Читать онлайн «Полководцы империи. Иван Дибич, Михаил Лорис-Меликов, Михаил Скобелев, Степан Макаров». Страница 11

«Чтобы сделаться хорошими моряками, надо подолгу оставаться в море и этим приобрести привычку быть между небом и водой и считать море своим домом». «В плавании не следует пропускать ни одного случая попрактиковаться в упражнениях, полезных в боевом отношении», – говаривал Макаров в мирное время. Тем более актуальными были его требования в боевой обстановке.

Главную роль в бою адмирал Макаров отводил людям, превыше всего ставя человеческий фактор: «Успех возможен, если каждый задастся целью действовать не только по приказанию начальства, но из сознания, что как бы ни была скромна его роль, добросовестное ее выполнение может в иных случаях иметь решающее значение».

«Уметь желать – это почти достигнуть желаемого, – считал Макаров. – Каждый командир, каждый специальный офицер, каждый заведующий должен ревниво выискивать свои недочеты и все силы отдавать на их пополнение. Пусть не боятся ошибок и увлечений. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. От работы, даже направленной по ложному пути, от такой даже, которую пришлось бросить, остается опыт. От безделья, хотя бы оно было вызвано самыми справедливыми сомнениями в целесообразности дела, ничего не остается… Размышлять некогда. Выворачивайте смело весь свой запас знаний, опытности, предприимчивости, старайтесь сделать все, что можете. Невозможное останется невозможным, но все возможное должно быть сделано. Главное, чтобы все… прониклись сознанием всей огромности возложенной на нас задачи, сознали всю тяжесть ответственности, которую самый маленький чин несет перед своей родиной!»

Однажды не вернулся из разведки миноносец «Стерегущий». Он был подбит в неравном бою, и японцы пытались взять корабль на буксир. Макаров тотчас же перенес свой флаг на легкий крейсер «Новик» и в сопровождении крейсера «Боян» устремился к месту боя на выручку. И хотя спасти «Стерегущий» не удалось (двое оставшихся в живых матросов открыли кингстоны и затопили корабль); вернувшийся в гавань «Новик» встретило громовое ура – салют личному бесстрашию командующего. Отныне сердце эскадры навсегда принадлежало Макарову – с ним возродилась вера в победу. Наступать и только наступать – вот стратегия нового командующего: «Не гонитесь за неприятелем, который далеко, если перед вами близко находится другой. Забудьте всякую мысль о помощи своим судам: лучшая помощь своим – есть нападение на чужих».

Инициатива в морской войне явно перешла к Макарову. Но 31 марта 1904 г. в 7 часов флагман порт-артурской эскадры броненосец «Петропавловск», где находился С. О. Макаров, а затем и другие броненосцы вышли на внешний рейд Порт-Артура. В 9 часов 39 минут утра «Петропавловск» подорвался на минах и затонул. Из 730 человек, находившихся на борту, удалось спасти только 80. Среди спасенных был Великий князь Кирилл Владимирович, но не оказалось ни друга Макарова знаменитого баталиста В. В. Верещагина, ни самого адмирала. Потеря была невосполнима и остро отразилась на ходе войны на море.

Особенно скорбели моряки и жители Порт-Артура. Многие плакали. «Что броненосец? – говорил пожилой боцман. Хоть бы два, да еще пара крейсеров в придачу. Не то! Голова пропала – вот что!»

В 2005 г. китайскими водолазами, обследовавшими погибшие корабли в гавани Порт-Артура, были найдены останки 6 тел, на одном из которых были частично сохраненные адмиральские знаки различия. Останки были переданы китайским властям, которые захоронили их в братской могиле, но, так как экспертиза по идентификации останков не проводилась, имя адмирала остается неизвестным.

«Всякий военный человек должен проникнуться сознанием постоянной готовности пожертвовать жизнью, – говорил Макаров. – В первый раз, пожалуй, побледнеет и почувствует, что кровь стынет в его жилах, но во второй раз эта мысль не произведет уже того впечатления, и, наконец, он свыкнется с этой мыслью до такой степени, что она представится ему не только знакомой, но и даже притягательной».

