Читать онлайн «Шёл четвёртый день войны». Страница 6

Приземлился он мастерски, будто вернулся не с боевого полета, где нервы, мышцы, каждая клетка мозга раскаленная добела, а из обычного учебного полета. Воздушный корабль пробег до середины бетонной полосы, замедляя скорость, Петровский убрал реверс, завел корабль на место. На стоянке его уже ожидали инженер полка, техники и еще около десятка специалистов из других служб.

- Прилетели, мягко сели. Гов, орлята, все уцелели? - Закончился полет по-прежнему, этой пословицей второго штурмана. Он выглянул из своего угла в пилотскую кабину. - Все командир, мы дома ...

- Дома. - Подтвердил Петровский. Помолчал, чувствуя, как мелко дрожат руки, отходя после напряжения полета. Скомандовал. - Экипаж, к кораблю.

Подождал, пока второй пилот - "правак {14}" - выберется из пилотской кабины, снял шлемофон и повесил на угол штурвала. Его фуражка ждал своего хозяина на земле. Это уже стало традицией в экипаже Петровского, возле лесенки стоял техник корабля и возвращал фуражки командиру после окончания полета.

Не успела короткая шеренга выстроиться, как с визгом шин по бетонке затормозил командирский "ЛуАЗ {15}". Петровский поправил фуражку с летным крабом, подождал, пока авто остановится и шагнул навстречу командиру полка.

- Товарищ полковник, экипаж задачу выполнил. - Доложил четко, по уставу. - Агитационные бомбы сброшены в заданном районе. Проведено бомбардировки станции Большое Полпино Брянского железнодорожного узла. Отмечены взрывы вагонов с боеприпасами и цистерн с горючим.

Командир полка выслушал рапорт, махнул рукой - свободно! - И молча пошел вокруг бомбардировщика - самолет был сильно избит осколками снарядов. Лицо непроницаемое, сосредоточенное: крылья и фюзеляж зияют рваными пробоинами, маленькими - от пуль, и здоровыми - собака проскочит, - от снарядов.

- Пришлось снизиться до двух тысяч метров. - Петровский шел следом и чувствовал себя виноватым, что так изуродовали его корабль. - С большей высоты бомбы невесть куда летят.

Полковник остановился, глубоко вздохнул.

- М-да ... Несвоевременно, очень вовремя. - Петровский подумал, что это касается повреждений от зенитного огня и снова вздохнул винно. Командир полка сочувственно посмотрел на капитана. - Устал?

- Да так ... - Петровский пожал плечами.

- Экипажу - на отдых немедленно, а ты - в штаб. Напишешь рапорт о сегодняшнем вылет. - Полковник снова посмотрел на капитана, будто чем-упрекая. - Корабль отбуксирован в теч, а вы завтра на "бджилци" отправляетесь в Симферополь, за новой машиной. Вылет в семь тридцать.

- Есть! - Вытянулся во весь рост капитан. - Позвольте идти?

- Так сразу? - Удивился полковник. - Вы, капитан, хотя корабль сдайте.

Впрочем, процедура сдачи не заняла много времени. Инженер полка вместе с Петровским и его экипажем осмотрели самолет, акты же были заготовлены заранее и через полчаса автобус вез их в авиагородок.

Капитану было жаль расставаться со своим кораблем - только весной он получил его, новый самолет установочной серии новых стратегических бомбардировщиков К-36. Всего выпустили десять машин. Самолеты проходили испытания в единственном в украинской армии авиационном полку дальних бомбардировщиков. И капитан Николай Петровский был одним из первых, кому доверили доводить до ума новую технику.

Четырехмоторный серебристый красавец, с огромной дальностью полета в шестнадцать тысяч километров, который мог подниматься на пятнадцать километров, где его не могли достать ни советские истребители, ни зенитки. На таких Петровском еще не приходилось летать и, по сравнению с другими, новый корабль выглядел гигантом. Остроносый, направленный вперед фюзеляж, высокоплан со скошенными назад плоскостями крыльев с новыми турбовинтовыми двигателями невероятной мощности по пятнадцать тысяч лошадиных сил каждый, которые несли его в небесах со скоростью в девятьсот пятьдесят километров в час - быстрее, чем могли летать даже новейшие истребители не только нынешнего противника - Советского Союза, но и авиационных лидеров планеты - Германии и США. Единственный на всю планету бомбардировщик, который мог нести самые бомбы в десять тонн. И в свой бомбоотсеке корабль мог взять четыре таких "подарка дяде Джо {16}". Кто из летчиков не мечтал управлять этим мощным воздушным кораблем!

