Читать онлайн «Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль». Страница 15

Республиканскую пропаганду Раковский проводил и в устных выступлениях. Интересные мысли высказал он на предвыборном собрании в столичном зале «Новая Америка» 31 мая. «Когда достигшее известной зрелости гражданское сознание не вбирается уже в существующие политические и конституционные формы, происходят такие плодотворные конфликты и революции, которые толкают вперед человеческий прогресс». Болгария переживает важный момент борьбы между демократией и олигархией. Хотя в стране существует конституционно-монархический строй, он не гарантирует от опасности деспотического личного режима. Оратор подчеркивал, что национальные мотивы, которыми пытаются обосновать изменение конституции, иллюзорны, что монархическая власть ведет лишь праздный торг вокруг национальных идеалов.[100]

Когда же выборы в Великое Народное Собрание состоялись и на его заседаниях начали дебатироваться предлагаемые изменения статьи Тырновской конституции, предусматривавшие расширение полномочий монарха для вступления в те или иные союзы и коалиции во имя решения задач национального воссоединения болгарского народа (его группы, разные по численности, действительно входили в состав Турции, Сербии, Румынии и Греции), Раковский стал сочетать анализ действий и намерений двора и правительства с обоснованием своей позиции по вопросам международных отношений, прежде всего балканских.

Он решительно высказывался против тайных договоров, полагая, что в обществе, разделенном на социальные классы, войны неизбежны, но выражал в то же время убеждение, что «известные политические режимы в наибольшей степени увеличивают шансы войны».[101]

Он подчеркивал, что болгарскому народу отнюдь не безразлично, каким путем будет достигнуто его национальное единство. Прежде всего выдвигалось предостережение против вступления страны в союз с каким-либо из крупных государств. Союз имеет смысл, когда в него вступают государства одинаково сильные или по крайней мере сравнимые по своей мощи. Какие санкции могла бы применить Болгария против России или Австрии во имя исполнения обязательств? Раковский приводил реальные примеры, анализировал внешнюю политику Австрии и России, доказывал, что Болгария не может опереться ни на ту, ни на другую. Изменение конституции привело бы, по его мнению, к усилению зависимости страны от России. Он отвергал инсинуации по поводу нигилистического отношения социалистов к решению болгарских национальных проблем, подчеркивал, что социалисты должны поддерживать идею национального единства. «Могут удивляться, что мы, социалисты, заботимся о национальном единстве, – писал он. – В сущности, нет ничего более естественного, потому что мы выступаем за свободу народов… Мы убеждены, что единственным способом достижения национального единства всех болгар является Балканский союз».[102]

Именно идея Балканского союза, или Балканской федерации, или в крайнем случае Балканской конфедерации находилась в сфере особого внимания этого своеобразного социалиста. Действительно своеобразного, ибо, когда он писал о том, что социалисты в целом заботятся о национальном единстве народов, он явно кривил душой. Для левых социалистов, а таковыми являлись, в частности, болгарские тесняки, национальные задачи явно отходили на второй план по сравнению с интернациональными целями, отдавались на откуп «буржуазному национализму», который они в равной мере жестко и необоснованно разоблачали.

Раковский же в газете «Напред» отстаивал решение национального вопроса, на конструктивной основе оттачивал свои идеи, которые окажутся в центре его внимания в будущем, когда он станет ответственным советским государственным деятелем и вступит в первый острый конфликт со Сталиным как раз по национальному вопросу.

Пока же он обосновывал идею создания Балканского союза, полагая, что этот идеал будет достигнут в результате усилий снизу, в результате упрочения на полуострове демократических тенденций. Оптимальный путь обеспечения мира на Балканах, писал он, – это Балканская конфедерация демократических республик. Но в статьях этого цикла, наряду с понятием Балканской конфедерации, часто употреблялся и термин Балканский союз. И это, как представляется авторам книги, не случайно. Раковский пытался интегрировать в нем понятия федерации и конфедерации, не видя между ними сколько-нибудь существенных различий. В то же время указывая, что социалисты ставят цель создания федеративной балканской республики, что таковая может возникнуть только в условиях мира и демократических свобод, Раковский отдавал себе отчет в отдаленности реализации этой цели, именовал ее идеалом. «На пути к осуществлению этого социалистического идеала, – писал он, – социалистическая партия будет бороться и поддерживать все, что способствовало бы демократическому сближению балканских народов».

