Читать онлайн «Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948». Страница 27

Вместе с тем Бенеш подчеркивал необходимость продолжения переговоров по заключению Восточного пакта, чему благоприятствовало сближение между Францией и Россией. Одновременно он усматривал и препятствия на пути к его заключению: «Нужно быть готовым к большим трудностям при переговорах, особенно с Берлином и Варшавой; впрочем и Рим будет против… В случае сопротивления и конечной неудачи я считаю правильным, чтобы Париж и далее сближался с Россией… надо считаться и с неудачей попытки создания Восточного пакта, так как препятствия будут большие. Однако в любом случае должно остаться сближение с Россией и ее участие в европейской политике, которое будет полезным и для нас, и для отношений в Центральной Европе»[208], – писал Бенеш в указанной телеграмме от 17 июня 1934 г. Однако ни Германия, ни Польша не поддержали идею пакта. Отрицательно к нему, по сути, относились Англия и США[209]. В декабре 1934 г. Литвинов и Бенеш обменялись письмами, подтверждавшими приверженность обоих государств принципам Восточного пакта[210]. По всей видимости, обмен письмами был связано с тем, что 9 октября 1934 г. в Марселе в результате террористического акта[211] был убит югославский король Александр Карагеоргиевич и вследствие ранений скончался активный сторонник Восточного пакта Ж. Л. Барту. В декабре 1934 г. в Москву прибыла делегация чехословацких журналистов. Принявший ее представителей М. М. Литвинов дал высокую оценку усилиям чехословацких руководителей в деле сохранения мира: «Ваша страна обладает большими государственными умами в лице вашего президента г-на Масарика, вашего министра иностранных дел г. Бенеша и других, которые слишком хорошо понимают, что нарушение мира в каком-нибудь уголке мира неизбежно повлечет всеобщую войну. Все пограничные столбы во всех границах Европы являются опорами мира, и удаление хотя бы одного такого столба неизбежно повлечет за собой падение всего здания мира…»[212].

В декабре 1934 г. между СССР и Францией в Женеве был подписан протокол, по которому обе стороны обязались не заключать двустороннего или многостороннего соглашения, противоречащего идее Восточного пакта или затруднявшего его заключение. Во время январской 1935 г. сессии Совета Лиги Наций в Женеве возобновились переговоры о Восточном пакте. Но ситуация после смерти Барту изменилась. Его преемник на посту министра иностранных дел Франции П. Лаваль вовсе не склонен был к активной защите пакта, хотя пока и не отвергал переговоры о нем. Постоянный совет Малой Антанты на заседании в Любляне 11 января 1935 г. подтвердил свою приверженность Восточному пакту. Но начавшееся франко-английское сближение показало, что Франция стала отходить от линии создания системы коллективной безопасности в Европе, в которой важная роль отводилась этому пакту. В Москве делали пессимистические выводы относительно заинтересованности Франции и Англии в его заключении.

Конфигурация военно-политических группировок в Европе быстро менялась, и Бенеш, как опытный лоцман, должен был искусно маневрировать, чтобы ведомый им чехословацкий корабль не наскочил на рифы сложной европейской ситуации. В своей практической деятельности Бенеш был скорее приверженцем широко известного тезиса «железного канцлера» Пруссии (позже Германии) Отто фон Бисмарка: политика – это искусство возможного. Смысл этого выражения состоял в следующем: политика (эффективная политика) имеет дело только с реальностью, с достижимыми целями, все то, что лежит за гранью возможного (реального) – это не политика, а благие пожелания, пустые декларации. Чтобы вписать чехословацкую внешнюю политику в реалии европейской ситуации и добиться положительных результатов, Бенеш вынужден был непрестанно маневрировать, лавировать, идти в случае необходимости на компромиссы, стремясь не обострять отношения ни с великими державами, ни с соседями Чехословакии.

