Читать онлайн «Исповедь летчика истребителя». Страница 1

   Владимир КОЛЫШКИН. "Исповедь летчика-истребителя". Повесть. 1999.

   Впервые напечатана в февральском номере журнала "Навигатор игрового мира", Москва, 2000 года.

   Повторная публикация - в журнале "Лавка Фантастики", Пермь, 2000. Иллюстрация Олега Иванова

   .............................................

Владимир КОЛЫШКИН

Исповедь летчика-истребителя,

или

"Что наша жизнь?.."

   Настоящий мужчина любит две вещи -

   опасность и игру...

   Фридрих Ницше.

   1

   Мой "Мессершмитт 109" подбили в небе над Англией. Я слишком увлекся, гоняясь за одним вертким английским парнем. Но когда я все-таки его достал, и он, объятый пламенем, рухнул на землю, меня догнали его товарищи. Смертельный крупнокалиберный град забарабанил по обшивке моего самолета, и меня обдало жаром. Два "Харийера" со снижением пронеслись надо мной и красиво разошлись веером, сделав свою работу. Однако, двое на одного. Это как-то не по-джентльменски. А где же мой напарник? Наверное, дерется в самой гуще врагов. Я огляделся. Но ничего не увидел. В кабину пробрался удушливый дым. Поврежденный мотор отказывался набирать обороты. Я откатил назад фонарь кокпита и вывалился за борт в голубовато-зеленую бездну.

   Самолет облегченно вздохнул и ушел по пологой кривой навстречу своей гибели. Распустив купол, покачиваясь на стропах, я парил в знойном воздухе, подобно неудачливой птице-аутсайдеру, и с завистью смотрел, как далеко в небе идет воздушный бой, из которого я так не кстати выбыл.

   Прошлый раз, когда над Ла-Маншем меня подстрелил корабль береговой охраны и мне пришлось покинуть кабину, я упал в море вблизи неприятельского берега. Думал, что меня захватят английские корабли. Но, к счастью, меня подобрала немецкая подводная лодка "U-25", дежурившая у берегов Англии. Наши подлодки часто крутятся вблизи мест крупных воздушных боев, чтобы подбирать подбитых летчиков.

   Однако на этот раз мне не повезло. Я сел на сушу, а это верный плен. Содрав с себя летный комбинезон с опознавательными знаками Люфтваффе и сложив парашют, я отнес в кусты уличающий меня тюк, как мог, присыпал его землей, забросал ветками и оглядел местность. Кругом расстилалась ширь фермерских полей. Сверху я привык видеть их маленькими зелено-желто-коричневыми квадратиками, быстро проносящимися под крыльями. Теперь, находясь на земле, я мог по-настоящему оценить их размеры. Меня охватило отчаяние: куда идти?! Кругом враги!

   В милях двух от меня, на северо-западе, в небо поднимался маслянистый черный дым, словно кто-то зажег сигнальный костер. Это горел мой самолет. Значит, идти нужно в противоположную сторону, как можно дальше от такой улики. Не торчать же здесь посреди поля, как огородное пугало. И я пошел, куда направляла меня интуиция. Я шел вброд через колосящееся море ржи. Кузнечики стрекотали как безумные. На небе не было ни облачка, и солнце вовсю припекало. Вот тебе и Англия - страна дождей и туманов, подумал я, обливаясь потом.

   Домик появился как-то внезапно, укрытый в куще деревьев. Красная черепичная крыша теперь уже явственно виднелась. Аккуратный белый заборчик окружал маленькую усадьбу. В противоположном ее конце возвышалась силосная башня. Три сарая барачного типа составляли хозяйственные постройки. В общем, стандартный малый фермерский набор. Куры с довоенным спокойствием клевали что-то на лужайке. Я обошел домик стороной, перепрыгнул через низенький штакетник и, как вор, прокрался к дальнему сараю с распахнутыми дверями. Здесь можно было отлежаться до сумерек и подумать, как выбраться из страны. Я заглянул в манящую темноту сарая. Пахло сеном, молоком, ну и, разумеется, навозом. Но мне эти запахи говорили о безопасности, еде и отдыхе.

   Вдруг из дальнего угла вышла женщина. На ней было платье, какие моя мама носила в моем далеком-предалеком детстве. У женщины были чудесные рыжие волосы и грустные глаза. Она держала в руке молоток, а во рту гвоздь. Если женщина занималась далеко не женским делом, значит, в доме не было мужчины. Конечно, а как же иначе. Всех мужчин призвали на фронт. Ну, если не всех, то, по крайней мере, молодых и сильных. На вид женщина была еще сравнительно молода, но острые морщинки возле уголков губ, говорили, что она много повидала и многое испытала в этой жизни, и, быть может, многое ужу потеряла. Эти тонкие морщинки и сильное гибкое тело делали ее похожей на актрису Джейн Фонда. Я так про себя ее и назвал.

