Читать онлайн «Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества». Страница 17

В последующей работе Рериху доставила немало трудностей оппозиция в лице вице-президента Академии художеств графа И. И. Толстого (принимавшего участие в выживании Куинджи из Академии), директора Художественной школы ИОПХ Е. И. Сабанеева, а также М. П. Боткина и близких к ним лиц. Будучи всегда исключительно корректным, спокойным, доброжелательным человеком, Рерих тем не менее отличался подчеркнутой независимостью в оценке художественных явлений, а также упорством и настойчивостью в достижении поставленных целей, что далеко не всем приходилось по вкусу.

Члены Императорского общества поощрения художеств. 1901–1905

В 1902 году, когда молодому художнику более всего приходилось бороться за свое место в жизни, он написал стихотворение «К ним», красноречиво отразившее его внутренний настрой и жизненное кредо:

Несмотря на большую загруженность на службе и интенсивную работу над новыми картинами, Рерих находил время и для занятий археологией и коллекционированием картин. Его увлечения разделяла Елена Ивановна, которая, к удивлению своих родственников, вместе с Николаем Константиновичем принимала участие в раскопках.

В 1902 году Рерих занимался раскопками курганов в Новгородской губернии. При раскопках было найдено множество артефактов: каменные неолитические орудия и сотни прекрасных янтарных украшений. Их возраст был датирован 4000 тысячами лет. Эти украшения стали крупным археологическим открытием, впоследствии высоко оцененным европейским ученым сообществом. Было очевидно, что на месте Новгородской и Тверской губерний, где Рерих продолжил раскопки, в эпоху неолита существовала высокая древняя культура, неизвестная исторической науке.

Во время раскопок не обходилось и без приключений. Одну из рискованных ситуаций, случившихся на озере, художник очень живо описал в коротком очерке. «Понемногу привыкаешь к опасностям, и они становятся как бы неизбывностью жизни, – писал Н. К. Рерих. – Однажды в поисках каменного века посреди бурного Новугородского озера потекла лодка. Вода быстро прибывала. Пробовали заткнуть течь – не помогло. А ветер крепчал. Гребцы сумрачно переговаривались. Один греб изо всех сил, а другой вместе с нами двумя откачивал воду:

– Не доедем.

– Говорил, нужно было взять у Кузьмы новую лодку.

– Не доехать. Сиверко захлестывает.

– А плавать умеете?

– Нет, не умеем.

– Ну, тогда еще хуже.

Моя милая Лада и тут проявила твердость и спокойствие.

– Все-таки глупо тонуть, – только и сказала, а сама работала не хуже гребца. Вот у кого учиться мужеству. И почему это слово от мужа, когда пример часто придет от женщины? Вдали показалась синяя пологая коса. Гребец осмелел:

– Ин, доедем.

Но другой продолжал настаивать:

– Куда тебе. Того гляди все полотнище высадит.

А через полчаса авральной работы стало ясно, что мы продвинулись к берегу:

– Быват, и корабли ломат, а быват, и не ломат.

– Не иначе, что Преподобный Сергий вынес из западни. А была западня, вот уж западня! Ну, теперь огонек запалим, обсушимся.

Не прошло и часу, как мы причалили к илистой косе. Где тут обсушиваться, когда на песке блеснули вымытые волнами стрелки и скребки.

– Спину-то, Елена Ивановна, пожалейте. Не поденная работа, – улыбается Ефим, а сам легко ступает в лаптях по топкому илу».[120]

