Читать онлайн «Страна городов». Страница 36

Но ближайший музей в этом районе откроется через четырнадцать - пятнадцать тысяч лет... Для установления товарищеских отношений я предложил отдать им половину предложенного нам, за маленький полулитровый горшочек, наполненный солью, естественно. Аборигены согласились, торг состоялся. Дальше можно было устраивать большой потлач Потлач - индейский праздник, с плясками и неумеренной жратвой на многие дни. в честь удачного бизнеса - песни, пляски, сауна с голыми тетками, контакт налажен, можно отдыхать. Я понял, что традиция "отметить сделку" имеет ну ооооо-чень глубокие корни. Повеселевшие первобытные, уже не опасаясь нас, разложили свой костер, видимо, на месте прошлой стоянки, стали готовить на костре свои немудреные блюда. Потом последовало предложение "сдвинуть столики", то есть объединить трапезу, мы согласились - нужно было налаживать контакт и дальше. Как я и предполагал, галечник служил подобием первобытного рынка, и летом, в пору, когда легко передвигаться, что по земле, что по воде, когда богатая охота не заставляет думать о пропитании на каждый день, такие рейды для обмена своими изделиями совершают сюда все племена. Вождю (мой визави оказался именно главой рода) от сегодняшнего торга было необходимо обменять свои изделия на дубленые шкуры, пригодные, что бы изготавливать зимнюю обувь, и он ждал соседей - из племени охотников на мамонтов, которые эти шкуры добывали, умели дубить и выделывать. За свои наконечники он рассчитывал получить не меньше двух, а то и трех дубленых бизоньих шкур, пригодных для пошива подошв зимней обуви. На вопрос, чем шьют в племени, он гордо продемонстрировал костяные иголки, видимо запас для дополнительных торгов, и снисходительно предложил одну, так и быть, подарить дорогому другу, а сколько надо - поштучно обменять на мои горшки или соль, пол-литра за штуку, так и быть "только для вас, и только сейчас". "Магазин на диване" в исполнении кроманьонца. Небрежно продемонстрированная мной, и показанная в работе Леной медная иголка (из принесенных для обмена) сотворила с нашим волосатым другом натуральный культурологический шок. Игла пробовалась буквально на зуб, заправлялась нитью, прокалывала самую толстую шкуру на раз, и видно было, что вождь сражен наповал. Я понял - по прибытии домой в ласковые лапки супруги, та его зароет в самом дальнем углу пещеры, если он для любимой не принесет эту ВЕЩЬ. И скрыть ведь существование прибамбаса не удастся - сопя и вздыхая, на невиданное чудо из-за его плеча пялились соплеменники. Заложат, как пить дать, и авторитет вождя не поможет! Я подумал, была, не была, и велел принести зеркальце. Вождь, видевший свою физиономию доселе только в мутных водах луж и ручейков, вначале отпрянул, когда из круглого окошечка ему скорчила рожу отвратная морда, и отбросил его с сторону. Но потом, видимо, что-то поняв, схватил зеркало, поднес его к носу, и стал рассматривать, кривляясь и гримасничая. Мои ребята с трудом удерживали смех. Ноя велел быть настороже - кто его знает, вдруг обладателей таких несметных богатств вместо обмена решат банально укокошить? Но к чести достойного вождя, он сумел преодолеть в себе жадность и явно нехотя вернул и зеркало, и иглу, всем своим видом показывая, что обменный фонд для приобретения таких немыслимых сокровищ у него маловат. Но я предвидел это, и реакция человека, оценивающего трезво свои силы и не идущего на поводу у алчности, мне понравилась. Показав, что это - подарок, в залог добрых отношений, я вернул и иглу, и зеркало, добавив от щедрот еще одну иголку. Мужик раздулся от гордости как рыба-еж, буквально добавив два-три размера, всем видом показывая соплеменникам - вот насколько крут ваш вожак, что ему за красивые глаза дарят такие вещи. Но мой план был поистине иезуитским. В ходе беседы с вождем, я постарался выяснить у него, а не желает ли его светлость, что бы его племя стало в регионе не только нашим эксклюзивным, так сказать, дилером подобного товара, но и само научилось производить оные, как и многие другие полезные вещички. Дядька призадумался, и сообщил, что оно бы и неплохо, но как такое осуществить себе он представляет слабо. Я предложил направить к нам на обучение молодых охотников и девушек, что бы вернувшись, они передали полученные знания племени Кремня (так я перевел для себя название общины). Он призадумался. Умения - оно, конечно, хорошо, но лишать племя защиты в лице молодых охотников - не есть гут, прямо таки и читалось на его лице. Потом он спросил меня, а молодые девки и совсем молодые пацаны - ребятишки подойдут? Выживут или нет дети от четырех до семи до возраста, когда они смогут охотиться, работать с камнем и приносить реальную пользу племени - еще неясно, а с девицами и так в племени перебор, от некоторых лишних женщин - корми их, да еще слушай попреки - он и сам бы с удовольствием избавился. Вот если бы уважаемый вождь Род (это я если не поняли, г-н Родин Д.С. собственной персоной) дал бы ему за каждую их передаваемых на обучение по зеркалу, игле и горшку, за мальцов - в двойном размере, то сделка, быть может, и состоялась бы к обоюдному удовольствию. А уж по завершению обучения - конечно, залог вернут, если люди вернутся в племя. Даже доплатят. Наконечниками для копий, например. Если совет племени скажет. А пока учатся - пусть будут членами уважаемого союзного племени, приносят ему пользу - если смогут. На том и порешили. Хитрость вождя мне была видна как на ладони - вернутся отданные или нет, бабка надвое сказала, а вот вещи - штука реальная, а к моменту возврата - или ишак сдохнет, или падишах... Ну, или вещички пропадут на крайний случай. Двое человек ушли исполнять волю вождя - привести пять девушек и троих ребятишек пяти лет, обещали вернуться через пять дней. На обратный путь к озеру Веры нам предложили - и мы не отказались, в проводники троих членов племени, для разведки дороги и установления наилучшего места для торга в будущем. Таскаться с тяжелеными тюками за триста верст на горбу до появления у нас тягловой силы я совершенно не собирался.

