Читать онлайн «Терновый венец атамана Дутова». Страница 6

На первым этапе вторжения в РСФСР Дутов планировал захват Джаркента и превращение его в базу материально-технического и людского обеспечения войск.

В то время Джаркент был уездным городком Семиреченской области на левом, обрывистом берегу несудоходной реки Усек. На широких, обсаженных пирамидальными тополями и окаймленными арыками улицах, стояло 1500 домов, православная церковь, уйгурская мечеть и мечеть, построенная в конце XIX века китайским архитектором Хон Пиком и, несмотря на нелегкую судьбу, сохранившаяся до наших дней. По переписи 1897 года здесь проживало 16372 человека (9458 мужчин и 6914 женщин), которые занимались хлебопашеством, огородничеством и садоводством. До революции здесь было 33 промышленных и ремесленных заведения с 56 рабочими. Их производство составляло 25750 руб. в год. Учебных заведений было три – городское училище, двухклассная женская и церковно-приходская школа[43].

Гражданская война в уезде так остро, как в остальном Семиречье, не ощущалась: здесь всю войну существовала советская власть и не происходило крупных боевых действий. Однако оперативная обстановка в городе была сложной. По докладу комиссии в составе председателя облисполкома Трясина и областного комиссара юстиции Сердюка, командированных в г. Джаркент для проверки действий лиц и выполнению поручений власти, «в городе кипит провокационная работа подпольных деятелей, борьба с которыми, а также с кишащими в городе шпионами, благодаря разрухе власти, невозможна, да и вообще борьба с контрреволюцией совершенно не ведется. Контрреволюционеры – подпольные деятели власти не известны, что дает возможность белогвардейским шпионам, работающим во вред Советской власти, действовать почти безнаказанно. В Джаркентском гарнизоне – полная разруха и распущенность, непослушание власти, а сама власть подрывает свой авторитет неправильным поведением по отношению к красноармейцам»[44].

Наличие в городе 27-го пехотного полка 3-й стрелковой дивизии, штаб и основные силы которой находились далеко за перевалом Алтын-Эмель, в 300 километрах от Джаркента в селе Гавриловка, Дутов серьезным препятствием не считал, так как полк был слабо вооружен, состоял в основном из плохо обученных мусульман и не мог быть, на его взгляд, стойким.

Однако Дутов понимал, что с наличными силами ему с большевиками не справиться, а долгое сидение такой массы людей без дела может привести к потере и того, что имеешь: в войсках росла расхлябанность, падала дисциплина, имелись случаи дезертирства, благо граница России была рядом. Для обеспечения благоприятных возможностей для пополнения живой силой, Дутов стремился к созданию в российском приграничье разветвленного подполья. Рассчитывая на формирование здесь повстанческих отрядов из местного населения, он лихорадочно искал за рубежом верных, надежных, способных, имеющих для этого возможности, людей.

Несмотря на относительную незначительность сил Дутова, полки полковников Завершинского и Ячинса представляли реальную угрозу и были способны на первых порах сбить немногочисленные посты 27 полка, охранявшего границу, и выйти к пристани Борохудзир на реке Или, форсировать реку и через казачьи станицы выйти на Верный и на Пржевальск, откуда им лежал прямой путь к басмачам в Ферганскую долину, а тем – к ним. Несомненно, часть сил Дутов планировал бросить к перевалу Алтын-Эмель, чтобы оседлать его и исключить возможность подхода к Джаркенту других частей и подразделений 3-й дивизии, которые, несомненно, пойдут на помощь 27-му полку.

На случай вторжения Дутова штаб Туркестанского фронта принимал меры к локализации и уничтожению его группировки непосредственно в приграничье. Принимали меры к срыву замыслов Дутова и чекистские органы.

Конечно в ближайшее время на вооруженное вторжение в РСФСР Дутов был не способен: у атамана не было необходимых для этого ни сил, ни денег, а тех, что присылал ему с Дальнего Востока бывший член Войскового правительства Оренбургского казачьего войска генерал Анисимов[45], явно не хватало, представители же союзников советники Англии Джонсон Оливер, майор Джон Твейс, Франции полковник Петров Мишель, США полковник Смайлз, Японии полковник Сикура, кроме туманных обещаний, ничего не давали. Однако наличие на подступах к границе РСФСР крупной враждебной вооруженной группировки и решительные цели ее, идейно не разоружившегося командующего, тревожили большевиков, и военные разведчики, а затем и чекисты получили задание обезглавить ее, похитив или уничтожив атамана.