Е. И. и Н. К. Рерих. 1905

Археологические находки Н. К. и Е. И. Рерих

Особый сюрприз ожидал художника и его жену во время раскопок на озере Пирос. Найденные там Рерихами человеческие фигурки произвели сенсацию в петербургском археологическом сообществе. Не обошлось, впрочем, без инсинуаций со стороны завистников, о чем Рерих рассказывал в одном из своих очерков. «Большое огорчение доставил и мне и Елене Ивановне Н. И. Веселовский, когда в собрании Археологического Общества он объявил найденные нами на озере Пирос неолитические человекообразные фигурки подделками. Я его спросил, если это подделки, то кто же мог их сделать. Веселовский со своим обычным невозмутимым видом отвечал: «Мало ли кто, может быть, рабочие подбросили». Такое совершенно необоснованное суждение внутренне много подорвало мое уважение не только к Веселовскому, но и к другим, которые смущенно промолчали во время этого несправедливого и ненаучного наскока. На следующий год Веселовский с группою студентов отправился на места наших неоконченных раскопок (обычно так не поступают) и нашел такие же человекообразные фигурки. Тогда в том же обществе Веселовский сделал громогласный доклад о своих необычных находках, а мне пришлось только сказать: «Не знаю, которое же из ваших сообщений правильно, настоящее или прошлогоднее». На это Веселовский, смутившись, продолжал говорить о подлинности найденных им фигурок».[121]

Открытие, сделанное Рерихом на озере Пирос, вызвало большой интерес европейских специалистов во время археологического съезда, проходившего во Франции в 1905 году, на котором Рерих продемонстрировал найденные им фигурки.[122]

Николая Константиновича, видимо, особенно интересовали культуры каменного века. Он исследовал их во время раскопок, проводимых в северо-западной части России и в странах Европы – Скандинавии, Франции, Швейцарии.[123] Коллекция археологических находок, составленная Рерихом, насчитывала около 2500 экспонатов.[124]

Как мы помним, проблемы истории древней культуры, в особенности России и Востока, интересовали Рериха с самых юных лет. «…человеку, не умеющему понимать прошлое, нельзя мыслить о будущем», – впоследствии утверждал Н. К. Рерих. С годами художник, бывший также историком и археологом, высказал такие идеи в данной области, которые явно опередили его время, идя вразрез с мнениями многих маститых ученых. Литературные работы Рериха 1903–1908 годов, посвященные истории искусства и культуры, представляют собой выдающийся вклад в российскую и мировую культурологию. Как и ранее, художник излагал свои взгляды не в академических трудах, написанных сухим научным стилем, а в научно-популярных статьях и очерках, что делало их доступными самым широким читательским кругам. Таковы очерки «По старине» (1903), «Радость искусству» (1908), «Древнейшие финские храмы» (1907), «Подземная Русь» (1911), «Иконы» (1910) и другие работы.

Древность, и в частности каменный век, особенно привлекали Рериха, причем не только как художника, но и как историка – он считал, что многие загадки истории и тайны эволюции человечества могут быть раскрыты при изучении именно древнейших эпох человеческой цивилизации.

Художник не скрывал своего интереса к языческой духовной культуре Руси и абсолютно объективно оценивал неоднозначную роль церкви в истории древнего искусства: «Еще полуслепые, ищем мы подлинный облик обитателей прекрасных городищ. Еще не прозревшие, чувствуем прелесть покинутых культов природы, о чем совершенно не в силах передать нам древнейшие летописи христианского времени. Звериный обычай жизни, бесовские игрища, будто бы непристойные песни, о которых толкует летописец, подлежат большему обсуждению. Пристрастие духовного лица – летописца – здесь слишком понятно. Церковь не приносила искусство. Церковь на искусстве становилась. И, созидая новые формы, она раздавливала многое, тоже прекрасное».[125]

Рерих неустанно подчеркивал, что подлинная жизнь людей каменного века науке неизвестна. Представление о людях древнейших эпох как о современных дикарях, представителях выродившихся племен, художник считал в корне неверным: «Понимать каменный век как дикую некультурность будет ошибкою неосведомленности. В дошедших до нас страницах времени камня нет звериной примитивности. В них чувствуем особую, слишком далекую от нас культуру. Настолько далекую, что с трудом удается мыслить о ней иным путем, кроме уже избитой дороги – сравнения с дикарями.

Современные вымирающие дикари-инородцы с их кремниевыми копьями так же похожи на человека каменного века, как идиот похож на мудреца, – это только дегенераты. Несколько расовых черт – единственная связь между ними. Человек каменного века родил начала всех блестящих культур, он мог сделать это, в то время как дикарь наших дней утратил всякую власть над природой, а вместе с ней и чувство прекрасного».[126]