Посланник ЧСР в СССР Б. Павлу в марте 1935 г. характеризовал положение Чехословакии и Бенеша в связи угрозой германской агрессии как крайне сложное и утверждал: «он, как представитель маленького государства, вынужден играть роль человека, пытающегося убедить в опасности великие державы, в особенности Англию. Английские мозги медленно переваривают новые факты. В этом заключается трагизм положения Бенеша. В Англии считают, что то, что Бенеш говорит, продиктовано только страхом Чехословакии за свое будущее. Это, конечно, верно, но Чехословакия, даже если осуждена погибнуть, будет до конца бороться за свое существование. Вопрос, однако, идет не только о Чехословакии, но и о судьбах мира в целом»[213]. Как раз на следующий день, 16 марта 1935 г., послы Англии, Франции и Италии в Берлине получили текст «Закона о восстановлении сил национальной обороны [Германии]», т. е. введении всеобщей воинской повинности, чем в очередной раз были нарушены статьи Версальского мирного договора. Одновременно печать «третьего рейха» начала кампанию за присоединение Австрии к Германии. На вопрос Александровского во время встречи с Бенешем 19 марта 1935 г. о том, как тот оценивает случившееся, Бенеш по существу ушел от ответа, отделавшись фразой, что Малая Антанта и в этом вопросе «идет целиком и полностью за Францией, которая будет протестовать против поведения Германии». Далее, рассуждая о том, следует ли поставить этот вопрос на обсуждение Совета Лиги Наций, он заявил, что он как председательствующий в Совете поставил бы его «лишь при наличии полного единодушия по поводу такого шага между Францией, Англией и Италией. Иначе в Совете произойдет опасный разнобой». Далее Бенеш заявил, что в случае достижения такого единодушия, он поставил бы вопрос в Совете исключительно с целью фиксации факта нарушения Германией Версальского договора. Затем он заявил, что не стал бы заговаривать о каких-либо санкциях в отношении Германии, поскольку тут уж «никакого единодушия не будет, и из-за этого лишь пострадает авторитет Лиги Наций». На слова Александровского о том, что английская нота Германии – «это прямая и полная капитуляция Англии перед Гитлером и торжество гитлеровской системы беззастенчивого игнорирования всей Европы при преследовании целей гитлеровской экспансии, что неминуемо сводится к основному вопросу, к вопросу о близкой войне в Европе», Бенеш, согласно записи беседы Александровским, «поддакивал без особой охоты, а затем сказал, что положение исключительное, но он думает, что все обойдется, и Лаваль договорится о необходимых шагах с кем нужно»[214].

Бенеш явно опасался «неаккуратных» оценок сложившейся ситуации, что следует и из его телеграммы чехословацким представительствам от 21 марта 1935 г.: «ЧСР не относится к действиям Германии трагически, однако считает это событие весьма серьезным». Он полагал, что в будущем Англия и Италии должны «выступать вместе с Францией, а блок великих держав по отношению к Германии должен создать единый фронт». Что касается Чехословакии, то она пойдет вместе с этим блоком и будет последовательно проводить прежнюю политику: «Мы подождем переговоров великих держав, так как объединение великих держав автоматически освобождает нас от необходимости проявлять инициативу. Мы считаем свою прежнюю дружественную линию по отношению к Малой Антанте и Франции, к России и Балканской Антанте[215], точно так же, как и наши корректные действия по отношению к Германии, и на будущее единственно правильными и возможными…»[216].

Англо-советские отношения середины 1930-х гг. отличались крайней неустойчивостью, обусловленной острой борьбой в правящих кругах Великобритании за определение курса английской политики в отношении СССР и нацистской Германии. К 1935 г. перевес оказался на стороне группировки, выступавшей за нормализацию англо-советских отношений и развитие торгово-экономических связей между обеими странами. Об этом свидетельствовал визит в Москву лорда-хранителя печати А. Идена в конце марта 1935 г., который был принят И. В. Сталиным и председателем Совнаркома СССР В. М. Молотовым. В ходе бесед Идеи признал важность советских предложений о создании системы коллективной безопасности в Европе и, в частности, необходимость заключения Восточного пакта вследствие усиления агрессивного характера внешней политики Германии и наращивания ее вооружений. В коммюнике об итогах визита Идена в Москву говорилось, что СССР и Англия будут проводить политику мира и коллективной безопасности. Подчеркивалось, что организация безопасности в Восточной Европе и пакт взаимопомощи имеют целью «не изоляцию и окружение какого-либо из государств, а создание гарантии равной безопасности для всех участников пакта». Приветствовалось участие Германии и Польши в нем[217]. Из Москвы Идеи отправился в Варшаву, где получил решительный отказ Пилсудского от присоединения Польши к Восточному пакту. Затем Идеи посетил Прагу и вел переговоры с Бенешем, которые касались главным образом заключения этого пакта. Информируя Александровского о встрече с Иденом, Бенеш подчеркнул, что он заявил тому, «что для него существует первоначальная идея Восточного пакта, и он не может говорить о его модификациях – это было бы капитуляцией»[218]. Но негативное отношение Польши и Германии к пакту сделало невозможным его подписание.