   - Кто вы такой и что вам нужно? - поинтересовалась она, вытащив гвоздь изо рта. Молоток женщина на всякий случай взяла покрепче. Разумеется, она говорила по-английски.

   - Айм сори, простите, - сказал я, облизывая пересохшие губы и показывая на них пальцем, - не найдется ли у вас чего-нибудь попить?

   Женщина недоуменно оглядывала меня с ног до головы. Я испугался, не оставил ли я на себе каких-нибудь улик и тоже осмотрел себя. На мне были домашние тапочки, спортивные штаны "Адидас" и обычная майка. Тривиально одетый гражданин, ничего подозрительного.

   - Кам ин, - сказала женщина и поманила меня за собой, - плиз...

   Мы вошли в дом. Стандартный двухэтажный английский домик. Внизу две небольшие комнаты. Одна из которых служит и прихожей и кухней. Наверху, очевидно, две крохотные спаленки. Скромная довоенная обстановка: комод, кружева, портреты в рамках. Обыкновенный диван. Застелен очень аккуратно. В доме витал дух одинокой женщины, может быть, тоскливый, но не сломленный. Скромную обстановку согревал теплом лакированного дерева музыкальный инструмент, по видимому, виолончель, которая висела на стене, на почетном месте. Интересно, кто на ней играет? Или играл?..

   - Сит даун плиз, - хозяйка указала на один из стульев, хороводом собравшихся вокруг застеленного скатертью стола.

   Я с наслаждением опустился на вогнутое сидение стула и откинулся на спинку. Боже, как я устал! Хозяйка вернулась на кухню, зажгла керосиновую плитку, поставила на нее кофейник. Потом открыла окно и кого-то позвала, судя по всему, дочку. Я сидел в гостиной, отдыхал и разглядывал многочисленные фотографии. Фотографии много скажут наблюдательному человеку, даже если вам ничего не известно о семье, в которую вы случайно попали. У женщины, хлопотавшей сейчас на кухне, был муж - красивый высокий парень - и двое детей: маленький мальчик и довольно большая девочка. Со старомодными, прошлого века усами папа или это, быть может, дед? Фотография родителей висела чуть дальше. Плохо было видно, но вставать не хотелось, да и зачем без причины тревожить хозяйку. Единственно, что меня серьезно взволновало и на что я хотел бы взглянуть поближе, это настенный отрывной календарь. Похудевший более чем наполовину, висел он над громоздкой коробкой радиолы. На листочке значилась дата моего боевого вылета: 26 августа 1940 года. С трудом я удержал себя на месте.

   Умопомрачительно запахло свежесваренным кофе. Я обернулся. В дверях, ведущих на улицу, стояла девочка с фотографии, вернее, она уже была девушкой с довольно развитыми формами, хотя вряд ли ей исполнилось 16 лет. Деревенский воздух способствует не только быстрому созреванию сельскохозяйственных культур... Девушка исподлобья глядела на меня уже знакомым, маминым взглядом, настороженно-стеснительно покусывая белыми зубками снятый с головы платок.

   - Хай! - сказал и помахал ей рукой, подражая чистеньким героям американских фильмов и помня, что Англия - страна хороших манер.

   Девушка молча развернулась, как флюгер при резкой смене направления ветра, и выскочила из дверей. Только ноги мелькнули, стройные, оголенные. Может, я чем-то ее обидел? Возможно, они здороваются как-то иначе. Употребляют другие слова, потому что это "хай" слишком напоминает немецкое "Хайль!". А все немецкое они теперь должны ненавидеть.

   - Коффи, - сказала хозяйка, ставя передо мной чашку дымящегося черного напитка. Я обжег желудок большим глотком. На вкус кофе был превосходен, а может, я просто отвык от настоящего кофе. Как мог, я выразил хозяйке свое восхищение. Осторожно, она начала расспрашивать меня. Когда я стажировался в английской эскадрильи, я успел нахвататься порядочно слов, чтобы в общих чертах понимать, о чем идет речь.

   - Как ваше имя? - спросил я, чтобы перехватить инициативу и увести в сторону ее любопытство.

   - Джейн, - ответила она.

   - Фонда? - машинально пошутил я.

   - Почему Фонда? Маккелли. Джейн Маккелли. Я - ирландка... А вы? Вы, как я поняла, не из наших краев? Из далека?

   - Да, - вздохнув, кивнул я, - меня зовут Мартин... и я издалека. - Вы даже представить не можете, из какого я далекого далека...