Иначе говоря, во имя демократического объединения Балкан выдвигался курс не только на единство рабочего движения, но и на сотрудничество гетерогенных классовых и политических сил, то есть тот курс, который через два с лишним десятилетия при существенных модификациях получит наименование антифашистского Народного фронта (идея, выдвинутая прежде всего в угоду текущим государственным интересам СССР, как их понимал в то время Сталин, но получившая одобрение в разнообразных демократических кругах). В начале же второго десятилетия века эта идея разоблачалась и поносилась болгарскими тесными социалистами и другими сектантски настроенными группами в международном социалистическом движении как недопустимое классовое сотрудничество.

В одной из статей Раковский четко и определенно формулировал идею межклассового и межпартийного блока в движении за Балканскую конфедерацию, указывая, что это – одна из тех идей, которые объединяют «прогрессивные и демократические силы, участвующие в различных партиях».[103]

Движение за Балканскую конфедерацию было немыслимо без тесных контактов, без единства действий социалистов на Балканах, причем обе болгарские социал-демократические партии, несмотря на существовавшие между ними коренные противоречия и вражду, как и другие партии II Интернационала, как и руководящие круги самого Интернационала, считали целесообразным создание здесь региональной межпартийной организации. В декабре 1909 г. в Белграде состоялась первая балканская социал-демократическая конференция, принявшая принципиальное решение об основании Балканской рабочей социал-демократической федерации, но отложившая ее практическое создание до следующей конференции. Таковая была намечена на 1911 г. в Софии, однако созыв новой конференции оказался под угрозой, а затем и вовсе был сорван в результате упорного сопротивления тесных социалистов участию в ней конкурентной широкосоциалистической партии.

К. Раковский критиковал такую позицию, с горечью указывал на инертность и бюрократизм болгарских социалистов.[104] Он вспоминал, что первое решение о созыве социал-демократической конференции на Балканах было принято на конгрессе II Интернационала в Штутгарте в 1907 г., где он представлял Румынию, причем имелось в виду участие в конференции представителей социал-демократических партий Сербии, Болгарии и Румынии, как «тесных», так и «широких». Ответственность за срыв конференции лежит на тесных социалистах, полагал он. Продолжая критику их позиции, Раковский отмечал поддержку созыва второй балканской конференции со стороны МСБ.

Вновь и вновь указывал он на несущественность спора по поводу федерации или конфедерации, подчеркивая, что сами эти идеи весьма туманны. «Я лично употребляю оба термина, имея в виду союз, основанный на нынешнем территориальном статус-кво». Пролетариат должен относиться к своим задачам реалистически, а не мистически: любое сближение балканских народов, если оно не преследует агрессивных или реакционных целей, весьма желательно. Пролетариат «представляет себе свои задачи не отвлеченно, вне исторической современности, а в самой интимной связи с ней».[105]

А в связи с идеей Балканской федерации (конфедерации) Раковский стремился дать конкретный анализ международного положения на Балканах, внешней политики Болгарии, рассмотрение же более широкого круга международных проблем почти всегда имело балканский контекст. Он доказывал серьезность опасности российской политики на Балканах, отрицал освободительный характер действий России в регионе, высмеивал панрусистские концепции, проводя параллели с другими экспансионистскими акциями России. «Нет более опасного врага для свободы народов, прогресса и цивилизации, чем Россия. Она опора всемирной реакции».[106]

Некоторое преувеличение, выпячивание реакционной роли России, свойственное многим деятелям II Интернационала (а еще ранее Марксу и Энгельсу), здесь проявлялось, но в основе своей эти оценки были далеки от идеализированных представлений, которые стали складываться с официального благословения через много лет в болгарской и советской историографии. Раковский подтверждал свои наблюдения, сравнивая политико-дипломатический треугольник – Россию, Болгарию и Сербию. Именно так была названа одна из его статей.[107] Анализируя соглашение российского министра иностранных дел С. Д. Сазонова с германским рейхсканцлером Т. Бетманом-Гольвегом по ближневосточным вопросам, политический обозреватель делал обоснованный пессимистический вывод о полном сохранении противоречий на Балканах и о неспособности балканских государств проводить самостоятельную политику.[108]