Читать онлайн «Крестовый поход в Европу». Страница 19

Однако при первоначальных спорах этот опыт еще отсутствовал. В моих же собственных расчетах существенным было то значение, которое я придавал прицельному бомбометанию при подготовке пути для наземного вторжения во Францию. В этом заключался основной замысел обеспечения плана вторжения. Пока не осуществлено прицельное бомбометание в дневное время, вторжение в крупных масштабах на континент, по моему мнению, слишком рискованное дело. Поэтому я считал, что, если даже мы могли бы проводить прицельные бомбардировки только в пределах действия наших истребителей сопровождения, нам следовало бы создавать нашу бомбардировочную авиацию с учетом этого фактора, с тем чтобы иметь крупные наличные силы бомбардировщиков, которые потребуются для предварительной обработки районов, выбранных для вторжения на континент.

Все это закончилось тем, что авиация США придерживалась своего плана прицельных бомбардировок, а английская бомбардировочная авиация продолжала сосредоточивать свои усилия на повышении эффективности ночных бомбардировочных операций. Когда в январе 1943 года этот вопрос был вновь поднят на конференции в Касабланке на высшем уровне, результатом его рассмотрения было просто подтверждение ранее принятого решения.

Наряду с нашей организационной и подготовительной программой разрабатывался оперативный план по осуществлению согласованных между двумя правительствами стратегических задач. В то время генерал Бернард Пейджет командовал внутренними силами Великобритании, из которых планировалось сформировать английские силы вторжения. В его войска входило несколько канадских дивизий под командованием Эндрю Макнотона. Главный маршал авиации Шолто Дуглас был назначен командующим английскими экспедиционными военно-воздушными силами. Адмирал Бертрэм Рамсей был поставлен во главе английских военно-морских сил. В сотрудничестве именно с этими людьми американский штаб в Англии приступил к первоначальной разработке плана вторжения в Европу.

Теперь трудно представить ту суровую, даже страшную обстановку, то настроение общественности, которое отражалось в мышлении столь многих людей как в вооруженных силах, так и вне их. За исключением поражения японского флота у Мидуэя в начале нюня 1942 года, общее положение союзников было крайне тяжелым.[9]

Светлые перспективы виделись только в далеком будущем, да и те зависели от способности России выстоять при материальной поддержке, которую можно было оказать ей в условиях, когда Соединенные Штаты создавали свою потенциальную мощь. Кроме того, было весьма существенно, чтобы Великобритания твердо удерживалась в Индии и в Западной пустыне с целью не дать возможности соединиться нашим двум главным противникам и не подпустить их к ближневосточной нефти.

Летом 1942 года нужно было иметь очень большую веру, не говоря об оптимизме, чтобы видеть впереди день, когда будет развернут весь потенциал Соединенных Штатов и можно будет одновременно и решительно направить всю мощь трех великих союзников против европейских держав «оси». Такой веры требовали во всех высших штабах; любое выражение пораженческих настроений или отсутствие уверенности служило достаточным основанием для немедленного отстранения офицера от должности, и все знали это.

Во время моего первого визита в Лондон в мае не было проведено никакого детального рассмотрения тактических планов вторжения на побережье Северо-Западной Европы. Предстояло еще определить потребности в войсках, самолетах, материальном обеспечении и оснащении. Я думал в общих чертах о наступлении, которое будет предпринято в начале 1943 года и на первых порах осуществлено английскими войсками, поддержанными, возможно, 10 или 12 американскими дивизиями. Я тогда исходил из предположения, что английская авиация располагала силами, способными при некотором подкреплении провести предварительную обработку обороны противника и в дальнейшем оказать поддержку выделенным войскам вторжения. Я также думал, что Англия могла бы помочь необходимыми амфибийными средствами для быстрой доставки на континент сухопутных сил, и, разумеется, рассчитывал на регулярное поступление новых дивизий из Соединенных Штатов в достаточном количестве, чтобы непрерывно продолжать наступление и расширение операции против врага.

