Читать онлайн «Крест и меч». Страница 51

И все же потребовалось еще четыре года, прежде чем папский престол решился подписать смертный приговор своему "излюбленному чаду". Стремясь подтолкнуть Климента XIV, Карл III послал ему мемориал, в котором обвинял иезуитов в измене "священным постулатам их святого основателя", в заговорах против королей и даже самого папского престола и требовал окончательного и абсолютного запрета преступного "Общества", а испанский посол при папском престоле граф Флоридабланка заявил папе, что дальнейшая задержка с запретом повлечет за собой роспуск всех других монашеских орденов в Испании. Наконец, Климент XIV сдался. 21 июля 1773 г. он издал декрет (бреве) "Домини ак редентос" (Бог и спаситель), запрещавший "на веки вечные" иезуитский орден. Менендес-и-Пелайо утверждает, что подлинными авторами декрета были Флоридабланка и испанский кардинал Селада и что он был напечатан из соображений безопасности – - иезуиты могли помешать его публикации – в секретной типографии испанского посольства к Риме (Menendez у Pelayo M. Op. cit., p. 496).

"Вдохновенные, – провозгласил папа в декрете, – как мы надеемся, святым духом, движимые долгом восстановить согласие в церкви, убежденные, что "Общество Иисуса" уже не в состоянии служить целям, во имя которых было учреждено, и движимые также другими причинами государственной важности и мудрости, объявляем о запрещении и искоренении на веки вечные "Общества Иисуса" и всех связанных с ним постов, домов и институтов" (Lievano Aguirre I. Op. cit., p. 168).

Как следует из текста этого документа, папскому престолу изменило свойственное ему в таких случаях красноречие. По-видимому, Климент XIV испытывал страх перед янычарами своего таестола, ибо одновременно с публикацией декрета последний генерал иезуитского ордена Лоренцо Риччи, который, согласно молве, именовал себя Светлостью, Всесильным королем Парагвая, Тукумана, Чили, Перу, принцем Мадагаскара, бароном Китайской империи (Kratz G. Op. cit., p. 5), был по приказу папы заточен в подземелье крепости Сант-Анджело. Вместе с ним туда же попали его секретарь, советники и другие ближайшие сотрудники.

Климент XIV скончался год спустя после роспуска ордена. Смерть Климента XIV, как и смерть его предшественника, приписывалась козням иезуитов (Лозинский С. И. История папства. М., 1961, с. 360-361). Еще через год в казематах Сант-Анджело умер бывший генерал ордена иезуитов Лоренцо Риччи.

Так завершился процесс ликвидации ордена, привлекавший внимание католической Европы на протяжении многих лет. В ходе борьбы с иезуитским орденом, этим передовым отрядом клерикально-феодальной реакции, оттачивали свое идеологическое оружие его противники. Победа над иезуитами явилась одной из предпосылок Французской буржуазной революции 1789 г., крупнейшим политическим событием, предшествовавшим свержению французской монархии. Иезуиты и их сторонники не смирились с ликвидацией ордена. Руководители иезуитов перебрались – ирония судьбы! – во владения Фридриха II, неверного лютеранина, который в свою очередь надеялся использовать их в своих интересах. Не без ехидства прусский король приказал своему агенту в Риме аббату Колумбини сказать папе при удобном случае, что "касательно иезуитов мое непременное намерение состоит в том, чтобы они существовали в моем государстве, к этому присовокупите, что так как я принадлежу к классу еретиков, то папа не может освободить меня от данного мною обязательства держать свое слово, а также от долга честного человека и короля" (Мирошкин М. Указ. соч., с. 29).

В Пруссии был избран новый глава иезуитского ордена Троил. Но покровительство Фридриха II длилось недолго: в 1776 г. он запретил иезуитам называться этим именем, а в 1781 г. положил конец их деятельности в Пруссии. Больше им повезло в России, где Екатерина II отказалась признать папское бреве о запрещении ордена и где его организации просуществовали до 1820 г. Но к тому времени орден уже был восстановлен (1814) папским престолом, и иезуиты вновь превратились в мощное подспорье реакционных сил в Испании и Португалии, где получили свободу действий уже вскоре после смерти Карла III и Жозе I, уход которых с исторической арены означал и конец просветительской деятельности Аранды, Кампоманеса, Флоридабланки, Помбала. По словам португальского историка М. Оливейры Мартинса, Помбал смог запретить иезуитский орден, но оказался не в силах истребить его дух, его воспитанников, которыми в Португалии являлись все, включая самого Помбала (Oliveira Martins M. Historia de Portugal, v. II. Lisboa, 1951, p. 231). То же самое можно сказать об испанских сторонниках просвещенного абсолютизма.

