Читать онлайн «Вивьен Вествуд». Страница 32

Правда, леттризм представлял собой лишь одну сторону «графической вселенной» Малкольма и Вивьен. На футболки, которые они продавали на Кингз-Роуд по цене от 2 до 7 фунтов за штуку, что «вообще-то было очень умеренной ценой, ведь на создание некоторых из них уходили долгие часы», помещали высококонтрастные изображения, футболки распарывали, иногда перешивали швами наружу, зачастую дополняли молниями и прожигали сигаретой. Цена и значимость нескольких сохранившихся с тех пор экземпляров для истории моды не поддается оценке. Они давали пищу для зрения и для ума и, несмотря на то что на первых порах их покупали мало, оказали на моду неизмеримо огромное влияние. Кроме того, первые футболки Вивьен помогли задать вектор в развитии графического искусства и формировании образа компании «Vivienne Westwood Group» как новатора по части рисунков на ткани и аксессуаров. Выберите какой-нибудь образ, допустим из высокого искусства или современной поп-культуры; поместите для сравнения с ним рядом другой – ставящий под сомнение изначальную задумку или попросту возмутительный. Расположите его на предмете одежды или так, чтобы некоторые детали открывались только при ближайшем рассмотрении. Продайте. Эпатируйте. И ждите, когда написанная о вас колонка в газете или журнале повлияет на продажи.

С годами модели становились все более необычными и эпатажными. Технику, в которой работала Вивьен, Малкольм снисходительно именовал «картофельной печатью» – в некоторых случаях технически она таковой и являлась. Теперь ее использовали для нанесения знаковых образов и табуированных изображений. Одна из самых долгоживущих моделей, которую до сих пор продают в магазине «World's End», – простая футболка с изображением обнаженной женской груди на подходящей высоте. «Эту модель обожал Пол Кук» из «The Sex Pistols», а скандальную популярность она обрела после того, как в ней в 1973 году на обложке одного из журналов появился Элис Купер. На других футболках печатали знаковых персонажей из детства и юношества Вивьен – Микки-Мауса, Белоснежку, Мэрилин Монро – в нелепом и эпатажном виде. Ухо героя с диснеевского логотипа превратили в анархистскую букву «А», а Белоснежку нарисовали совершающей половой акт с ее гномами. Эти футболки были конфискованы полицией Челси после того, как один из жителей Кингз-Роуд подал жалобу. «На самом деле это было смешно. Никто ни разу не конфисковал наши футболки с надписью «Как сделать «коктейль Молотова». Зато они приходили за всем, что позволяло им обвинить нас в «хранении изображений непристойного содержания». Да и Дисней протестовал, так что нам пришлось прекратить. Сейчас бы им уже не удалось нас остановить: срок авторских прав истек. Как-то Джордан спрятала весь наш ассортимент футболок в мешки для мусора и положила их у входа в квартиру этажом выше, куда мы ходили в туалет. Вообще нас возмущало, когда у нас изымали футболки. Мне это до смерти надоело, но зато я еще сильнее чувствовала, что обязана и дальше придерживаться своей линии».

Та самая скандальная футболка с изображением двух ковбоев

Изображения на тех футболках по-прежнему смущают. Вот, например, фото панков-гомосексуалистов, занимающихся групповым сексом, и отсылающая к образу английского драматурга-гомосексуалиста Джо Ортона фраза «Навострите ваши уши». Или два ковбоя, голые ниже пояса, стоят лицом друг к другу, а их поникшие пенисы почти касаются друг друга. Эта футболка с ковбоями, попадающая в категорию гомосексуальной порнографии (а Малкольм любил, чтобы в магазине было много винтажных и порнографических атрибутов), до сих пор вызывает бурную реакцию. Изображение на ней, как бы оно нас ни смущало, проникнуто нежностью и сексуальностью, характеризующими отношение Вивьен к сексу, и заставляет задуматься о значимости фаллических символов в моде. А еще из-за этой футболки арестовали друга Вивьен Алана Джонса, по обвинению в «выставлении на публичное обозрение непристойных изображений». «Мы с Аланом познакомились еще в отеле «Портобелло». Там жил и молодой Пол Гетти, и мы с Малкольмом поздним вечером ходили туда выпить, так что мы довольно хорошо знали друг друга. Алану нравилась наша одежда». Кроме того, среди «неподобающих» футболок оказались и футболки с изображением «The Sex Pistols», на которых название группы было напечатано прозрачно-розовым, как презерватив, шрифтом и многократно повторялось изображение не достигшего половой зрелости мальчика с сигаретой в руке. Удивительно, но сейчас это одно из немногих изображений, которые, пожалуй, вызывают больше возмущения, чем вызывали в те времена, когда они были созданы, и при этом продаются хуже, чем тогда. В скандально известной футболке с написанным желтым шрифтом поверх фотографии Монро словом «моча» сочетаются символика эры рок-н-ролла (а надо сказать, что наследники Джеймса Дина и Мэрилин Монро очень хорошо нажились в начале 70-х на возрождении рок-н-ролльной культуры 50-х годов) и жесткая порнография. Каждую руку Мэрилин украшают эякулирующие пенисы, направленные на богиню экрана, а поперек ее лица желтыми, как моча, шнурами вышиты в стиле Джексона Поллока капли разлитой семенной жидкости. Сын Вивьен Бен помнит, как его мать делала эту футболку: «Я сидел в уголке и делал домашние задания, пока мама шила, и вот, когда она сделала футболку с Мэрилин Монро, я спросил: «Мам, я не понял, она тебе нравится или нет?» А она ответила: «Дело не в этом, я просто хочу шокировать людей, изображая мочу». А когда она как-то карандашом пририсовывала член Иисуса к перевернутому кресту свастики на футболке с надписью «Разрушай», а я в этот момент опять делал домашнюю работу, помню, я подумал: «У меня весьма эксцентричная мама».

