Читать онлайн «Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд». Страница 30

Перед началом агрессии ОКВ выпустило «Директиву о действиях войск в России», обязательную для выполнения всеми тремя миллионами солдат германской армии на Востоке. Первые же фразы этого приказа вновь дают определение противника в духе расистской идеологии, одновременно оставляя его неконкретным, чтобы не сужать программу уничтожения однозначными определениями: «1. Большевизм — смертельный враг национал-социалистического германского народа. Германия ведет борьбу против этого разлагающего мировоззрения и его носителей. 2. Эта борьба требует решительных и энергетичных действий против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного подавления любого активного или пассивного сопротивления». Солдаты Красной Армии также были изображены в расистском духе: «По отношению к военнослужащим Красной Армии, включая военнопленных, должны быть проявлены крайняя сдержанность и сугубая осторожность, так как можно ожидать коварных приемов борьбы. В особенности азиатские солдаты Красной Армии скрытны, непредсказуемы, коварны и бездушны» [44].

Из той же директивы солдаты получали информацию, что Советский Союз представляет собой государственное образование, «объединяющее большое число славянских, кавказских и азиатских народов, удерживаемых вместе большевистскими властителями путем насилия». Большинство русского населения отрицательно относится к большевистской системе и, по утверждению ОКВ, будет испытывать «радость и благодарность» по отношению к германским освободителям.

Унизительные расистские оценки содержались также в правилах обращения с пленными красноармейцами: «Следует ожидать коварного поведения в особенности от военнопленных азиатского происхождения. Поэтому действовать решительно и энергично при малейших попытках непослушания, особенно со стороны большевистских подстрекателей. Безусловное подавление любого активного и пассивного сопротивления» [45].

Командующий 6-й армией генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау в октябре 1941 года счел необходимым, вследствие «многих неясных представлений» о поведении войск по отношению к большевистской системе, вновь издать приказ по армии для уточнения границ дозволенного и желательного насилия. В этом документе, который был распространен вплоть до ротного уровня и, таким образом, охватил всех солдат армии, доминировала расово-идеологическая аргументация, полностью нацеленная на уничтожение: «Важнейшей целью войны против еврейско-большевистской системы является полное разрушение механизма власти и ликвидация азиатского влияния на европейскую культуру. Отсюда вытекают задачи и для войск, выходящие за обычные рамки чисто солдатской службы. Солдат на Востоке — это не просто боец по правилам воинского искусства, но и носитель несгибаемой народной идеи и мститель за все зверства по отношению к германскому и родственным ему народам». Далее приказ останавливался на массовых казнях, предпринятых зондеркомандами СС: «Поэтому солдат должен проявлять полное понимание необходимости суровой, но справедливой кары в отношении недочеловека-еврея». Рейхенау заканчивал свой приказ, составленный в намеренно неясных выражениях, призывом к продолжению войны на уничтожение: задача немецкого солдата заключается в «безжалостном истреблении чужеродного коварства и жестокости и, тем самым, в обеспечении безопасности германского вермахта в России» [46].

Генерал-полковник Эрих фон Манштейн, который и после войны пользовался известностью как видный стратег, а в 1941 году занимал должность командующего 11-й армией на южном участке Восточного фронта, также подвизался как командир, распространявший среди своих солдат агрессивную антисемитскую идеологию национал-социализма. В своем приказе по армии от 20 ноября 1941 года, который был доведен до полков и батальонов, он описал фактическое положение на фронте в виде следующей антисемитской сказки с привидениями: «Еврейство выступает в роли посредника между врагом в тылу и еще сражающимися остатками Красной Армии и красным командованием. Сильнее, чем в Европе, оно удерживает здесь все ключевые посты в политическом руководстве и администрации, торговле и ремеслах и является источником всех беспорядков и возможных восстаний. Еврейско-большевистская система должна быть ликвидирована раз и навсегда. Никогда вновь она не должна возникнуть в нашем европейском пространстве». В этой борьбе немецкий солдат выступает как «носитель национальной идеи и как мститель за все жестокости, проявленные по отношению к нему и всему немецкому народу». Далее Манштейн косвенно затронул тему расправ, учиненных эсэсовскими зондеркомандами: «Солдат должен проявить понимание суровой кары над еврейством, духовным носителем большевистского террора. Она также необходима, чтобы в зародыше подавить все восстания, к которым подстрекают евреи» [47].