Указывая на причины упадка иезуитских миссий, Уильям З. Фостер писал: "Огромная "миссионерская империя" иезуитов начала клониться к упадку в последней четверти XVIII столетия. Эта социальная сила препятствовала развитию капитализма в Америке. Изгнание иезуитов нанесло миссиям сильный удар. Распаду миссий способствовало и враждебное отношение к ним государства, которое видело в них соперника, стремившегося к политической власти, а также ненависть частных земельных собственников, которые вели с миссиями жестокую борьбу за рынки. Наконец, третьей причиной упадка миссий было сокращение притока крепостных, поскольку индейцы все сильнее сопротивлялись устремлениям миссионеров, и появление большого числа метисов, которые не хотели жить в миссиях. В первой четверти XIX в. сотни миссий, некогда игравших виднейшую роль в экономической и политической жизни испанских и португальских колоний, почти полностью прекратили свое существование. Памятниками этой злополучной попытки создать в Новом Свете великую средневековую теократию остались лишь многочисленные старые церкви и монастыри" (Фостер У. З. Указ. соч., с. 139-140).

Хотя именно представители просвещенного абсолютизма вели борьбу с орденом Лойолы и добились его запрещения, иезуитские и некоторые буржуазные историки пытаются доказать, что идеологи Просвещения якобы с положительной стороны оценивали деятельность "Общества Иисуса" по отношению к индейцам в парагвайских редукциях, причем такое мнение приписывается в первую очередь Вольтеру.

Самым решительным противникам ордена из числа философов-просветителей XVIII в., в том числе Вольтеру, утверждает М. Мёрнер, "иезуитское государство" казалось "прекрасным экспериментом, путем которого европейский интеллект доказывал свою способность создать общество согласно определенному плану" (The Expulsion of the Jesuits from Latin America, p. 12).

Насколько обосновано такое утверждение? Его можно отнести только к Ш. Монтескье, который в "Духе законов", хотя и отмечает, что "Общество Иисуса" "в удовлетворении повелевать видит единственное благо жизни", высказывает мнение, что в Парагвае оно "вызвало из лесов рассеянные в них народы, обеспечило их пищей, снабдило их одеждой, и если бы все это повело лишь к тому, что больше людей стало заниматься промышленностью, то и этим было бы уже много сделано" (Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955, с. 193).

Ш. Монтескье был наиболее консервативным из всей плеяды энциклопедистов, он опубликовал цитированную выше работу в 1748 г., накануне острых конфликтов с иезуитами в католических странах. Отсутствие правдивой информации об иезуитском "государстве" в Парагвае оказало свое влияние на взгляды Монтескье в этом вопросе.

Но если Ш. Монтескье действительно положительно оценивал деятельность иезуитов в Парагвае, то приписывать такое же мнение Вольтеру нет никаких оснований.

Вольтер был непримиримым врагом и изобличителем иезуитского ордена. Лойола, согласно Вольтеру, "достоин сумасшедшего дома", "сумасброд" (Вольтер. Бог и люди…, т. II, с. 165), иезуиты – мошенники, банкроты, преступники, цареубийцы и злодеи (Вольтер. Бог и люди…, т. II, с. 261, 355). "Даже после того, как Франция и Испания обратили их в пепел, – писал Вольтер об иезуитах, – они сохранили прежнюю спесь. Разрезанная на куски змея вновь подняла голову из-под груды этого пепла" (Вольтер. Бог и люди…, т. II, с. 174).

Что касается деятельности иезуитов в Парагвае, то ей посвящены самые едкие страницы "Кандида" – своеобразного сатирического репортажа, написанного по горячим следам событий середины XVIII в. Кокамбо, вольтеровский Санчо Панса, слуга Кандида, служивший в прошлом "сторожем в Ассумпсиоской коллегии" и знавший парагвайскую вотчину иезуитов, "как улицы Кадикса", так ее описывает: "Удивительное у них государство. Оно имеет более трехсот миль в диаметре, разделено на тридцать провинций (редукций? – И. Г.). Los padres имеют там все, а народ ничего, это образец разума и справедливости. Что касается меня, то не знаю ничего более восхитительного, чем los padres, которые здесь ведут войну против испанского короля и против португальского, а в Европе исповедуют этих королей; которые убивают здесь испанцев, а в Мадриде посылают их на небо, это приводит меня в восторг. Вы увидите, что там вы будете счастливейшим из всех людей" (Вольтер. Избранные произведения. М., 1947, с. 71).