Читать онлайн «Механическая пьеса для неоконченного пианино». Страница 35

Отсутствие поддержки военных удерживало группу Хрущева от решительных действий. Но тайная, непрерывная борьба все же шла и постепенно до Лаврентия Павловича, ранее считавшего Хрущева своим другом, начинал доходить истинный расклад сил.

Жизнь же КБ, заводов и полигонов текла своим неизменным потоком:

-первый запуск ракеты Р-5 на дальность 270 км 15 марта/2 июля, потом пуск на предельную дальность 1200 км 6 июля, затем еще несколько успешных и не очень пусков.

-работа над сверхдальней и сверхтяжелой Р-7, рассчитанной на доставку термоядерных зарядов.

-успешные боевые испытания сахаровской 'слойки' - термоядерной бомбы, мощностью 300 кТ, сброшенной с бомбардировщика М-4 и разработка новой схемы бомбы, предложенной им же на заседании ГКО.

-первые стрельбы танка Т-54 с системой стабилизации орудия.

-дополнительные средства, отпущенные на достройку линейных крейсеров 'Сталинград' и 'Москва'.

- продолжение испытаний сверхзвукового истребителя СМ-2 и создание на его базе истребителя Миг-19.

Вот только то немногое, что незаметно для всего остального мира, ковалось в недрах советского военно-промышленного комплекса.

Если говорить честно, то Родиону Яковлевичу Малиновскому было скучно. Повторять уже выполненную один раз, причем в куда более неблагоприятных условиях операцию, хотя и очень красивую - ничего интересного. Конечно, войска, которые он мог двинуть в бой сейчас были численно меньше, чем первый раз, но и противник был почти вдвое слабее. А если учесть, что укрепленные районы, которые в сорок пятом японцы имели полностью построенными и готовыми к бою, пока либо строились, либо намечались к постройке, то самым сложным вопросом, которым занимался штаб Главнокомандующего Вооруженными Силами на Дальнем Востоке были вопросы снабжения. Конечно, эти вопросы и так занимают большую часть планирования, но теперь они были почти единственными. Решать эти вопросы было намного труднее, ведь практически никакого усиления транспортной авиации и автомобильных войск с европейской части страны дальневосточные войска получить не могли, приходилось опираться на собственные силы. Но развитие народного хозяйства за последние восемь лет, позволявшее мобилизовать множество автомобилей на месте, более сильная группировка военно-транспортной и гражданской авиации, новые, более грузоподъемные типы транспортных самолетов с разрешили все транспортно-снабженческие проблемы. Теперь дело оставалось за исполнением. Малиновскому же вместо решения новых, неожиданных задач предстояла рутинная работа по контролю за выполнением плана. Так думал маршал и ошибался. Все же к сорок пятому году моральный настрой японцев был хуже, чем в сорок первом. Еще не сильно битые, считающие Хасан и Номонган лишь временными неудачными эпизодами, японские генералы и войска пытались изо всех сил переломить обстановку в свою пользу. Они даже попытались перейти в наступление на наиболее уязвимом участке Транссиба, около Хабаровска. Пятый гвардейский стрелковый корпус отбил атаку и сразу перешел в контрнаступление, которое развивалось медленно из-за тяжелой местности.

В остальном наступление развивалось точно так, как в 'сорок пятом'. Даже переход в наступление начавшийся внезапно, без артподготовки, на Дальневосточном фронте проходил, как и в 'предыдущем варианте', под начавшимся ливневым дождем.

Созданные во всех дивизиях по прошлому опыту передовые отряды в первые же часы наступления преодолели полосу прикрытия противника. Проникая между обнаруженными узлами сопротивления, отряды нарушили систему обороны японцев. Обойденные узлы сопротивления блокировались и уничтожались огнем артиллерии и минометов.

Решительные действия и техническое превосходство передовых отрядов вызвали отход японцев на тыловые оборонительные рубежи, что позволило главным силам наших войск двигаться в колоннах, значительно повышая темпы наступления.

Первоначально из-за упорного сопротивления и тяжелой таежной местности медленно продвигались войска Дальневосточного фронта. Но и здесь им удалось прорвать оборону противника и создать условия для продвижения в глубину. Войска двигались сквозь тайгу, выдвинув вперед инженерную разведку, обозначавшую трассу пути. За ней шли танки передовых отрядов, ломая деревья. Двигаясь уступом, танки прокладывали широкие колонные пути, а шедшая за ними пехота и саперы передовых отрядов растаскивали поваленный лес, расчищая дорогу.

