Читать онлайн «Вопросы социализма (сборник)». Страница 142

Если первым истинным организатором идей нового мира справедливо считается Маркс, то надо не забывать, что одной существенной, важнейшей чертой своего мировоззрения он обязан Гете. Это та черта, которую автор работы обозначает словом «прагматизм» — термин, испорченный его применением в новейших реакционных школах философии. Знаменитую формулу — «критерий истины есть практика» — Маркс почти прямо взял у Гете, который не раз ее давал и в поэтическом, и в точном философском выражении.

Новая культура стремится к выработке нового человеческого типа, стройно-целостного, свободного от прежней узости, порожденной «дроблением» человека в специализации, свободного от индивидуальной замкнутости воли и чувства, порожденной экономической разрозненностью и борьбою. Гете — один из прекрасных прообразов этого типа будущего, человек наибольшей широты и гармонии духа, какие были достижимы — только для гения — на основе старой культуры. Великий художник, ученый, творчески работавший в самых различных отраслях знания, серьезный и глубокий мыслитель, практик-организатор самого широкого размаха, опять-таки не в одной, а во многих областях жизни — яркое свидетельство о том, до чего может подняться человеческая природа. В нашей борьбе за новый тип оно нужно и дорого нам.

Работа покойного товарища рисует Гете с той стороны, которая дает основу для ясного понимания Гете в целом, — со стороны сознательного оформления человеческой натуры. Что касается изложения, то есть, пожалуй, некоторая незаконченность, недостаточность отделки… да, конечно; мы видели, сколько для этого было объективных оснований. И, правду сказать, не до отделки теперь; да и не так уже она важна.

Дать живой и верный образ гиганта-творца в его борьбе за целостное мировоззрение — это не просто трудная задача; чтобы ее хорошо выполнить, мало самого внимательного изучения, необходимо еще нечто иное, особенное, выражаемое словом «конгениальность». Надо, чтобы все струны великой души находили консонирующий, не искаженный отзвук в том, кто берется изобразить ее. Недаром у нашего автора прорывается иногда ироническое отношение к ученым авторитетам, которых он цитирует, к какому-нибудь консервативно мыслящему английскому джентльмену или немецкому профессору в кантианско-гносеологических очках… Вечно юная, всеобъемлющая, непрерывно созидающая и разрушающая природа Гете действительно гораздо ближе и понятнее пылко стремящейся, полной разносторонних интересов, практически боевой и в то же время глубоко интеллектуальной революционной душе покойного товарища. Отражение Гете, которое дает эта книга, верно не только голой истиной факта, но и той, я бы сказал, художественной правдой, которая вытекает из органически созвучного понимания.

Прекрасна, поучительна в своем ореоле гениальности и счастья фигура любимейшего сына жизни… Но в вынужденном сопоставлении с нею, право же, ничего для нас не теряет и образ ее скромного истолкователя, одного из представителей иной красоты, тех пасынков жизни и все-таки ее избранных, тех рыцарей идеала, о которых наивными словами далекой эпохи сказано:

«Больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя».

(1920)

(1) Впервые опубликовано отдельным изданием в 1905 г.

(2) Эпиграфы, взятые Богдановым к статье «Собирание человека», символизируют три выделенные формы общественного сознания: цитата из книги Бытия воплощает авторитарное мышление; тезис К. Маркса является ключевым для материалистического понимания истории, на основе которого Богданов пытается обосновать идеал пролетарского коллективизма; высказывание Ф. Ницше — апофеоз индивидуализма — иллюстрирует мысль А. А. Богданова о том, что борьба индивидуализма против авторитарного прошлого все более отступает перед его борьбой против социалистического будущего.

Свое отношение к философии Ф. Ницше Богданов сформулировал следующим образом: «Ницше — мыслитель крайне сложный, и авторитарные элементы в его мировоззрении выражены не менее резко, чем индивидуалистические… самая „душа“ человека для него распадается на господина и раба» (Богданов А. А. Падение великого фетишизма. М., 1910. С. 60).

(3) Берне Л. (1786–1837) — немецкий публицист и художественный критик, идейный вдохновитель литературного движения «Молодая Германия». Прославился статьями и памфлетами, с позиций мелкобуржуазного радикализма обличающими монархически-полицейский режим, национализм и политический индифферентизм; в конце жизни увлекся идеями христианского социализма и «католической демократии».