Несмотря на то, что Гражданская война в Семиречье заканчивалась победой рабочих и крестьян, в Синьцзяне это ни энтузиазма, ни радости не вызывало, а его население билось над решением своих задач.

В приграничном Синьцзяне бурлило движение мусульман за автономию (фактически – за независимость от Китая), в которое активно внедрялись панисламистские идеи о создании Великого Турана от Туркестана до Кавказа. Движение находило живой отклик и среди мусульман Джаркентского уезда и здесь, под влянием панисламистских идей, даже из среды местного советского руководства, исходили призывы к борьбе с русскими и к созданию независимого Казахстана. В Джаркенте и китайских городах Кульдже и Чимпандзе ежедневно проходили митинги, накалялись и кипели страсти, а между Джаркентом и Чимпандзе бродили толпы антисоветски и антирусски настроенных мусульман. Отмечались и случаи нападения на русских. Так, 17 марта командир 27-го полка, дислоцировавшегося в Джаркенте, Кичатов[46] доносил командиру дивизии, что 14 марта в Чимпандзе толпа таранчей[47] окружила и хотела убить командира 2-го эскадрона Караваева[48].

Движение возглавлял молодой, образованный, активный и харизматичный уйгурский националист Сабирходжаев[49].

Натянутыми, почти враждебными, были отношения между частью националистически настроенных совслужащих-мусульман с их сотрудниками другой веры. 26 мая 1920 года уже знакомый нам Завсобпунктом Крейвис доносил из Джаркента Фурманову[50]:

«Полномочный представитель внешних сношений (Уполвнешсношс) Мангельдин созвал совещание по случаю распоряжения о приостановке приема из Китая беженцев киргиз и дунган по экономическим соображениям (имеются виду беженцы в Китай после восстания мусульман в России 1916 года – В. Г.). На совещании были все мусульмане и один русский – Клементенко. Почему Мангельдин резко выступал против русских и московской власти: понаезжали из Москвы, не знаете бытовых условий, кто дал право распоряжаться Туркестанским народом, решать его судьбу. Здесь высшая власть народа, не Москвы. На замечание Клементенко, что так распорядился Центр, Мангельдин говорит, что он не намерен обсуждать глупые провокационные распоряжения. Распоряжения Турккомиссии создают национальную рознь, они стремится направить мусульман на русских. Гопнер – жид, внешторг – жид»[51].

Положение усугублялось и усталостью красных войск. 21 апреля 1920 года заведующий пунктом Особого отдела в Джаркенте Аксман доносил, что восточная рота 27 полка из крестьян Верненского, Канальского и Лепсинского уездов возмущены их долгой службой. Они устали, наступило время пахоты, посевов. Боятся за семьи, которым придется голодать[52].

В войсках зрело недовольство. Красноармеец 4 эскадрона 2-го кавалерийского полка Николай Петрусенко передал командиру бригады Павлову[53] письмо, в котором писал: «Буржуазия, засевшая у нас во власти имеет связь с авантюристом Анненковым… если не будет принято экстренных мер относительно вооружения, то Советская власть в Семиречье падет».

Кроме того, через границу часто прорывались шайки контрабандистов, барымтачей[54], грабителей. Они появлялись то в Лесновке, то в Басчах, то в приграничных селах и были практически неуловимы. Иногда из Китая прорывались и вооруженные отряды белогвардейцев полковника Сидорова[55] Отряды милиционеров и красноармейцев носились по уезду, выкорчевывая бандитское и националистическое подполье, но оно было неискоренимо.

Все это было на руку Дутову и он старался привлечь в союзники не только китайских и советских мусульман, но рассчитывал и на поддержку мусульманских подразделений Красной армии. Однако он понимал, что советские и китайские власти скоро справятся с этой вакханалией и наведут порядок каждая в своем пограничье. Он спешил, терял осторожность и делал ошибки.

П. И. Сидоров в чине хорунжего. Фото 1909 г.

В рассматриваемый период в Джаркентском уезде борьбой с закордонным и внутренним бандитизмом, а также с китайскими дутовскими спецорганами занимались Уездная Чрезвычайная Комиссия (УЧК) Туркестанской республики, уездная милиция. В порядке взаимодействия принимал в этом участие и орган военной закордонной разведки – Регистационный отдел или Регистрод Туркестанского фронта в лице Джаркентского Регистрационного пункта. Все эти органы были в курсе планов атамана и бдительно следили за его военными приготовлениями.