Читать онлайн «Во славу Отечества! Часть II». Страница 40

Соблазнённые богатыми посулами и громкими патриотическими словами, африканцы гибли сотнями под огнём немецких орудий и пулеметов, но смогли полностью выполнить поставленную перед ними задачу. Появление свежих сил у противника спутало все карты Людендорфа: вместо последнего и решительного штурма города ему предстояла новая борьба с дикарями, смело идущими на смерть, неизвестно ради каких целей. Фельдмаршал спешно выискивал подкрепления своим измотанным боями дивизиям, когда ему сообщили о прорыве русскими Восточного фронта.

Людендорф в бешенстве скрипел зубами, гневно проклинал своих союзников, чьи бездарные действия поставили под удар всю германскую стратегию на Западе. Больше всего его возмутило пренебрежение к его советам, ведь о направлении главного удара русских войск и сроках его нанесения Австрийский Генштаб был информирован им заранее. Плюнув на крики союзников о помощи, Людендорф приказал продолжить штурм Парижа всеми имевшимися силами. Однако, и новый день не принёс немцам долгожданного перелома, 2 Марокканский корпус стоял намертво, с каждым часом усиливаясь прибывающими подкреплениями.

Огонь германской артиллерии превратил в выжженную пустыню линию обороны марокканцев, но продвинуться вперёд пехота кайзера не смогла. В атакующих порядках немцев убыль личного состава дошла до 60–70 процентов, и вопрос о пополнении штурмовых отрядов встал перед Людендорфом, как никогда остро.

Неизвестно, чтобы смог предпринять прославленный гений Второго рейха, но 22 июля германские войска подверглись нападению там, где они совершенно этого не ожидали. Видя, что противник крепко завяз под Парижем, Фош решился нанести удар по врагу своим потрёпанным бронированным кулаком.

Местом своего наступления французский маршал выбрал Эперне, куда втайне от всех, он перевёл все свои танки. И здесь удача впервые за многие месяцы боев полностью отвернулась от немцев. Плотные слои утреннего тумана накрыли германские позиции, когда на них устремились французские «Сен-Шамоны». Без привычной для штурма огневой подготовки, машины Фоша атаковали укрепления врага и имели успех.

Заслышав гул вражеских моторов, немецкие артиллеристы вовремя открыли огонь, но из-за плохой видимости они били по площадям и не смогли остановить прорыв танков врага. 97 машин пересекли передовую линию германской обороны и, расстреливая пехоту, двинулись вглубь укреплённых позиций, никем не остановленные.

Под прикрытием тумана они смогли достигнуть артиллерийских позиций врага и уничтожили их орудия. Ободренные успехом, танкисты продолжили свою атаку, прорвав и вторую линию немецкой обороны, уверенно подавляя разрозненные попытки контратак дивизий резерва, храбро пытавшихся остановить продвижение врага. Казалось, воинская удача улыбнулось Фошу, но фортуна оказалась капризной дамой.

Продвинувшись на восемь километров вглубь немецких укреплений, «Сен-Шамоны» были остановлены на третьей линии обороны противника. Здесь бронированный кулак Фоша был подвергнут жестокому избиёнию огнём германской артиллерии, против которой вновь не устоял.

Без своего коварного союзника тумана бронированные машины прочно застряли на первых линиях пехотных траншей. Вооружённые цейссовской оптикой корректировщики уверенно отслеживали и передавали целеуказания на батареи. Немецкие канониры точно поражали неповоротливые машины противника, как с открытых, так и закрытых позиций.18 французских танков было полностью уничтожено в этом бою, и 34 были повреждены и оставлены экипажами. Французы были остановлены, но и немцы были вынуждены отступить, оставив Реймс и потеряв только пленными 16342 человека.

Людендорф не желал верить случившемуся, убеждая себя, что это только трагическая случайность, которая вполне поправима, нужно лишь провести перегруппировку войск, но последующие события показали, что он жестоко ошибся.

24 июля измотанные предыдущими боями войска кронпринца получили новый, довольно болезненный удар. Стремясь смыть прежний позор поражений, американские дивизии Першинга провели ночную атаку на немецкие позиции под Шалоном на Марне, которые ещё не были должным образом укреплены. И, вновь без всякой артиллерийской подготовки, союзники атаковали врага и добились успеха. Скрытно приблизившись к траншеям врага, американцы закидали гранатами пулеметные точки и ворвались в траншеи неприятеля. Понёсшие значительные потери и порядком уставшие от непрерывного наступления немцы не

смогли оказать достойного сопротивления и стали поспешно отступать. С ужасом для себя кронпринц обнаружил надломленность своих железных солдат и ничего не смог поделать.