Как видно из приведенных текстов, в этих приказах использовался язык нацистской пропаганды. Мы встречаем в них антибольшевистские, антисемитские и антиславян-ские клише. Также и в военных приказах отдельные «образы врага» давались не конкретно, а преднамеренно расплывчато.

Благодаря своему языку военные приказы сами стали носителями нацистской пропаганды. Для солдат на Восточном фронте, к которым в этом случае обращались адресно, распоряжения военачальников могли иметь больший вес, чем «главная пропаганда».

Намерение было очевидным: солдаты, поскольку они были поставлены в известность, должны были с терпимостью воспринимать систематические расправы эсэсовцев. Им старались привить исключительное упорство в бою, а также предотвратить и подавить угрызения совести и чувства стыда, которые могли возникнуть в ходе расово-идеологической войны на уничтожение.

Систематическое истребление евреев началось непосредственно после начала войны против Советского Союза. Но жертвами германской политики уничтожения стало также неслыханно большое число советских военнопленных, которые не были ни евреями, ни большевистскими партработниками. Плохое обращение с ними было предопределено тем, что они рассматривались немцами, ставшими представителями арийской расы господ, как люди низшей славянской расы. В судьбе пленных красноармейцев, которых к концу 1941 года насчитывалось уже около четырех миллионов, особенно отчетливо прослеживается тесная связь антисемитских и антиславянских установок в вермахте.

Антигуманные приказы об обращении с пленными красноармейцами [48] отчасти способствовали тому, что дело дошло до крайне бесчеловечного отношения к советским военнопленным, которое, согласно результатам исследований Кристиана Штрайта, стоило жизни около 3,3 млн красноармейцев [49]. При этом речь шла не об акции систематического истребления, как в случае с еврейским населением, а о не столь целенаправленных, но в итоге не менее смертоносных действиях — о допущении массовой гибели людей.

Исторические исследования этой программы уничтожения, направленной против славянского «расового врага», пока не проводились с той же интенсивностью, как в отношении геноцида евреев. Этот «другой холокост» [50], жертвами которого были славяне России, имел количественно еще более огромные масштабы, чем геноцид евреев.

Согласно представлениям Гиммлера, «сокращение славянского населения на 30 миллионов» составляло прямо-таки «цель войны в России» [51]. «Истребление голодом» — так гласил девиз этой политики. Герман Геринг открыто поведал итальянскому министру иностранных дел графу Чиано об этих преступных планах: «В этом году в России умрут от голода от 20 до 30 миллионов человек. Возможно, это даже хорошо, так как численность определенных народов должна быть сокращена» [52]. Статс-секретарь имперского министерства продовольствия и сельского хозяйства Герберт Бакке хотел решить проблемы снабжения Германии продовольствием за счет миллионов русских, которых он намеревался уморить голодом [53]. Официальные «политико-экономические директивы» для экономической организации «Ост» от 23 мая 1941 года, которые были согласованы с Гитлером, Герингом, Гиммлером и другими представителями верхушки нацистского режима и в отпечатанном виде в количестве нескольких тысяч экземпляров разосланы в адреса военного и экономического руководства на Востоке, ясно указывали, что в оккупируемом Советском Союзе «многие десятки миллионов людей» окажутся излишними и должны умереть [54].

Таким путем нацистский режим намеревался, в краткосрочном плане, преодолеть трудности со снабжением продовольствием, а в долгосрочном — решить якобы существующую проблему перенаселенности будущих колоний на Востоке. Массовая гибель значительной части советского гражданского населения составляла исходный пункт для претворения в жизнь генерального плана «Ост», который должен был наметить пути «германизации» завоеванного пространства вплоть до Урала [55].