В разгар наступления пришлось принимать решение на применение спецбоеприпасов, когда выяснилось, что захватившие остров Полонского японцы спешно готовят там укрепления. Решение было тяжелым, ведь на острове могли остаться наши солдаты, но необходимым. Из-за большой площади острова по нему применили опытную, только что изготовленную термоядерную бомбу. Результат превзошел ожидания - авиаразведка показала, что на острове не осталось никаких войск и укреплений, только у берега приткнулись несколько полузатонувших поврежденных судов.

Как и 'прошлый раз' в будущем, упорное сопротивление японцы опять оказали на подступах к реке Мулинхэ и городу Муданьцзян. Получив разрешение ГКО Р.Я. Малиновский приказал отправить к оборонявшимся парламентера с требованием сдачи. Ни одному парламентеру до японского командования добраться не удалось, несмотря на белый флаг, японцы открывали огонь на поражение. Тогда с бомбардировщиков были сброшены листовки на японском и китайском языках с предупреждением, что в случае продолжения сопротивления на оборону будут сброшены сверхмощные бомбы. После их применения местность будет заражена, поэтому предлагается всем жителям покинуть город. Одновременно такие же предупреждения передали по радио и через громкоговорители. Через сутки на укрепленный пункт перед рекой Мулинхэ с Ту-4А сбросили бомбу РДС-1 (из тех пяти, что хранились в районе Арзамаса-16). В целом ее применение было признано неудачным - переменившийся ветер отнес радиоактивные осадки в сторону советских войск и Приморья. Морально-психологическое воздействие на японцев оказалось ниже ожидаемого, а мощность взрыва - недостаточной для полного подавления обороны. Бои за Муданьцзян и после атомного удара продолжались двое суток.

Но с каждым днем становилось все яснее, что несмотря на все попытки сопротивления Квантунская армия обречена. Теперь оставалось только добивать ее, неся новые потери или ждать разрешение на капитуляцию армии из Токио.

Заседание Генро происходило в грустной атмосфере. Разгром Квантунской армии, уничтожение сверхмощными бомбами двух полков, угроза применения этого оружия по островам Ниппон не оставляли повода для даже капли оптимизма. Негромкими приглушенными голосами члены Совета предлагали практически одно и тоже - признать поражение и вступить в переговоры с Советами. Тяжесть обстановки подчеркивалась раздающимся время от времени оглушающим грохотом с которым над районом Императорского дворца проносились русские бомбардировщики. Не сбрасывая бомб и даже листовок, несколько русских реактивных бомбардировщиков патрулировали над городом, изредка переходя в пологое снижение на огромной скорости. Снижаясь, они глушили все звуки города ревом своих двигателей. Японские истребители, с еле слышным писком моторов кружили над столицей, не открывая огня и лишь пытаясь затруднить пролет русских на малой высоте. Наблюдатели сразу замечали, насколько русские дальние бомбардировщики превосходят по скорости японцев и насколько они огромны. Во время пролета русских все невольно замолкали, вслушиваясь в нарастание и удаление шума их двигателей. При этом все члены Генро старательно делали вид, что ничего особенного не происходит.

Все ждали приглашенного на заседание Генро министра иностранных дел, бывшего на встрече с советским послом Сметаниным. Вот наконец-то появился слуга, неслышно проскользнувший к императору. Тот одобрительно склонил голову и через мгновение в зал вошел Иосуке Мацуока. Выглядевший крайне озабоченным министр пошептался со старейшиной Генро, последний с поклонами передал какой-то документ Императору. Просмотрев, император вернул документ старейшине и кивком головы разрешил Мацуоке начать выступление.

Иосуке Мацуока начал слегка срывающимся голосом зачитывать требования русского ультиматума. Советы требовали капитуляции Квантунской армии, безоговорочных увольнений лиц, виновных в агрессии и подписания мирного договора на русских условиях. В число этих условий входило признание Сахалина и Курил территорией СССР, передача Порт-Артура китайским коммунистам, вместе с тяжелым вооружением Квантунской армии, постепенный вывод японских войск из Китая под наблюдением советских войск.