За два дня боев немецкие части были отброшены на свои старые позиции, отойдя на которые они смогли остановить натиск американцев, слишком уверовавших в свою победу. Сильный заградительный огонь артиллерии и дотов, наглядно показал, что янки ещё не вполне готовы к штурму хорошо подготовленных оборонительных позиций.

Людендорф вновь был в ярости и, не желая признавать свое поражение, назначил новое наступление на Париж на 27 июля, однако, именно в этот день, он получил третий удар, который окончательно похоронил все его планы.

Упредив противника ровно на один час, Фош организовал своё новое наступление, теперь под Шато-Тьерри. Под прикрытием артогня он бросил в бой всё, чем располагал на данный момент- 124 танка. Маршал сильно рисковал, но на кону стояло слишком много. Немцы яростно сопротивлялись, будь в их распоряжении полнокровные дивизии рейхсвера, бронированный кулак Фоша был бы полностью уничтожен раз и навсегда. Но основательно прореженные потерями прежних непрерывных наступлений, они могли только героически стоять до последнего и гибнуть под пулями и снарядами французских «Рено» и «Сен-Шамонов», медленно надвигавшихся на позиции немецкой обороны.

Тем не менее, Фош оставил на поле боя две трети своих машин, но основная задача этого наступления была выполнена. Французские танки полностью прорвали все линии немецкой обороны и, подавив артиллерию, открыли французской пехоте проход в тылы наступающей на Париж группировке.

Людендорф ещё мог попытаться выправить положение, в его распоряжение уже прибывали подразделения, экстренно снятые им с относительно спокойных участков фронтов, из глубины страны подтягивались стратегические резервы, но поражение австрийцев в Галиции полностью связало ему руки. Приходящие с Восточного фронта телеграммы наглядно говорили, что там произошла катастрофа, иными словами это просто нельзя было выразить. Вена не просто просила, а истерично взывала о помощи, угрожая немедленно выйти из войны в случае, если русские казаки перейдут карпатские горы.

Локализовав прорыв Фоша встречными контрударами, Людендорф с болью в сердце отдал приказ на отступление. Подписывая этот документ, германский гений впервые стал ощущать, что звезда его воинского счастья пошла к закату. Совершив умелый манёвр отхода, германские войска отошли на линию Компьен, Суассон, Реймс, отдав врагу территорию, столь обильно политую кровью немецких солдат.

События же на Восточном фронте разворачивались с не меньшей силой и размахом. Привыкший, что русские генералы действуют по шаблону и зачастую не торопятся помогать более счастливому соседу- конкуренту, Главнокомандующий германскими войсками на Восточном фронте генерал-майор Макс Гофман твёрдо считал, что для остановки русского наступления в Галиции хватит нескольких германских дивизий.

Эта твёрдая убежденность подтверждалась его боевым опытом четырёх лет войны на Восточном фронте. Начиная с августа 1914 года, русские генералы именно так и поступали, несказанно облегчая германским генералам одерживать убедительные победы на Восточном фронте. Так было в 1915, когда под ударами рейхсвера русские отошли вглубь своей необъятной империи, так было в 1916, когда Эверт сознательно не поддержал наступление Брусилова, имея у себя вдвое больше сил, так было в 1917, когда блистательное наступление Корнилова обернулось поражением из-за предательства соседних армий.

Одним словом, Гофман совершенно не видел большой опасности в прорыве австрийского фронта в Галиции. Да, русские оказались несколько сильнее, чем предполагалось ранее, но дело поправимо. Русский медведь, выбравший для сражения самого слабого противника в лице австро-венгерской армии, прочно завяз под Ковелем, столкнувшись с непобедимой доблестью германского рейхсвера, и не прошел дальше передовой линии окопов.

Генерал спокойно доложил Гинденбургу и кайзеру, что принял самые действенные меры к наведению порядка, направив три немецкие дивизии для контрударов по русским кавалерийским корпусам, которые так напугали австрийских паникеров.

В определенной мере Гофман был прав, давая низкую оценку неповоротливым русским генералам, встретившим эту войну на командных должностях. Большинство из них опиралось на опыт войны с турками 1877 года, или, в лучшем случае, войны с японцами 1904 года. Однако, господин генерал не учел, что в русской армии произошла почти полная замена офицерских кадров. Вместо героически выбывших офицеров прежних довоенных лет, из тыла на смену им пришли другие люди, имевшие совершенно другие понятия о современной войне и достаточно хлебнувшие опыта горьких первых трёх лет войны. Не принадлежа к прежней офицерской касте, они учились воевать с чистого листа, ведя войну, как считали нужным её вести, достигая поставленных задач с наименьшими потерями, а не тупо выполнять приказы любой ценой.