Читать онлайн «Сталин. Личная жизнь». Страница 5

Двадцать восьмого декабря 1899 года бывший семинарист Джугашвили поступил на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию[25] – не столько для того, чтобы там работать, сколько для того, чтобы у него, как у человека, занимающегося незаконной деятельностью, имелось легальное прикрытие. В обсерватории в его распоряжение была предоставлена рабочая комната (его первый «рабочий кабинет»), и это стало началом его личной жизни. В этой комнате он иногда принимал своих друзей, а иногда – рабочих, которых ему хотелось приобщить к революционной деятельности. Время от времени в ней проходили небольшие собрания. Иосиф становился настоящим революционером-подпольщиком. Вместе с несколькими товарищами он организовал рабочую маевку. Это скромное по своим масштабам мероприятие было похоже скорее на православный крестный ход, чем на массовое выступление пролетариата, однако на нем Джугашвили обратился ко всем собравшимся, и это стало его первой публичной речью[26].

Его в конце концов разоблачили. В донесении, полученном жандармским управлением Тифлиса и датированном 23 марта 1901 года, указывалось, что Джугашвили, работая в обсерватории, регулярно общался с рабочими и состоял в социал-демократической партии. Во время одного из обысков у него нашли книгу Прокоповича «Рабочее движение на Западе», в которой имелись сделанные рукой Джугашвили пометки и ссылки на запрещенные произведения. Было принято решение присвоить Иосифу Джугашвили статус неблагонадежного[27].

После этого обыска Сосо пришлось уйти из обсерватории и начать вести уже по-настоящему нелегальную и полную различных превратностей жизнь. За ним и за его ближайшими соратниками велась постоянная слежка. В одном из полицейских донесений того периода делается вывод: «Джугашвили – социал-демократ и ведет сношения с рабочими. Наблюдение показало, что он держит себя весьма осторожно, на ходу постоянно оглядывается»[28]. Сосо осознанно выбрал для себя такую нелегкую жизнь по нескольким причинам. Многими годами позже он даст по этому поводу разъяснения: «Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем неплохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из чувства протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые практиковались в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма как действительно революционного учения»[29]. Таким образом, он хотел бороться с репрессивным и анахроническим режимом и своей главной задачей считал борьбу за свободу. Молитвы и религиозные ритуалы он сменил на марксистские кружки и пропагандистскую деятельность среди рабочих. «Месаме-даси» поручила ему проводить занятия в кружке, состоящем из рабочих железнодорожных мастерских. Его главными «духовными лидерами» были в то время три бывших семинариста: Сильвестр Джибладзе, Александр Цулукидзе и Ладо Кецховели. С ними он иногда заходил в редакцию газеты «Квали» («Борозда»), которая представляла собой издание либерального толка, но при этом еще и служила своего рода трибуной для руководителей «Месаме-даси». Именно они и надоумили его создавать кружки, в которых проводилось бы обучение рабочих. Сосо стал захаживать в перенаселенные рабочие трущобы в пригородах Тифлиса, в которых к сильному запаху дыма и копоти примешивался запах пота и нечистот. Он обучал рабочих марксизму в небольших группах по десять-двенадцать человек. Собрания обычно организовывались накануне праздников и выходных дней на квартирах рабочих в пригороде. Сосо на этих собраниях вел пропагандистские беседы, и очень быстро выяснилось, что он обладает способностью объяснять все коротко и доходчиво и имеет природный дар к обучению других людей. Даже не будучи выдающимся оратором, он умел вести разговор с рабочими и завоевывать их внимание. Предельная ясность его аналитических высказываний и его грубоватое красноречие оказались эффективными пропагандистскими средствами. В сравнении с затхлым психологическим климатом семинарии обстановка подпольной политической борьбы вызывала у него настоящий восторг. Он вскоре стал одним из самых активных членов небольшой группы, занимавшейся агитацией среди рабочих Тифлиса[30].

В возрасте двадцати одного года он уже всерьез занялся деятельностью профессионального революционера-подпольщика.

