Читать онлайн «Легенды, заговоры и суеверия Ирландии». Страница 92

Верховный монарх народа кимбров правил в Лондоне, и долго длились времена поэзии и мира, пока чужеземцы-драконы не появились на их берегах. Древние кимбры отступили в Уэльс, где они и живут с тех пор. Пикты завладели Каледонией, а саксы – Англией, пока, в свою очередь, они не были покорены датчанами.

Ирландия в это время была самым ученым и могущественным островом Запада. Несмотря на все смены европейских династий, она сохранила свою независимость. От сыновей Миля до норманнов ни один завоеватель не ступал на ее землю [118]. Тем временем Англия, которая еще никогда не сопротивлялась успешно вторгшемуся врагу, много раз испытала чужеземное иго. Пятьсот лет римляне пользовались ей, как провинцией, снабжавшей их легионы рекрутами, и малодушная покорность туземцев вызвала саркастическое замечание, что «благо его страны – единственное, за что не умирал бритт».

Имперская раса страстно желала захватить Ирландию, но, хотя Агрикола хвастался, что завоюет ее силами одного легиона и даже для осуществления своих планов выстроил свои войска на всех противолежащих берегах Уэльса, ни один римский солдат так и не ступил на ирландскую землю.

Тогда у Рима было достаточно забот – гот Аларих у ворот города, а Аттила, бич Божий, опустошает его прекраснейшие провинции. Империя – мать колоний – не могла больше удерживать то, что ей принадлежало, или помогать своим детям; Англия оставлена на произвол судьбы, и ирландцы с запада, скифы с севера, саксы с востока атакуют, опустошают и грабят ее.

Скифские пикты обрушиваются на ее города и «сжигают, топчут, уничтожают». Ирландцы толпами высаживаются из своих коррахови «со свирепым презрением и жестокостью похищают, разоряют и производят всеобщее смятение». Итак, зажатые между двумя дерзкими врагами, англичане посылают послов в Рим «с разорванными одеждами и посыпанными песком головами» с самым печальной мольбой смиренного народа: «Аэцию трижды консулу – стон британцев. Варвары гонят нас к морю, гонит море к варварам; мы зарезаны или утоплены между этими двумя родами погибели!»

Но помощь не приходит, поскольку Рим опустошают гунн и вандал, и империя падает, как разбитый вдребезги мир.

Так Англия беспомощно перешла под саксонское иго, и так продолжалось несколько сот лет, в то время как Ирландия оставалась так же свободна от саксонского рабства, как она была от римского правления.

Все эти столетия человеческий поток продолжал течь на запад из неизвестных таинственных районов Центральной Азии.

В конце VIII века, когда скиф Карл Великий был коронован как римский император в городе кесарей, жестокие дети Тора и Одина, расселившись по Северной Европе до пределов земли, вверили свою судьбу бурным морям и стали зарабатывать ту ужасную, но романтическую славу, которой история и сага покрыли деяния скандинавских морских королей. Ворона на их черном знамени боялись как символа разорения и опустошения вдоль всех побережий и островов Атлантики. В Англии власть саксов беспомощно пала перед силой новых захватчиков, когда волна за волной безжалостные морские грабители набрасывались на вялое простонародье гептархии.

После двухсот лет затяжной борьбы власть саксов была уничтожена навсегда, и Кнут Датчанин воцарился в Англии.

Тем временем хорошо снаряженные флотилии норвежцев и датчан рыскали вдоль берега Ирландии, пытаясь закрепиться на ее все еще непокоренной земле.

Когда эти язычники-пираты впервые появились на наших берегах, Ирландия наслаждалась четырехсотлетней христианской цивилизацией. Свет истинной веры был здесь задолго до того, как он просиял над грубой саксонской Англией. Ирландцы того времени отличались в музыке, поэзии и многих других искусствах. У них была литература, колледжи для образованных, организованная и независимая церковная иерархия, церкви и аббатства, руины которых по сей день свидетельствуют о чувстве прекрасного и благочестии их основателей. Их рукописи, созданные в это время, древнее рукописей любого другого народа Северной Европы; их музыка была известна своей печальной красотой, а баллады их бардов соперничали по выразительной силе с творениями Гомера. В то время, когда у шотландцев не было никакой литературы, а принцы гептархии должны были обращаться за помощью к ирландским колледжам за наставлением в свободных науках, Ирландия носила гордый титул «Острова святых и ученых», и образованные люди отправлялись с ее берегов нести Евангелие Европе.

Один ирландский священник основал монастырь на Ионе; другой был другом и советником Карла Великого; третий, столь же известный, основывал монастыри и во Франции, и в Англии. Одиннадцать веков назад ирландцы были апостолами Европы!