Пожалуй, ничего удивительного, что футболка с «Кембриджским насильником» вызвала самые бурные споры, ведь на ней возникали образы не богини экрана Мэрилин и не Мессии, а недавно убитых выпускниц университета. Споры она вызывает до сих пор. «Это единственная вещь, о создании которой я жалею», – признается Вивьен. И одна из немногих дизайнерских вещей, за которые она когда-либо извинялась. Говорили, что серийный насильник, о котором идет речь, носил полностью закрывающую голову фетиш-маску, наподобие тех, что в то время продавались в магазине Вивьен. Тогдашнего управляющего магазином, Майкла Коллинза, допрашивала полиция. «Малкольм только вернулся из Америки, где занимался созданием музыкальной группы, и первое, что он предложил, услышав новости, – это сделать такую вот футболку с насильником». И Вивьен сшила футболку: на ней под маской был изображен недавно скончавшийся, предположительно после садомазохистского акта, менеджер группы «The Beatles» Брайан Эпстайн и стояла надпись «Тяжелый выдался денек». «Футболка стала частью кампании Малкольма «Защити извращенца», идеи «Англия – страна эксгибиционистов» и призыва предоставить детям «сексуальную автономию», чтобы показать, какое вокруг них царит лицемерие. Малкольм главным образом торговал эпатажем, а не занимался политикой. Думаю, шокировать общественность, к примеру, изображением свастики, аккуратно перевернутой, дабы не создавалось впечатление, будто ты сторонник нацизма, – это еще ничего. Но создавать футболку с насильником – это был перебор».

Вивьен размышляет: «По фасону футболка – простой и красивый предмет одежды. Видна ткань, очертания тела, но и образ в целом: это холст». И раз уж футболка – холст, то с ней можно проводить любые эксперименты, поняла Вивьен. Она опробовала все: поп-арт, леттризм, природные материалы, бриколаж. На футболке сошлись мода, секс, политика и искусство. Вивьен говорит: «Моя работа и тогда и сегодня состояла в том, чтобы бороться с истеблишментом, попытаться определить границы свободы и собственные возможности, и самым заметным проявлением моих исканий стали футболки». Политизация одежды стала еще одним подарком, который Вивьен и Малкольм преподнесли современной культуре. Они подготовили почву для других, в частности для дизайнера Кэтрин Хэмнетт. Еще в начале 70-х они создали предпосылки для возникновения панка, смешав злобу и ярость со скукой и пропустив их через призму сексуальной вседозволенности, у которой не было недостатка в приверженцах среди раскрепощенной молодежи. Так что, в некотором смысле, оставалось только ждать, когда наступит подходящий момент, чтобы переименовать «Too Fast to Live Too Young to Die» в «SEX».

Секс или, по крайней мере, идея секса имела для Малкольма невероятное значение. Вивьен утверждает, что для нее сперва это было не так. Половой импульс и образы сексуального поведения и сексуальных отклонений (цепи, резина, фетиш-одежда, не говоря уже о высоких каблуках) стали для них обоих символами освобождения, что категорически не сочеталось с их вегетарианством и, по свидетельству Вивьен, сексуально умеренной семейной жизнью. «Сексуальная мораль, сдерживающая стремление к свободе, – писал Малкольм, – и силы, подчиненные авторитарным интересам, черпают энергию в подавленной сексуальности». Освободиться сексуально означало освободиться политически, а Вивьен считала это своим долгом. Только и всего. Образы, связанные с подавлением своих желаний и со странными сексуальными пристрастиями, были частью широкомасштабной пропаганды, которая апеллировала к тем, кто хотел свободы. И именно поэтому семидесятитрехлетняя Вивьен сидит сейчас с вязанием в своей студии и объясняет, почему и каким образом она пришла от создания зажимов для сосков к «Климатической революции».