С этими общими соображениями я направился на неофициальное совещание с представителями английского комитета начальников штабов. Вскоре после начала совещания мне было предложено изложить в общих чертах характер проектируемой операции. Выступая в роли представителя оперативного управления военного министерства в Вашингтоне и не имея никакого понятия о том, что позднее буду направлен в Англию, я изложил примерно следующее: "Первое, что нужно сделать, — это назначить командующего для руководства операцией. Ему должны быть предоставлены все права, какими оба правительства сочтут необходимым наделить его. Он должен получить директиву на разработку плана вторжения в Европу на такой основе, которая наверняка обеспечит успех операции и, по меньшей мере, создаст на континенте прочный фронт, способный оказывать эффективное воздействие на немцев. Он должен получить указание немедленно разработать в общих чертах план и представить комитету начальников штабов данные о потребностях не только в сухопутных, морских и авиационных силах, но и во всех видах их дополнительного материально-технического обеспечения".

"А кого бы вы назвали в качестве командующего этой экспедицией?" — был первый вопрос, заданный мне.

Все еще думая об операции в начале 1943 года, для которой англичане обязательно выделят основную часть экспедиционных сил на начальных фазах наступления, я ответил: "В Америке я много слышал о человеке, который на протяжении многих месяцев усиленно изучал амфибийные операции. Как мне известно, он занимает пост начальника совместных операций. Его имя адмирал Маунтбэттен. Это самая подходящая кандидатура. Такую операцию следует осуществить под единым командованием. Я слышал, что адмирал Маунтбэттен энергичный, мужественный и способный руководитель, и если операция на первых порах будет проводиться в основном английскими силами, то, я полагаю, он мог бы справиться с этим делом".

Мое замечание было встречено молчаливым удивлением. Затем генерал Брук сказал: "Генерал, вы, возможно, никогда не встречали адмирала Маунтбэттена? Он сидит напротив вас". То, что я не заметил адмирала, войдя в зал совещания, и мои высказывания в его адрес, естественно, вызвали у меня некоторое смущение. Тем не менее я продолжал излагать свои взгляды: "И я все же утверждаю, что ключ к успеху заключается в назначении командующего и в предоставлении ему необходимых прав и полномочий, чтобы осуществить планирование и подготовительную работу, которые в противном случае никогда не будут сделаны".

Совещание проводилось просто для обмена мнениями, и не было принято никаких решений. Нечего и говорить, что с этого времени адмирал Маунтбэттен стал моим искренним и надежным другом.

С назначением меня в Лондон началась серия совещаний командующих, желавших детально рассмотреть потребности планируемой операции. Обычно в этих совещаниях участвовали генерал Пейджет, адмирал Рамсей, главный маршал авиации Дуглас, генерал Спаатс, адмирал Маунтбэттен и я вместе с группой специалистов из соответствующих штабов. Никто из нас не был наделен полномочиями, чтобы планировать какие-либо решительные действия. Рассматривались десятки разнообразных предложений, связанных со стратегией, тактикой, организацией и снабжением. Эти обсуждения усложнялись особенностями вооруженных сил обеих стран, личными предубеждениями и различными взглядами относительно полезности авиации в наземных операциях.

Однако в результате этих исследований и обсуждений американцы более полно ознакомились со стратегическими, тактическими и материально-техническими проблемами, связанными с организацией вторжения в Европу в решающих масштабах. Мы получили доступ ко всем данным английской разведки и узнали точные сведения о размерах и задачах английских сухопутных, морских и военно-воздушных сил. Дальнейшая мобилизация сил в Англии в каких-либо существенных размерах была невозможна: англичане уже мобилизовали все свои людские ресурсы, в том числе и женщин в возрасте от восемнадцати до пятидесяти двух лет.

Мы узнали ряд таких вещей, которые в итоге заставили нас радикально пересмотреть наши первоначальные наметки по операции вторжения. Во-первых, нам стало известно, что английские военно-воздушные силы не были готовы ни по типам самолетов, ни по их численности, ни по обученности летного состава к выполнению интенсивного авиационного обеспечения вторжения, которое мы рассматривали как обязательную предпосылку к успеху операции. Во-вторых, английский флот, вынужденный все время воздерживаться от активных действий, чтобы ответить на любую угрозу нападения немецких надводных сил, не мог обеспечить ту непосредственную поддержку операции вторжения, которая потребуется для успешного десантирования войск.