новый адрес – бульвар Клиши, дом № 11, недалеко от площади Пигаль. Фешенебельный дом, большая светлая квартира. В Пабло проснулась страсть к коллекционированию. Фернанда презрительно именовала нравившиеся ему вещи «хламом», а его самого сравнивала со старьевщиком. На стенах его мастерской появлялись музыкальные инструменты (часто он изображал их на кубистических полотнах), а также произведения современных французских художников, в частности Руссо, Матисса, Брака, Дерена, Вламинка. В мастерскую вход посторонним был строго запрещен – только по приглашению. Однажды горничная (о да, у Пикассо появилась прислуга!) отважилась подмести там пол. Гнев художника был настолько ужасен, что больше она на подобное не осмеливалась.

Пикассо часто ходил в Лувр, но только в одиночестве. Необходимость поддерживать высокий уровень жизни приводила их с Фернандой на светские приемы, на которых Пабло отчаянно скучал. Компания художников была ему значительно приятнее; в 1910 г. он отдыхал в Кадакесе, в 1911-м – в Пиренеях, и рядом с ним были единомышленники.

Критики упрекали Пикассо и Брака за утрату связи их изображений с реальностью, а остроумцы сравнивали кубистов с производителями бульонных кубиков. Пикассо возражал с яростью. Конечно, в более позднем творчестве Пикассо нарушение реальных очертаний усиливается. От искажения пропорций, от гиперболы он перешел к деформации, разложению формы. Однако, что бы ни говорили, все больше художников примыкали к кубизму. Их тянуло «кубифицировать» действительность, по ироничному выражению Брака. Целая когорта последователей этого течения выставила свои произведения в апреле 1911 г. в парижском Салоне независимых. В зале № 8 – зале кубизма – висели полотна Жана Метценже и Альбера Глеза, авторов трактата «О кубизме», Робера Делоне и Фернана Леже, а в соседних залах – картины Марселя Дюшана, Андре Лота, Роже де Ля Френе и Франсиса Пикабии. Ни Пикассо, ни Брак не приняли участие в выставке, считая, что все перечисленные художники – лишь неудачливые карикатуристы, без тени мастерства копировавшие их творчество.