Норвежцы, или «белые чужеземцы», как называли их ирландцы, обрушившиеся, как ураган, на эту раннюю цивилизацию, были жестокими язычниками, не почитавшими ни Бога, ни человека. Лишь спустя три века после их прибытия в Ирландию они были обращены в христианскую веру. Они грабили города, жгли церкви, уничтожали рукописи – наследие прошлого, которое никакое будущее не сможет восстановить, отнимали у монастырей все, что ученость, святость и цивилизация накопили священного, дорогого и прекрасного, и не давали ирландцам ничего взамен, кроме уроков своей варварской свирепости. Тогда, как мы слышали, ирландские матери кормили своих детей с кончиков мечей их отцов, а при крещении оставляли непогруженной правую руку младенца, чтобы в будущем они могли наносить как можно более безжалостные удары. Сирийцы и скифы, дети одной яфетической расы, встретились наконец в этой ultima thule [119]Европы после трех тысяч лет раздельной жизни; и даже тогда, хотя встреча их была ознаменована жестокой враждой и неискоренимой ненавистью, можно еще было проследить пережитки далекого родства языков, традиций и суеверий этих детей одного могучего отца.

Великий ужас, должно быть, испытали ирландцы, когда разнесся слух, что флот из шестидесяти чужеземных кораблей плывет по реке Бойн, а другой, столь же многочисленный, – по Лиффи. Иностранцы сошли со своих кораблей, чтобы завоевывать. Дерзость принесла им успех; они грабили, жгли, мародерствовали, убивали; казнили на своих кораблях пленного короля в оковах; гнали ирландцев от океана до реки Шаннон; пока объединенные короли Ирландии, пробудившись духом и собрав силы, не погнали в свою очередь белых чужеземцев назад от реки Шаннон к океану. Но они нашли себе опору, и набеги, с грабежом и разрушением, не прекращались с того времени до тех пор, когда все восточное побережье Ирландии не оказалось в их руках. Там они обосновались на четыре столетия, удерживая свои первые завоевания, но так и не достигнув большего, пока они не были изгнаны норманнами.

Этим рыжеволосым пиратам и мародерам Дублин обязан своим существованием как город. Ат-Клиат ирландцев, хотя и известный издревле, был всего лишь множеством лачуг у Лиффи, через которую переправлялись по мосту из плетня. Ирландские короли не сделали его своей резиденцией даже после того, как святой Руадан проклял Тару. Их дворцы располагались во внутренней части острова; но нет сомнения, что Ат-Клиат, Эблана Птолемея, был известным портом, прибежищем купцов с незапамятных времен. Туда привозили испанские вина, сирийские шелка, индийское золото, предназначенные для князей и знати, а оттуда дорогие товары перевозились в глубь страны.

Но Дублин со своей прекрасной равниной, орошаемой Лиффи, своим благородным заливом, охраняемым часовыми-холмами, сразу привлек особое внимание храбрых викингов. Их вожди основали там свою резиденцию и приняли титул королей Дублина, или королей темной воды, как можно перевести это слово. Они воздвигли на том самом месте, где ныне норманнский замок правит городом, крепость, и, после своего обращения, собор, и сейчас стоящий среди нас, хранит память о восьми сотнях лет.

Их потомки живут с нами по сей день, и многие семьи могут возвести свою генеалогию к вождям датчан, чьи имена сохранились в ирландской истории. Вот только некоторые из этих «великих и отважных вождей»: Сванхен, Гриффин, Альберт Рыжий, Торберт Дафф, Гослин, Уолтер Английский, Олаф, король Дании, от которого происходят Маколеи, более прославленные современным историком их племени, чем древним королем-пиратом. Можно также назвать Рэндала О’Химера, Алгота, Оттардаффа Эрла, Финна Кроссаха, Торкилля, Фокса Васбагга, Тревана, барона Роберта и других; имена интересные, без сомнения, тем, кто может назвать их своими предками.

Скандинавы обнесли стенами и укрепили Дублин, хотя на то время эти стены составляли всего лишь милю в окружности, а теперь город включает десять миль – затем укрепили Данлири, теперь Кингстаун, чтобы обеспечить себе свободный доступ к своим кораблям. Тогда, из своей крепости в Дублине, они совершали непрестанные набеги на широкие богатые равнины внутренних районов. Они распространились по всему Миту, который получил от них свое имя, Fingall (земля белых чужеземцев); они несли разрушение на север вплоть до Арма, на запад вплоть до Шаннона; Уэксфорд, Уотерфорд и Лимерик стали наполовину датскими городами. Везде их путь был отмечен варварским грабежом. Однажды упоминается, что они увели «большую добычу из женщин» – так римляне сватались к своим сабинским невестам; и в самом деле, рассказы в ирландских анналах о сожженных ими алтарях, об разграбленных ими королевских могилах, унесенных ими сокровищах, о совершенных ими дикостях так же нескончаемы, как и отвратительны. Отброшенные назад ирландскими князьями, они укрылись в огороженном стенами Дублине, пока им вновь не представилась возможность проявить свое смертоносное коварство и совершить дерзкий грабеж. И так в течение четырех столетий продолжалось соперничество между колонистами и нацией; взаимная ненависть все возрастала; ирландские короли Лейнстера все еще заявляли свои права феодальных сеньоров над скандинавами; скандинавы сопротивлялись каждой попытке вытеснить их, хотя нередко они были вынуждены платить дань.