Читать онлайн «Конан Бессмертный». Страница 101

Эмерик молча уставился на киммерийца. Тот был высок ростом и широк в плечах, как Тилутан, но у него не было ни унции жира. Доведись им с ганатом встретиться в бою, он голыми руками свернул бы чернокожему шею.

— Они решили не убивать меня на месте, а отвести в город,— продолжил тем временем Конан.— Подумали, что такой здоровяк будет долго мучиться под пыткой, чтобы доставить им удовольствие. Короче, привязали меня к лошади без седла и отправились в Томбалку.

Надо сказать, в Томбалку правят два короля. Они приволокли меня к ним. Один — тощий смуглый мерзавец по имени Зехбех, а другой — толстый негр, который в это время спал. Зехбех спросил своего жреца, Даура, что со мной делать. Даур бросил кости из овечьей лопатки и объявил, что меня надлежит засечь до смерти на алтаре Джила. Все вокруг так радовались, что разбудили черного короля.

Я плюнул этому Дауру в рожу, обругал его по-всякому, а заодно и обоих королей. И сказал, что если уж с меня собрались содрать шкуру, так пусть сперва хоть вина дадут, и принялся их клясть последними словами: и ворами, и трусами, и сучьими детьми.

Тут вдруг черный король поднимает голову, садится на троне и на меня смотрит. А затем вскакивает и кричит: «Амра!» Вот тогда я его узнал — это оказался Сакумбе, суба с Черного побережья, толстый бродяга, с которым мы знались, еще когда я пиратствовал у тех берегов. Он приторговывал слоновой костью, золотым песком, рабами и собственную мать продал бы за хороший барыш. В общем, этот старый подлец меня узнал, спрыгнул с трона, обнял меня и своими руками обрезал веревки. И объявил всем, что я Амра-Лев, его друг, и он не позволит меня и пальцем тронуть.

Тут начались споры. Зехбеху с Дауром не терпелось заполучить мою шкуру, и тогда Сакумбе призвал своего шамана, Аскию. Это надо видеть: сплошные перья, колокольца, змеиные шкурки — самый настоящий колдун с Черного побережья!

Аския принялся танцевать и бормотать заклинания, а потом объявил, что Сакумбе — избранник Аджуджи, темного бога, и как он велит, так все и должны делать. Все негры в Томбалку подняли вой, и Зехбеху пришлось уступить.

Потому что черным в Томбалку принадлежит вся реальная власть. Несколько веков назад афаки, семитская раса, двинулись на юг и основали Томбалку. Они смешались с неграми, и получился смуглокожий народ с черными прямыми волосами, но от белых у них все равно больше, чем от негров. Они считаются в Томбалку правящей расой, но их куда меньше, и потому рядом с афакским королем на троне всегда сидит негритянский.

Афаки завоевали кочевые племена на юго-западе и покорили негров, обитавших южнее. К примеру, из моего отряда большинство — тибу, помесь стигийцев с неграми. А есть еще бигзармцы, минданги и борни.

Короче, говоря, через Аскию Сакумбе держит в своих руках всю реальную власть в Томбалку. Афаки поклоняются Джилу, а черные — Аджудже Темному и его сородичам. Аския пришел в Томбалку вместе с Сакумбе и возродил забытый культ Аджуджи. Кроме того, у него есть и свои боги, которым он поклоняется, но что это за чудовища, никому не ведомо. Черная магия Аскии оказалась сильнее колдовства афаков, и черные провозгласили его пророком, которого им прислали темные боги. Так что сейчас слава Сакумбе с Аскией растет, затмевая Зехбеха с Даурой.

А поскольку я оказался приятелем Сакумбе и Аския поручился за меня, негры приняли меня со всеми почестями. Сакумбе велел отравить Кордофо, вождя конницы, и поставил меня на его место, к вящей радости черных и негодованию афаков.

Тебе понравится в Томбалку! Местечко как раз для таких парней, как мы, для тех, кто не боится ввязаться в драку ради поживы. Там с полдюжины шаек только и занимаются тем, что копают друг под друга. На улицах и в кабаках — сплошные драки и поединки, убийства исподтишка, казни и похищения. И вдосталь вина, женщин и золота! Чего еще желать наемнику? А я там в чести! Клянусь Кромом, Эмерик, ты удачно выбрал время! Эй, послушай, в чем дело? Что-то я не вижу в тебе былого пыла.

— Не держи на меня зла, Конан,— отозвался Эмерик,— Мне очень интересно то, что ты говоришь, но усталость берет верх, я засыпаю на ходу.

Однако аквилонец думал отнюдь не о золоте, женщинах и интригах, но о девушке, дремавшей у него на коленях. Ему вовсе не улыбалось тащить ее в такой вертеп убийств и разврата, каким представал Томбалку из рассказов Конана. Во многом, сам того не замечая, Эмерик изменился за последние дни. И осторожно заметил:

— Ты спас нам жизнь сегодня, и я никогда тебе этого не забуду, но у меня нет права рассчитывать на твою щедрость, ведь я бросил тебя одного, на милость афаков. Правда, я был уверен, что ты мертв, однако...

Запрокинув голову, Конан звучно и раскатисто расхохотался. А затем хлопнул аквилонца по плечу с такой силой, что тот едва не упал.

— Забудь об этом! Я уцелел лишь чудом, а тебя они точно проткнули бы копьем, как лягушку, вздумай ты вернуться мне на помощь. Поехали с нами в Томбалку, там мы найдем тебе дело по душе! Ты же командовал отрядом конницы у Запайо?

— Верно.

— А мне нужен помощник, чтобы как следует вымуштровать этих молодцов. Дерутся они как бешеные псы, но о дисциплине не имеют никакого понятия, каждый сам за себя. А вдвоем мы сделаем из них настоящих солдат. Эй, еще вина! — заорал он во тьму.

 На третий день после встречи с Конаном Эмерик оказался в Томбалку. Он ехал рядом с киммерийцем во главе колонны, а Лисса следовала за ним, верхом на смирной кобыле. Позади, построившись по двое, ехал отряд конников. Просторные белые одеяния развевались на ветру, звенели уздечки, скрипели седла, заходящее солнце отражалось в наконечниках копий. Большинство всадников были из племени тибу, но попадались и воины из других, более малочисленных родов.

Все они, помимо собственного языка, говорили на упрощенном шемитском диалекте, которым владели все чернокожие племена от Куша до Зембабве и от Стигии до полумифических Черных Королевств на юге. Много веков назад шемитские купцы прошили бесконечное полотно пустыни стежками своих караванных дорог, и язык их прижился в этих местах наравне с товарами, которые они везли. А Эмерик достаточно владел шемитским, чтобы без труда общаться с грозными воинами этих диких земель.

Когда солнце, подобное огромной капле крови, скользнуло по небосводу за горизонт, впереди появились огоньки. Земля пошла под уклон, затем вновь выровнялась. В низине лежал большой город, застроенный невысокими домами. Все они были сложены из бурого кирпича, так что сперва Эмерику показалось, что впереди нет ничего, кроме камней и глины,— лабиринт утесов, ущелий и валунов вместо города; но вскоре он понял свою ошибку.