(4) Витализм — восходящее к Аристотелю учение о наличии в живых организмах качественно особых факторов, отсутствующих в неорганической природе. Возрождено в конце XIX в. немецким биологом Г. Дришем (1867–1941), обосновывавшим существование в организме автономной, присущей только живым телам целесообразно действующей силы — энтелехии, или фактора Е.

(5) А. А. Богданов излагает здесь распространенное в большевистской среде понимание этики революционера. Сравните: «…стократ заслуживает название героя тот, кто предпочитает лучше умереть в прямой борьбе с защитниками и оберегателями этого гнусного порядка, чем умирать медленной смертью забитой, надорванной и покорной клячи» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 14). «… Работа в ряду и шеренге убедит в истине марксизма все жизнеспособные элементы…» (там же. Т. 12. С. 65). «Социалисты-революционеры создают Гершуни, Каляевых, мы создаем тоже бесстрашных борцов, но рядовых, но в коллективе, в полку, в войске. Мы воспитываем иные добродетели, чем уважение к общим гражданским правам, к тому, что нельзя красть носовых платков, что личность священна согласно кантовским императивам» (Воронский А. К. Избранная проза. За живой и мертвой водой. М., 1987. С. 547). Под влиянием коллизий революции, гражданской войны и начала социалистического строительства в СССР отдельные большевики мучительно осознавали односторонность этики революционной борьбы.

А. А. Богданов в статье «Законы новой совести» (1924) писал: «Надо помнить, что всякое объективно-лишнее истребление и разрушение, всякая ненужная жестокость преступны по отношению к человечеству, деморализуют коллектив и уменьшают энергию, которой он может располагать в дальнейшей борьбе и в труде. Сколько обманутых, сражавшихся за реакцию, стали потом драгоценными солдатами революции, сколько техников и ученых, сначала враждебных ей, стали потом незаменимо полезными работниками в ее строительстве! И насколько лучше овладевать дворцами для народа, чем их разорять. Член великого коллектива не должен уподобляться жалким дикарям-погромщикам, опустошающим завоеванную страну — свое достояние. Но слишком легко сладкая месть за свои пережитые страдания одевается в костюм „необходимой жестокости“, — нужно большое внимание к своим целям и мотивам, даже для крупных и высокосознательных работников, чтобы избежать преступных ошибок этого типа» (Богданов А. О пролетарской культуре. Л.; М., 1924. С. 341).

(6) «Грядущее рабство» (рус. пер — СПб., 1884) — сочинение английского философа — позитивиста и социолога Г. Спенсера (1820–1903), направленное против социализма.

(7) Глава из 7-го издания «Краткого курса экономической науки» (1906 г. — первое легальное издание). В 1–6 м изданиях по цензурным обстоятельствам глава о социализме отсутствовала.

(8) Впервые опубликовано в 1908 г.

Утопический роман Богданова синтезировал черты его многогранной личности: революционные устремления, разработка социалистического идеала, обобщение тенденций развития науки и техники, увлечение астрономией и проблемой продления человеческой жизни путем переливания крови.

Роман с интересом был воспринят в большевистской среде, увидевшей «добросовестное изложение социалистической программы пролетариата в том виде, как она понималась революционным крылом социал-демократии» (Б. Легран: Предисловие к кн.: Богданов А. Красная звезда. Л., 1929. С. 4). По свидетельству рабочего С. Долныкова, в романе, вышедшем в эпоху реакции, увидели ласточку на скорое возрождение революции (Пролетарская культура. 1918. № 3. С. 31). Н. И. Бухарин вспоминал, что революционная молодежь с «трепетом и восторгом» читала страницы «прекрасной „Красной звезды“» (На новом поле. М., 1928. С. X.) А. М. Горький, читавший роман в рукописи, отметил: «И нравится, и нет, но — вещь умная» (Архив А. М. Горького. Т. XIV. С. 20). Восторженной рецензией откликнулся на появление «Красной звезды» А. В. Луначарский, подчеркнувший, однако, что от «кристальной атмосферы разумности» социалистического Марса «веет холодком» Луначарский тонко подметил самокритику автора, противопоставившего «Марсову культуру с ее рационализмом и позитивизмом — буйной, юношеской земной культуре, которой гораздо труднее достигнуть гармонии, но которая обещает нечто гораздо более богатое, чем схематичная и сухая, при всей ее величавой стройности, культура марсиан» (Образование. 1908. № 5. С. 119–120).