Размах крыльев у машины был огромным - семьдесят метров. Он уступал размерами только летающем лодке "Геркулес" Говарда Хьюза. И еще "Эскалибур" - летающим лодкам Игоря Сикорского, которые курсировали от Черного моря до Гибралтарского пролива. На этих лодках начинал свою летную карьеру пилота молодой выпускник Киевского института инженеров гражданской авиации - летный факультет - Николай Филиппович Петровский. Сначала он работал на грузовых и почтовых перевозках на черноморских маршрутах, через полгода попал на средиземноморские линии. Молодого подлость приметили и он прошел переподготовку для работы на больших летающих лодках типа "Клипер" - аналог трансатлантических лайнеров. Шла жестокая конкурентная борьба за авиационную "Голубую ленту Атлантики" и новые корабли Сикорского с уверенностью выигрывали эту гонку. Крымские авиазаводы фирмы Сикорского в Симферополе и Севастополе заработали с полной загрузкой. Две международные украинские авиакомпании заказали большую серию таких машин и им нужны были способные и опытные пилоты. Затем больше года Петровский возил по курортам Средиземного и Черного морей разнообразную публику и важные грузы, когда в мае сорок второго его призвали под боевые знамена. Пройдя курс переподготовки, Петровский готовился водить в бой фронтовой бомбардировщик, но судьба распорядилась по-своему.

В конце августа молодой летчик попал в группу пилотов, которых отобрали для проведения армейских испытаний нового стратегического бомбардировщика К-36. (Как потом догадался Николай, он в ту группу попал через свой опыт пилотирования больших воздушных кораблей трех различных типов, ибо всего за какие-то два года молодой пилот уже успел перейти в разряд пилотов-"миллионеров" {17}. Этим недавний выпускник авиационного института мог гордиться - не каждый за год сможет пересесть из кресла второго пилота в командирское Но Петровский был летчиком от Бога и все ему далось играючи, хотя злые языки поговаривали, что не обошлось без "мохнатой руки", но это были лишь сплетни. Никто не доверит драгоценных "Клипер" и жизнь не менее ценных пассажиров неумелом пилоту) А в сентябре началась война с Советским Союзом.

Хотя изначально был ультиматум о возвращении, как утверждала советская пресса и дипломатия, "незаконно захваченных во время слабости советской страны земель в Белоруссии". И через сорок восемь часов был нанесен мощные удары на всем протяжении украинский-советской границы. Русские наступали четырьмя ударными группировками: в Беларуси - минская группа армий на Мозырь-Коростень-Житомир, Гомельская группа армий - на Чернигов-Киев, курская группа армий из района Рыльска - на Сумы-Конотоп-Киев, Белгородская группа армий - на Харьков-Днепропетровск . И каждое из этих ударных группировок советских войск насчитывала сотни тысяч бойцов, более тысячи танков, тысячу-две самолетов, несколько тысяч артиллерийских орудий. Казалось, устоять против такой силы не очень многочисленная и, к тому же, территориальная украинская армия не сможет. Действительно, силы были неравны: в танках и пушках россияне превышали украинскую армию не в десять раз, на каждый украинский самолет приходилось по пять-шесть российских. А в живой силе превосходство противника вообще была абсолютной - три миллиона россиян против двухсот тысяч украинских бойцов. Раздавят и не заметят, как раздавили, - так казалось со стороны. А в Москве в этом даже не сомневались. О каком сопротивление "хохлов" или, как писали советские газеты, "украинских буржуазных националистов", кремлевские мечтатели даже не думали - войскам просто был отдан приказ перейти границу соседней страны. В штабах планировался обычный марш.

Но этого от русских украинский ждали двадцать два года. И соответственно готовились к войне. Хоть и говорят, что ни один военный план не выдерживает и первой схватки с врагом, однако начало этой войны пошел все же по планам украинских генералов, а не "красных марш? Лив". А в полдень первого дня войны выступил Гетман Украины и суть его обращение к украинскому народу составляли две фразы: "Мы никогда не сдадимся!", А также: "Коммунисты приходят и исчезают, а российский народ остается."

На Харьковском направлении советские войска сразу уперлись в неприступный оборонительный рубеж. Россияне смогли здесь углубиться на украинскую территорию на какой километр-два. А дальше их встретил сокрушительный огонь артиллерии - на каждый из ста пятидесяти километров Харьковского оборонительного рубежа приходилось по четыре ствола тяжелых артсистем восьми, двенадцати и шистнадцятидюймового калибра. А еще по восемьдесят-сто стволов полевой артиллерии - гаубиц и пушек сто пять, сто двадцать, сто пятьдесят два и сто пятьдесят пять миллиметров. И вся эта мощь простреливали вражескую территорию на дальность до шестидесяти километров от границы. Это не считая батареи-двух или дивизиона средних и тяжелых реактивных систем залпового огня на каждый километр обороны. Повторилась ситуация Крымской войны, когда русские солдаты гибли под сокрушительным огнем нарезных штуцеров англичан и французов, а сами были не в состоянии дотянуться до них пулями своих гладкоствольных ружей. Только в этой войне стрелковое оружие пехоты заменила артиллерия частей и соединений. А также новые средства разведки целей для самоходных батарей и дивизионов, радиосвязь артспостеригачив и огневых батарей. Советским генералам стало ясно уже седьмого сентября, что удар на этом направлении провалился. За три дня наступления русские потеряли на Харьковском направлении шесть полнокровных дивизий - все они были уничтожены артиллерией еще на подходе к районам сосредоточения, не успев сделать в ответ ни одного выстрела. Но еще два дня продолжалась кровавая мясорубка, пока в советской ставке "красные маршалы" не поняли тщетность своих усилий.