«Желающий побеждать должен решить, что он или победит, или погибнет, и только при этих условиях его можно признать достойным победы». Всей своею жизнью, до конца отданной Отечеству, Макаров получил право сказать эти слова…

Памятники С. О. Макарову установлены в Кронштадте, Николаеве, Владивостоке, Смоленске, одном из сел Чукотского автономного округа; его имя было присвоено г. Макаров в Сахалинской области; подводной котловине Макарова (бассейн Макарова) в Северном Ледовитом океане; Высшему мореходному арктическому училищу в Ленинграде, Государственному университету морского и речного флота в С.-Петербурге; Национальному университету кораблестроения в Николаеве (Украина); Тихоокеанскому военно-морскому институту во Владивостоке, улицам различных городов в России и на Украине.

Флотоводец и ученый, оставивший заметный след в судостроении, артиллерии, морской тактике и океанологии, С. О. Макаров вызывает у историков едва ли не наибольший интерес среди выдающихся адмиралов российского флота. Первые очерки биографии адмирала появились вскоре после его гибели, а в 1911–1913 гг. увидела свет хорошо документированная работа Ф. Ф. Врангеля, послужившая основанием для позднейших монографий и научно-популярных изданий.

Труды С. О. Макарова были столь разносторонними, он касался столь многих вопросов стратегии, тактики и повседневной деятельности флота, что нескольким поколениям исследователей пока так и не удалось целиком изучить его огромное наследие.

Но С. О. Макаров был не только блестящим, выдающимся ученым-теоретиком – он всю свою жизнь был бесстрашным, доблестным и умелым воином, защитником интересов России, глубокое уважение к которому испытывали даже враги.

В 1904 г. японский поэт Исикава Такубоку написал такие строки:

После наполеоновских войн русская армия была самой многочисленной и сильнейшей в Европе. Солдаты, офицеры и генералы умели побеждать противника в любых условиях. Однако наступило мирное время, и власти стали нужны не инициативные и самостоятельные воины, а послушные «солдатики». Череда войн закончилась, наступило время парадов и маневров.

Особенно ярко этот новый подход к строительству вооруженных сил проявился в правление императора Николая I (1825–1855 гг.). Его вступление на престол было ознаменовано восстанием декабристов на Сенатской площади 14 декабря 1825 г., когда бунтующим офицерам, требовавшим отменить крепостное право и ввести в стране конституцию, удалось взбунтовать солдат нескольких гвардейских полков. Покончив с бунтовщиками, император решил ввести в стране порядок, основанный на строгом контроле и подчинении, и армия должна была играть главную роль в государственном механизме. Более того, она сама стала важной частью машины российской государственности.

В 1831 г. был издан «Рекрутский устав», ставший основой комплектования русской армии. Все податные сословия Российской империи (каждое отдельно) делились в губерниях и уездах на тысячные участки, на которые определялось число рекрутов. Сроки для обычных наборов устанавливались с 1 ноября по 31 декабря. На службу принимали людей в возрасте от 20 до 35 лет, а общий срок службы составлял 25 лет. Отдельно в уставе оговаривались болезни, препятствующие приему, и категории лиц, неподлежащих рекрутской повинности. К таким принадлежали жители Архангельской губернии, а также городов и селений в стоверстной полосе на границах с Австрией и Пруссией. Были сословия, как например, купцы всех трех гильдий, которые освобождались от повинности «натурой» и выплачивали вместо рекрута 1000 рублей. До 1849 года принятому рекруту сразу выбривали лоб, а не «удостоенному» принятия – затылок. Вот как выглядел сложный процесс превращения крестьянина или городского жителя в новобранца.

Вначале рекрута раздевали догола и военная приемная комиссия осматривала его на предмет отсутствия болезней и физических недостатков, препятствующих несению военной службы. Удовлетворяющему всем условиям рекруту председатель комиссии говорил: «Лоб!» Это слово затем повторял унтер-офицер, передающий новобранца нижним чинам, которые вели того в комнату для выбривания лба и бороды. В той же комнате чиновники записывали имя и приметы «счастливца». С этой минуты ответственность за рекрута переходила от отдатчика к приемщику, под командой которого состояла стража для надзора за новобранцами.