Люди ушли, мы с вождем беседовали, налаживая общение, нам по мере сил помогала в разговоре Ира Матниязова - как нам показалось, в словах Мудрого Кремня - так нам представился вождь, немало тюркских корней слов. К тому же девушка с прирожденной пластикой танцовщицы умела изобразить необходимые понятия движениями, и хотя вождь первоначально косился на нее, как же - женщина участвует в серьезном разговоре, но потом перестал. С видимым удовольствием он наблюдал за грациозной нашей татарочкой, изящно показывающей то "бежать", то "идти", то "делать", "зажигать огонь", все то, на что не хватало слов, у нее выражалось языком тела.

С языком особых проблем не возникло, - он в первую очередь был предметным и ситуационным - глаголы - соответствующие движения, жесты, слова - короткие слоги. Насчет "тюркских" корней - я конечно загнул, пожалуй. С таким же правом они могут быть и про-русскими, про-индийскими и про-германскими. Если ориентироваться на современную нам науку - на этих территориях формировались языки индоевропейской семьи, а языки моих собеседников были скорей тем языком , на котором дитя зовет мать - любой национальности женщина этот крик поймет без перевода. Антон чуть не с пеной у рта доказывал, что они - эти люди чуть ли не на древнекорейском разговаривают, обосновываясь тем, что мы сейчас все таки ближе к Западно-Сибирской низменности, Тормасов буркал, дескать, что тут имеют место быть натуральные протоарии, тут мол арийцы бебегали стадами и потом смылись в Индию. Короче говоря, как у Эдгара По в рассказе "Убийство на улице Мод," слушавшие невнятное бормотание обезьяны определили его как речь на малознакомом языке. Ира слабо помнила родной язык, наши корейцы были ими только "по паспорту и по физиономии", хоть и увлекались национальным таэквондо, а про знание Тормасовым "Протоарийского" я вообще помолчу. Назову его "древнекаменным", если угодно - все равно на великой равнине, в центре Евразии, где расположена Страна Городов, куда мы попали, в исторически короткое время распространилась смесь исконного языка с упрощенным нашим, русским, с решительным перевесом в сторону последнего, в силу его культурной экспансии - так в наше время распространяется английский, являющийся основным языком компьютеров, кино, мореплавания, и науки.

Пока мы таким образом общались, к нашим друзьям подкрался "культур шок номер два", если считать первым - знакомство с иглами и зеркалами, то мужиков повергло в очередной ступор знакомство с нашим оружием и инструментами. Лезвия копий и ножей для лучшей сохранности в пути были помещены в ножны и чехлы, луки размещались в тулах. Когда сын вождя, тот самый помощник, взятый в свой первый торговый поход, гордо продемонстрировал Степину, как он своим каменным ножом отрезает ствол прямой рябинки, видимо на древко для копья, аккуратно надрезая по кругу, тот, пожав плечами, достал из ножен кхукри, несильным с виду ударом перерубил стволик. Несколькими точными движениями Сережа освободил ствол от ветвей, и выжидающе поводил лезвием по тонкой вершинке, дескать, где конец делать будем? Получив указание, он опять же одним ударом срезал в нужном месте вершину и протянул полученное для дальнейшей обработки. Парень ухватил полученную заготовку ратовища Ратовище - древко копья либо рогатины, остроги., дунул к отцу.