Итак, в 1899 году молодой Иосиф начал вести жизнь подпольщика, жизнь революционера, жизнь заговорщика, пребывающего в постоянной настороженности. В кругу своих товарищей по политической борьбе – на уровне подпольного кружка, фракции, партии в целом – он столкнулся с обстановкой постоянного нервного напряжения, внутренних распрей, сильной личной неприязни к отдельным соратникам… Он столкнулся с предательствами, которые усилили его подозрительность в условиях постоянной угрозы проникновения в ряды партии агентов тайной полиции. Он столкнулся с теоретическими спорами, различными «уклонами» и всевозможными толкованиями тех или иных основополагающих идей. Сосо очень быстро усвоил правила жизни революционера-подпольщика: как прятаться, как уходить от слежки, как избегать обыска. Иосиф Джугашвили, ходивший по улицам ночью, прикрывая лицо воротником пальто и постоянно оглядываясь, чтобы проверить, нет ли за ним слежки, стал известен полиции царской России под кличкой «Кавказец».

Хотя Сосо постоянно выслеживали, он отнюдь не терял мужества и решительности: он без устали организовывал забастовки, уличные манифестации, тайные собрания, митинги. Его жизнь была отныне посвящена политической борьбе, отодвинувшей все остальное на второй план. Отдых, уют, благосостояние – эти понятия стали для него чуждыми, и когда он много лет спустя достигнет вершин власти и получит полный доступ ко всему этому, он не будет знать, как этим воспользоваться. Сомнения, подозрения, боязнь предательства станут для него своего рода наваждением, которое помешает ему и в зрелом возрасте, и затем в старости в полной мере наслаждаться отдыхом.

Уйдя из Тифлисской физической обсерватории, Сосо в материальном плане оказался предоставленным самому себе. Он не мог рассчитывать на финансовую помощь ни со стороны матери, ни со стороны какого-либо другого родственника или друга. Ему не хотелось быть обузой для Кеке: он предпочел бы, наоборот, ей помогать. Пришлось искать себе какой-нибудь заработок – хотя бы и очень скромный. Поначалу он занимался репетиторством, а также работал бухгалтером. Однако бо́льшую часть своего времени он посвящал пропагандистской деятельности в кружках, состоящих из железнодорожных рабочих. При этом он постепенно скатился до полной нищеты. Ему приходилось жить на «пожертвования» некоторых своих товарищей, материальное положение которых было чуть-чуть получше, чем у него.

Он стал сотрудничать с Ладо Кецховели и Александром Цулукидзе[31] и помог им организовать издание газеты «Брдзола» («Борьба») – первой грузинской марксистской газеты. Первые политические статьи, напечатанные в этой газете, были написаны им[32]. Приобретая все больший и больший авторитет, он в ноябре 1901 года стал членом Тифлисского комитета Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП)[33]. Данный комитет, состоявший из девяти человек, занимался координацией действий социал-демократических групп Тифлиса (а ранее – и вообще всего Кавказа).

Молодой Джугашвили, решительно включившийся в революционную борьбу, был мужчиной невысокого роста (167 сантиметров), со слабым здоровьем, обладавшим стройной фигурой и характерными чертами внешности, включая длинный нос, мощный подбородок и густую черную шевелюру. Его усы и короткая борода придавали ему вид человека необузданного. Примкнув к большевикам сразу же после возникновения большевизма, он начал приобретать репутацию весьма энергичного и активного деятеля, на которого можно положиться, но при этом еще и отличающегося тяжелым характером и склонного к индивидуализму и авторитаризму.

Второго декабря 1901 года Тифлисский комитет отправил его заниматься пропагандистской работой в Батум[34]. Этот черноморский порт, расположенный неподалеку от границы с Турцией и связанный нефтепроводом с Баку, стал в 1900 году новым центром нефтяной промышленности. Рабочий класс Батума нуждался в очень энергичном организаторе, и Сосо активно взялся за пробуждение самосознания батумских рабочих, которые сильно отставали в своем политическом развитии от рабочих Тифлиса. Прибыв в Батум, он занялся агитацией и пропагандой. Начал он с того, что собрал семерых рабочих дома у одного из активистов партии. Однако прежде чем все они встретились, Сосо переговорил с каждым из них отдельно. Он вел себя очень осторожно. Никто не знал его настоящего имени, никто не знал, где он живет, где спит. Он сразу же нашел надлежащую манеру общения с рабочими: простые слова, несложные и недвусмысленные фразы. У него имелись ответы на все вопросы. В конце собрания он потребовал от каждого из присутствующих собрать, в свою очередь, по семь рабочих, изложить им содержание состоявшегося только что разговора и тоже потребовать от них собрать по семь рабочих. Благодаря такому подходу в течение двух недель проводимая Сосо пропаганда в той или иной степени охватила рабочих всех фабрик города[35].